Выпуск № 12 (169) | 1952 - страница 40

Полагаю, что «Китеж» будет не отсталая, а современная и даже достаточно передовая [опера], при некоторой доле свежести, и притом не растерявшая драгоценные музыкальные элементы: мелодию, форму, гармонию, контрапункт и... и... и следовательно красоту*. А после «Китежа» не хотелось бы впасть в роль певца, утратившего голос и сохранившего одну манеру.

Когда ознакомлюсь получше с былинами о Потоке, хотелось бы с вами повидаться; но это будет после лета. Теперь же не могу не прибавить ко всему, что точный смысл термина литургическая опера для меня неясен, а потому попрошу у вас когда-нибудь разъяснения¹. А впрочем последняя картина «Китежа» будет довольно близка к таковой, как я пока понимаю это мудреное словцо.

Когда осенью будет вполне готово издание «Пана воеводы», позволю себе доставить вам клавир.

Искренне уважающий вас
Н. Римский-Корсаков

VII

29-го апреля 1904 г. [Петербург]

Многоуважаемый Евгений Максимович, весьма благодарен Вам за разъяснение термина «литургическая опера». Напрасно вы боялись за краткость этого разъяснения; полагаю, что я его уразумел вполне. Приведенный вами пример (сцена из «Садко») и заключительные слова вашего письма указывают, что я в операх моих не слишком далек от упомянутого типа. Полагаю, что в «Сказании о невидимом граде и т. д.» во многих картинах я буду еще ближе к этому образцу, хотя некоторые отклонения от него в сторону реалистическую, полагаю, всегда должны существовать. Они будут придавать жизнь и разнообразие литургической форме, без чего форма эта легко может впасть в однообразие и окостенение² церковной литургии. Быть может я неправильно и неясно выражаюсь, но вероятно вы поймете меня. Уезжая на лето в глушь, хотя и недалекую от Петербурга³, надеюсь подвинуть свою «до некоторой» степени литургическую оперу.

Искренне уважающий вас
Н. Римский-Корсаков

P. S. Не обижайте любезный мне уменьшенный септаккорд, без которого я жить не могу. Мейербер, Рубинштейн и многие другие опошлили его, но виноват в этом не аккорд — прекрасный и выразительный сам по себе.

VIII

21-го декабря 1904 г. [Петербург]

Многоуважаемый Евгений Максимович, не могу удержаться, чтобы не довести до сведения вашего, что статью об обновленном «Борисе»⁴ прочел дважды с величайшим интересом: первый раз по мере ее появления частями и второй раз целиком. До сих пор это первая статья, обстоятельно разбирающая мою работу над оперой Мусоргского. По малой склонности к писанию длинных писем не сообщаю некоторые замечания, имеющиеся в моей голове, а также некоторые разъяснения моих действий. При свиданьи же сообщу их, если Вы пожелаете выслушать таковые. Скажу только, что руку, работавшую над «Борисом», считаю не академическою, а свободно-художественною (ваше выражение), — а также, что традиции считаю зыблемыми, но без художественных норм жить не могу, твердо верю в них и потому считаю незыблемыми и обязательными для всех.

Преданный Н. Римский- Корсаков

P. S. Был на «Руслане»; был на «Валькирии». Я прирожденный русланист.

_________

* В после-вагнеровское время на западе не вредно бы вывесить объявление: «Утеряна красота в музыке; нашедшему и доставившему будет выдано вознаграждение по закону». — Примечание Римского-Корсакова.

¹ В ответ на просьбу Римского-Корсакова разъяснить точный смысл термина «литургическая опера» Петровский определяет его как торжественно-величавое повествование о больших и значительных событиях. Лишь со временем Римскому-Корсакову стало ясным реакционно-символистское значение, вкладывавшееся Петровским в термин «литургическая опера».

² В рукописи сначала было написано — косность.

³ Лето 1904 года Римский-Корсаков провел в Вечаше.

⁴ Статья Е. Петровского о выполненной Римским-Корсаковым редакции «Бориса Годунова» напечатана в №№ 47, 49, 50–52 «Русской музыкальной газеты» за 1904 год.

IX

23 декабря 1904 г. [Петербург]

Многоуважаемый Евгений Максимович, единственное сходство между моей «Младой» и «Sinfonio domestica» могу допустить в звуке меди с сурдинами¹. Для избежания этого я готов в последующем издании моего сочинения снять сурдины. При всем моем прирожденном русланизме (а это все равно, что антивагнеризм) , я возмущаюсь при термине Рихард II. После этого наш Иванов — Михаил II².

Ваш Н. Римский-Корсаков

X

10 октября 1905 г. [Петербург]

Многоуважаемый Евгений Максимович, в предисловии к печатающемуся в настоящее время «Сказанию о невидимом граде Китеже и деве Февронии» между прочим я хотел бы сказать, что в шестой картине этого «Сказания» всякое драматическое действие исчезает и на место его выступает действие литургическое³. Не знаю, кому принадлежит изобретение этого термина — вам или кому другому; в первом случае прошу вашего разрешения — его применить, во втором желал бы знать, откуда вы его заимствовали.

Преданный Н. Римский-Корсаков

XI

6-го января 1906 г.
[Петербург]

«Если возможно поступательное движение музыкально-сценического искусства дальше Вагнера, то пойдет оно от Вагнера, а не мимо Вагнера».

Е. Петровский.

«Несясь, я двигаюсь вперед, А ты несешься сидя».

Козь[ма] Прутков⁴.

Многоуважаемый Евгений Максимович, стараясь или тщась всю жизнь идти мимо Вагнера, а не от него, я в творчестве своем, быть может, оказываюсь лишенным поступательного движения и подобно курице несусь сидя⁵. Тем не менее посылаю Вам клавир и либретто своего «Сказания» и прошу принять на память. Из предисловия вы усмотрите, что я отнюдь не воспользовался данным вами мне правом поместить в нем выражение «литург[ическая] опера», во-первых потому, что все-таки как-то не хочется пользоваться чужой собственностью⁶; а во-вторых — оттого, что избегаю говорить публично о себе много лишнего. Я знаю, что последним приемом я лишаю многих возможности и обо мне говорить многое; но пусть уж будет так. Желаю вам всего лучшего на новый год.

Н. Римский-Корсаков

_________

¹ 22 декабря 1904 года Петровский писал Римскому-Корсакову: «Вид и голоса публики после “Доместики” [Рихарда Штрауса] непосредственно и моментально напомнили мне вид и молвы слушателей много лет тому назад после первого исполнения (концертного) третьего акта “Млады” в Мариинском театре. То же недоумение, растерянность, рассерженность». Римский-Корсаков решительно отвел возможность какой бы то ни было параллели между своими произведениями и произведениями немецкого модерниста.

² Рихардом II Петровский, подражая немецким критикам-модернистам, назвал в этом же письме Штрауса. Смысл ответа Римского-Корсакова заключается в том, что Рихард Штраус так же похож на Рихарда Вагнера, как реакционный композитор и критик Михаил Иванов на Михаила Ивановича Глинку.

³ Этими словами Римский-Корсаков, по-видимому, хотел подчеркнуть ораториальный характер последней картины. В предисловии либреттиста к «Сказанию о граде Китеже» В. Бельский писал о том, что «незыблемость требования от сценического представления во что бы то ни стало движения — частых и решительных перемен положения — подлежит оспариванию».

⁴ Цитата из басни Козьмы Пруткова «Чиновник и курица». Римский-Корсаков привел стихи на память и не совсем точно. У Козьмы Пруткова:

Несусь я, — точно так!
Но двигаюсь вперед; а ты — несешься сидя!

⁵ Римский-Корсаков неоднократно указывал, что все попытки критиков-модернистов представить его в качестве последователя Вагнера ложны в своей основе.

⁶ Римский-Корсаков отказался от термина «литургическая опера», как от чуждого идейному содержанию его творчества.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

VII

VIII

IX

X

XI

Содержание