Выпуск № 3 (160) | 1952 - страница 12

мой войне, о ее ужасах, чем о величественном, уверенном движении сотен миллионов людей, отстаивающих мир. Эта музыка лишена волевой собранности, внутренней силы и убежденности.

Вторая часть квартета посвящена «образам юности, ее порывам, ее вере в свои силы». Какие же жизненные, реальные образы должны были здесь захватить мысль и чувство композитора? Разумеется, замечательные образы наших комсомольцев и комсомолок, стоящих в первых рядах борцов за коммунизм, а также близкие нам образы Раймонды Дьен, Анри Мартена и других славных борцов за мир. Как же воплощены эти образы в квартете Попова? Он сочинил скерцо, полное «неясных шорохов», легких, как дуновение ветерка, пассажей, нежных и хрупких звучностей! Более того, все скерцо от начала и до конца исполняется с сурдинами, придающими музыке приглушенный, фантастически-таинственный характер. В результате скерцо по своим музыкальным образам оказалось не только далеким от идейного замысла автора, но попросту не имеющим с ним абсолютно ничего общего.

Третья часть квартета вызывает удивление уже по своему замыслу — «Размышления о возглавляемой нашим народом борьбе человечества за раскрепощение», как сказано в программе. Это длинное адажио, исполняемое, так же как и предшествующее ему скерцо, с сурдинами. В этой части, так же как и скерцо, есть страницы красивой, хорошо звучащей музыки, но она проникнута столь безмятежной элегичностью, что даже в плане «размышления» ее невозможно связать с образами мощного движения народов за мир, за демократию. Мне кажется, что со стороны автора было большой наивностью отдать чуть ли не треть сочинения, посвященного теме борьбы за мир, туманным размышлениям об этой борьбе, да еще размышлениям «под сурдину».

Неудивительно, что после таких трех частей автору никак не удался финал, задуманный как «песнь радости по поводу победоносного исхода этой борьбы». Не подготовленный предшествующим развитием музыки, финал кв эстета звучит неубедительно и фальшиво. Он лишен цельности, форма его распадается на множество разнохарактерных и даже разностильных эпизодов, не объединенных единой творческой волей. Непродуманность идейной концепции привела к тому, что музыка квартета скучна и трудна для восприятия, она не заинтересовывает и не увлекает слушателей, даже если отвлечься от ее несоответствия программному замыслу автора.

После прослушивания квартета Попова, так же как и симфонии Артамонова, создается впечатление, что композиторы вместо смелых поисков правдивых выразительных средств, соответствующих новому содержанию, попытались механически втиснуть это содержание в догматически примененную традиционную схему четырехчастного сонатного цикла. В обоих случаях привычная схема подменила собой жизненную правду.

Этим замечанием я вовсе не намерен ставить под сомнение жизненность классической сонатно-симфонической циклической формы и пригодность ее для воплощения больших, новых тем современности. Думать так было бы по меньшей мере нелепо. Однако нельзя же забывать о том, что великие классики прошлого, в первую очередь Бетховен и Чайковский, никогда не подходили к этой форме догматически, что, обращаясь к ней, они не просто воспроизводили ее, но каждый раз заново создавали, подчиняя ее конкретным идейно-творческим задачам, видоизменяя ее во имя правды выражения. Великие классики никогда не отрицали традиций, но они творчески подходили к этим традициям, развивали, подчиняли их новым темам, новому жизненному содержанию.

К сожалению, некоторые наши композиторы ложно понимают необходимость восстановить прерванную формализмом связь с классическими традициями и относятся к этим традициям формально, догматически, что неминуемо приводит к противоречию между содержанием и формой произведений. Противоречия такого рода имеются и в симфонии Артамонова и в квартете Попова.

Недостатки мастерства, о которых шла речь в связи с этими сочинениями, свойственны и ряду других произведений советских композиторов. Очень остро стоит этот вопрос в оперном жанре, рассмотрение которого выходит, однако, за рамки данной статьи. Плохо обстоит дело в жанре музыкальной комедии, где до сих пор

зачастую господствует дилетантизм в сочетании с дурным вкусом.

Весьма неблагополучно обстоит дело и в песенном жанре. В этой области советского музыкального творчества наряду с отличными образцами ярких песен, по праву завоевавших всенародное признание, встречается еще много серых, невыразительных, беспомощных по мастерству сочинений. Легкомысленное отношение к большим темам, грубое искажение жизненной правды, нетребовательность к поэтическому тексту, порой ничем не прикрытая халтура — все это, к сожалению, имеет место в творчестве ряда композиторов-песенников.

В этой области широкое распространение получила точка зрения, будто одна хорошая песня оправдывает существование десяти — пятнадцати плохих. Неверная точка зрения! Ничем нельзя оправдать большое количество пишущихся у нас плохих песен, оправдать часто встречающуюся нетребовательность отдельных композиторов-песенников к своему творчеству. Даже признанные мастера позволяют себе иной раз выпускать в свет явно не удавшиеся, слабые песни, подрывающие их авторитет в народе.

Мы не имеем права мириться со своими неудачами, в каком бы жанре они нас ни постигали, с какими бы крупными композиторскими именами они ни были связаны. Мы должны понять причины этих неудач, резко критиковать их и изживать. А причины эти — прежде всего в невнимании к идейной стороне сочинения, в поверхностном, неглубоком отношении к жизненному содержанию взятой темы, в отсутствии подлинного мастерства.

* * *

Как нельзя назвать мастером композитора, владеющего техникой письма, но не умеющего подчинить эту технику задаче правдивого воплощения жизненного содержания, так нельзя назвать мастером и композитора, не умеющего без посторонней помощи написать хотя бы складное сопровождение к своей песне.

Между тем в нашей среде есть одаренные композиторы, пользующиеся даже известностью и называющиеся «мастерами», которые не в состоянии, однако, предстать перед слушателями со своими сочинениями без помощи аранжировщиков, оркестраторов или редакторов. В некоторых случаях эти помощники выступают в качестве соавторов, чаще же их имена остаются неизвестными.

Вопрос этот очень серьезен. Речь идет о недопустимом в нашей среде дилетантизме, о безответственном отношении некоторых композиторов к искусству, к своей творческой работе. Подлинный талант обязательно предполагает и умение понастоящему серьезно работать, и потому нельзя назвать талантливым композитором человека, который, прожив всю свою жизнь в искусстве, так и не научился складно излагать свои мысли, не овладел композиторской техникой.

Нам совершенно понятно, что талантливый слагатель народных песен в условиях бескультурья и темноты старой, дореволюционной России даже не знал, как записать созданные его творческим воображением замечательные мелодии. Мы с глубокой горечью думаем о том, как много в прошлом погибло безвестных народных талантов, быть может, даже не осознав своего художественного призвания.

Но невозможно понять, как в наших советских условиях, когда каждый одаренный человек имеет все возможности для того, чтобы учиться и развивать свои способности, оказываются все-таки люди, которые, «числясь в композиторах», не могут овладеть даже элементарной композиторской техникой. Нет никаких сомнений в том, что за редчайшими исключениями это печальный результат легкомысленного отношения к учебе, результат непонимания той простой истины, что с одним талантом без труда ничего достигнуть нельзя.

Советские композиторы должны быть требовательны к себе. И если, к примеру, тот или иной композитор ограничил свое творчество областью песни, то уж он обязан не только овладеть искусством песенной мелодики, но и уметь мастерски излагать инструментальное сопровождение к своим песням. Если композитор берется за сочинение оперы, то он обязан овладеть в равной мере и вокальным и симфоническим письмом, без чего ему никогда не удастся постичь сложное мастерство оперной драматургии.

Неуважение и нетребовательность к себе и к своему искусству проявляют композиторы, которые мирятся с тем, что сами они не в состоянии довести свое со-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание