Жизнеутверждающая музыка

Л. ХОДЖА-ЭЙНАТОВ

Мне кажется, что основным критерием в оценке современной советской музыки должна быть ее способность верно выражать мироощущение наших людей, их оптимизм, их любовь к жизни, их творческий порыв. Если верен жизненный тонус музыки, если в ней правильно выражены напряженный пульс современной жизни, радость социалистического созидания, то при наличии у автора необходимого мастерства произведение будет жить и вызовет ответный отклик в сердцах слушателей.

С этой точки зрения далеко не все произведения, услышанные нами в дни пленума, оказались равноценными. Отрадно было отметить, что в музыке ряда новых произведений раскрываются светлое, оптимистическое мировосприятие, вера в разумное, справедливое начало, заложенное в природе советского строя. Эта общая черта отнюдь не делает все эти произведения похожими или повторяющими друг друга.

Как концерту для фортепиано с оркестром О. Тактакишвили, так и симфонической поэме «Краснодонцы» А. Мазаева свойственны здоровые, жизнеутверждающие черты, хотя эти пьесы различны по жанру, по музыкальному замыслу и его претворению.

Концерт Тактакишвили очень органичен, в нем чувствуются яркая индивидуальность автора, его богатая творческая фантазия. Скерцо — несомненно лучшая часть этого произведения, радующего своим подлинно современным звучанием.

Яркое эмоциональное воздействие на слушателей производит поэма «Краснодонцы» Мазаева. Это в полном смысле слова оптимистическая трагедия, лишенная каких-либо признаков пессимизма, надрыва, уныния.

Хоры «Утес» В. Шебалина на слова Лермонтова и «По небу крадется луна» Б. Лятошинского на слова Пушкина — пример ярко индивидуального решения лирических образов в хоровом жанре. В обоих хорах просто и благородно выражено чувство мужественной печали. Хормейстер А. Преображенский и руководимая им Государственная русская хоровая капелла безупречно передали поэтическое содержание этих произведений.

В концертах пленума, к сожалению, часто исполнялась и музыка, лишенная радости, далекая от активного, светлого восприятия жизни. Это были произведения, написанные по всем правилам, но очень уж «умно и философично», как будто авторы во всей мировой классике выбрали себе за образец только наиболее самоуглубленные опусы Брамса, забыв о чудесных, полных солнца и радости произведениях Моцарта, Бетховена, Глинки, Чайковского и других великих композиторов прошлого.

Оратория В. Сорокина «Александр Матросов» так живо затронула аудиторию прежде всего потому, что она, несмотря на некоторые недочеты, написана очень искренне, взволнованно, горячо. Сорокин положил в основу своей оратории сюжет, способный увлечь и взволновать массового слушателя. Для выражения мыслей и чувств героя — советского молодого человека — автор нашел верный музыкальный стиль, творчески использовав интонации военных массовых песен; в этом большое преимущество оратории по сравнению со многими произведениями абстрактно кабинетного характера.

Было очень досадно, что в дни пленума не исполнялся концерт-рапсодия для фортепиано с оркестром Артура Каппа. Я слышал это произведение в Таллине, и оно меня покорило своей мелодичностью, сочностью, молодостью. А ведь Артуру Каппу в период создания концерта было 73 года! Какой поучительный пример для многих значительно более молодых наших композиторов! Темпераментная музыка рапсодии, в основе которой лежит очень своеобразно интерпретированная эстонская народная тема, захватывает и покоряет. Характерно, что до рапсодии Капп написал «Молодежную симфонию». Тяга автора к молодежной теме, его свежее жизневосприятие определили мужественность и красоту, нежность и обаяние, изящество и мелодичность музыки. Как часто нехватает всех этих свойств творениям наших молодых .композиторов! А ведь именно эти качества и определяют эстетическое наслаждение, доставляемое музыкой слушателю.

Говоря об организации работы 5-го пленума Правления ССК СССР, нельзя обойти молчанием ряд существенных недостатков. Прежде всего, на концертах пленума в большинстве случаев было мало слушателей: к участию в пленуме была слабо привлечена широкая советская общественность. А ведь наши произведения должны обсуждать не только композиторы и музыковеды, но и рядовые советские люди, любители музыки. Следует использовать опыт Ленинградской филармонии, проводящей слушательские конференции, на которых активно выступают посетители концертов; не скованные никакими сообра-

жениями «кастовой принадлежности», они прямо высказывают свои откровенные мнения о том или ином произведении. Пусть эти высказывания не всегда утонченно профессиональны, но зато они всегда искренни, и автору сразу становится ясным, нравится его вещь или нет. Часто бывает и так, что непрофессиональные критики дают автору очень важные и дельные советы. Я помню, как много дали мне письма слушателей о моем 3-м фортепианном концерте, как требовательно спрашивали они, учел ли я в новом варианте этой пьесы их советы, и я действительно их учитывал с несомненной пользой для своей работы.

Широкие общественные обсуждения новых произведений советских композиторов, слушательские конференции, стенгазеты с отзывами и пожеланиями — все это очень полезные формы работы, отнюдь не исключающие, конечно, высокопрофессиональных высказываний специалистов. Надо, чтобы мы могли постоянно прислушиваться к мнениям тех, для кого музыка пишется, а не только своих ближайших товарищей по профессии.

Преимущество высказываний рядовых слушателей состоит еще и в том, что эти высказывания вполне непосредственны. Слишком часто композитор или музыковед говорит: «Я не могу судить о произведении, так как я слушал его всего один раз». А вот рядовой слушатель судит о произведении, как правило, с первого прослушивания (если музыка ему не понравилась, он просто не станет второй раз тратиться на билет!), и судит, как показывает практика, вполне здраво.

К сожалению, наша критика не в пример массовому слушателю проявляет в своих суждениях чрезмерную робость и несамостоятельность. Многие наши музыковеды занимаются современной музыкой только в «чрезвычайных обстоятельствах», словно по обязанности, без должного огня и подлинной заинтересованности.

Новую советскую музыку надо исполнять круглый год, последовательно и систематически. Нужно, чтобы наш слушатель мог в течение сезона — независимо от пленумов Правления ССК — услышать все то лучшее, что выходит из-под пера композиторов. При такой системе исполнения советской музыки и Союзу композиторов будет легче определять достоинства новых произведений, так как они будут проверяться самой жизнью; тогда и отбор новых сочинений для показа на пленуме будет происходить в течение всего года, а не в спешке, предшествующей проведению пленумов. В этих условиях произведения будут отбираться более тщательно и, быть может, их будет гораздо меньше, но зато в программы пленума будет включено действительно все наиболее яркое и показательное.

Теперь же получается так, что в организации показов и дискуссий слишком много нервозности и спешки.

Хотелось бы, чтобы наши композиторы-симфонисты шире развивали малые формы симфонической музыки, которые сейчас представлены у нас еще очень слабо. Конечно, выбор жанра — дело сугубо индивидуальное. Чем самостоятельнее композитор в выборе жанра, тем лучше. Композитор должен избирать только тот жанр, в котором он наиболее полно и совершенно может выразить волнующие его идеи. Вполне законно желание создать большое симфоническое полотно, но не всегда это желание приводит к рождению полноценной симфонии. Между тем такие произведения, как танец, баллада, увертюра, сюита для оркестра, отличающиеся большой конкретностью образов, имеют не меньшее право на существование, нежели любой другой жанр симфонической музыки. Наша концертная практика предъявляет значительный спрос на произведения подобного рода.

Мне думается, что если в нашем творчестве приобретут права гражданства все музыкальные жанры, в том числе такие важные и любимые слушателями, как программные симфонические пьесы, романсы, сольные инструментальные миниатюры, это значительно поможет успешному развитию советской оперы.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Жизнеутверждающая музыка

Л. ХОДЖА-ЭЙНАТОВ

Содержание