ТРИБУНА

Вопросы вокального искусства, вокального образования глубоко волнуют как специалистов, так и широкую общественность. Любовь и интерес к искусству пения чрезвычайно велики в нашей стране. И Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР, и Союз советских композиторов, и редакции печатных органов получают много писем и статей, посвященных проблемам подготовки вокальных кадров.

Давно назрела необходимость в широком и всестороннем обсуждении всех этих вопросов. Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР на конец 1951 года наметил совещание по вопросам вокального образования.

Редакция журнала «Советская музыка» решила в связи с этим начать обсуждение. Печатая статьи солистки Большого театра И. Масленниковой, солистки театра им. Станиславского и Немировича- Данченко Д. Потаповской и вокалистки-педагога Л. Глазковой, редакция приглашает всех желающих высказаться на страницах журнала. Эти статьи, затрагивающие лишь часть назревших вопросов в области вокального образования, печатаются в порядке обсуждения.

Нам нужны певцы образованные, культурные

Трудно переоценить значение дискуссии о вокальном образовании. В этой области столько сложного, столько туманного и неясного, что очень часто не только вокалист-педагог, но и сам певец оперы или эстрады не может ответить на вопрос о том, почему «вдруг» слабеет его голос, почему по прошествии нескольких лет «вдруг» выясняется, что он не может петь в оперном театре, почему, несмотря на блестяще прошедшие пробы в различных партиях, ни одну из них он не может исполнить целиком с большой сцены, в сопровождении оркестра...

Воистину, «сто тысяч почему» имеются в творческой жизни каждого из нас. И если дискуссия и совещание о вокальном образовании ответят хотя бы на часть этих наболевших вопросов, это окажет бесценную услугу и певцам и преподавателям вокала.

Мне кажется, что за время учебы в консерватории необходимо выявить истинные возможности каждого студента и, выпуская его, знать, на что он способен. Сейчас же практика такова, что выпускник консерватории не только сам не знает, как применить полученные в школе знания, но и педагог, который вел его много лет, не всегда знает, на что может рассчитывать ученик. И когда певец попадает в театр, проходит часто несколько лет, прежде чем выясняется, будет он артистом оперы или нет. Я вспоминаю, как 10 лет назад я поступала в Киевский оперный театр. Пела на пробе Шемаханскую царицу, и все говорили, что очень удачно. После всех похвал ко мне подошла Зоя Михайловна Гайдай и сказала: «Ну, желаю Вам через 10 лет стать хорошей оперной певицей...» Я рассмеялась и испугалась: неужто еще так долго ждать? А оказалось, что Гайдай была не так уж далека от истины.

Безусловно, срок выявления возможностей может и должен быть сокращен, а темпы выращивания полноценных, квалифицированных певцов ускорены.

Для этого, по-моему, каждый педагог-вокалист в консерватории сам должен быть певцом (хотя бы в прошлом) с солидным опытом сценической или концертной работы, с большой музыкальной и общей эрудицией. У нас же часто бывает так: именно тот человек, который не сумел стать певцом, или певец с очень небольшими данными делается педагогом.

Преподавание вокала настолько сложно, что и не всякий хороший певец может быть педагогом.

Вспоминая свои студенческие годы, я должна сказать: мой первый преподаватель — профессор Паляев, сам будучи первоклассным оперным певцом, меня вел неправильно. Превосходный баритон, он и со мной работал так, как привык многие годы работать над своим голосом. Поэтому через несколько лет занятий оказалось, что у меня совершенно «закрыты верхи». Педагог учил меня как лирико-драматическое сопрано, и мне стоило больших трудов вернуться на правильный путь, заново «открывать» себя и чуть ли не заново развивать свой голос.

И на своем личном, и на множестве других примеров я убедилась в том, что основной порок нашего вокального образования состоит в

отсутствии индивидуального подхода к каждому будущему певцу, в недостатке умения с первых же шагов в консерватории выявить его возможности и развить их, не насилуя природы певца. Важно не подчинять дарование ученика школе педагога, а школу гибко и разумно применять для наиболее быстрого и эффективного развития голоса каждого студента. При таком истинно индивидуальном подходе к учащемуся будут исключены столь частые ошибки в оценке голосовых данных и методе их развития, для подготовки певца потребуется значительно меньше времени и во всяком случае не нужно будет тратить времени на переучивание и переподготовку певца уже в стенах театра.

С такой необходимостью переучивания или во всяком случае дополнительной учебы певца мы столкнулись теперь в Большом театре. Группа молодежи, которая недавно пришла в театр, сейчас поставлена в положение учеников. Молодым артистам доверяют исполнение более или менее ответственных партий, но они должны изо дня в день учиться, чтобы в конце концов стать настоящими артистами оперы. Конечно, это говорит о той огромной заботе, которой окружена наша молодежь, о тех возможностях, которые ей предоставлены для роста, для совершенствования. Но правильно ли в театре дублировать школу? По-моему, нет. Певец из консерватории должен приходить в театр с готовыми партиями, которые он может спеть с оркестром, понимая смысл и стиль всего произведения, а не только свою роль. Таких знаний консерватория пока не дает.

Знания в области теории марксизма-ленинизма, истории, эстетики, литературы, театра у выпускников консерватории очень ограничены. Часто студент, кончающий консерваторию — это не всесторонне образованный человек, а певец, сосредоточивший все свое внимание на стремлении правильно «давать звук». И невдомек ему, что хороший звук — это только материал, средство в творчестве оперного певца. В результате такой фетишизации звука пение лишается смысла и той большой духовной красоты, которая свойственна этому замечательному искусству. Если певец считает, что главное для него звук, а смысл произведения — художественный образ — дело второстепенное, он никогда не будет артистом. Сейчас же каждый из нас должен быть не просто певцом, а певцом-артистом, ибо таково требование нашей возросшей культуры, требование нашего советского слушателя-зрителя. Он приходит в оперный театр не для того, чтобы смаковать «чистую музыку». Поэтому певец, как никогда прежде, должен понимать, что он поет, в чем смысл каждой фразы и как наилучшим образом донести его до слушателя. Всему этому его нужно научить не в театре, а в стенах консерватории.

Выпускник консерватории должен быть готов к тому, чтобы петь не только классику, но и нашу современную оперу, должен уметь передавать в пении и игре чувства и мысли советского человека. Значит, и над советским репертуаром в консерватории надо работать неизмеримо больше, чем это делалось до сих пор.

Все это говорит о том, что неправильно обращать все внимание на преподавание пения. Даже если студент идет по вокалу блестяще, нельзя прощать ему неуспехи по другим дисциплинам. Без знания других дисциплин не будет певца-артиста. Его обязательно надо обучить в консерватории мастерству актера, умению вживаться в образ, чувствовать стиль произведения.

Когда в театр приходят певцы, умеющие лишь вокализировать текст — петь ноты, совершенно не задумываясь о сути текста, опера много теряет, ее воздействие значительно снижается.

В операх русских классиков, в операх на современную, советскую тему особенно необходимы мастерство актера, знание законов сцены и такое свободное владение голосом, чтобы можно было петь, не задумываясь о том, как спеть правильно. Это должен понимать каждый певец и каждый педагог-вокалист. Сейчас уже никого не удовлетворит артист, стоящий у рампы и «выдающий звуки». Да и чтобы звук этот был у каждого певца красивым, певучим, сильным, нужны какие-то другие, более индивидуализированные способы обучения. Ведь то, что можно дать петь человеку с глубоким звуком, не годится человеку с открытой колоратурой; каждому ученику даже одного и того же педагога надо давать разные упражнения в зависимости от строения и особенностей его голосового аппарата, ибо то, что получится у одного, не выйдет у другого, и не надо насиловать природу учащегося, «подгоняя» ее под метод педагога. Я нарочно возвращаюсь в заключение к тому, с чего я начала, ибо мне кажется, что индивидуальный подход к каждому ученику — главное в вокальной педагогике.

И. Масленникова

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ТРИБУНА

Нам нужны певцы образованные, культурные

И. Масленникова

Содержание