Выпуск № 10 (143) | 1950 - страница 25

Обращение к советской современной теме, к образам советских людей обогащает творчество эстонских композиторов идейно и художественно. Еще во время праздника 1947 года отчетливо выявилась необходимость борьбы с остатками влияний немецкой хоральной песни, стандартный склад которой преобладал во многих исполнявшихся произведениях. Эстонская народная песенность была представлена тогда очень скупо; на празднике прозвучали лишь немногие образцы народного творчества — такие, как «Птица Мидри» А. Ведро и другие, пленившие слушателей очарованием высокой простоты. В новом репертуаре 1950 года заметны преодоление хоральных традиций и решительное обращение композиторов к языку песни своего народа, обнаруживающей иной раз родство с русской песней. Новые черты в творчестве эстонских композиторов наглядно раскрываются, например, в произведениях такого замечательного песенника, как Густав Эрнесакс, одного из самых популярных композиторов Эстонии. Его песни привлекают не только глубоким знанием народного творчества, но главное — глубоким ощущением поэзии народных чувств. Песни Эрнесакса всегда индивидуальны, выявляют своеобразный почерк художника, проникновенного, задушевного лирика, остроумного наблюдательного бытописца, искреннего патриота своего народа. Новые песни Эрнесакса и особенно его «Песня о жатве» и «У нас в колхозе свадьба» говорят о все большем приближении композитора к живому поэтичному песенному языку эстонского народа. В песне «У нас в колхозе свадьба» (текст Ю. Шмууля) композитор идет от любимого в народе ритма польки, но обогащает ритмический рисунок развитием вокальной линии, имитационной переклички голосов. Это придает песне большую динамику, подчеркивает веселость, молодой задор, которыми она проникнута. Но особенно обаятельна по своей яркой народности «Песня о жатве». Этому способствует очень удачный текст талантливой эстонской поэтессы Деборы Вааранди, нашедшей лирические, глубокие народные образы для раскрытия темы колхозного изобилия.

Народная лирика этих стихов получила поэтическое воплощение в музыке. Гибко следуя за текстом, мелодия песни сразу трогает своим теплым, светлым лиризмом, и, только вслушавшись в музыку, проследив развитие каждого голоса, понимаешь, что эта легкость и простота являются результатом реалистического мастерства художника. «Песня о жатве» — это поэма о счастье колхозного труда, о любви колхозника к советской Родине. В народном духе выдержана хоровая песня X. Кырвитса «Знатная ткачиха» (текст Д. Вааранди) «Песня на толоке» А. Кийласпеа (текст Н. Лаанепыльд). Удачно нашел массовые формы полифонической музыки Э. Капп в своей новой кантате «Власть народа» (текст П. Руммо), написанной к десятилетию Советской Эстонии.

Однако в некоторых других песнях. героико-патриотического характера, как, например, «Клятва» X. Кырвитса, «Труд и борьба» Э. Каппа, еще заметно преобладает отвлеченная статическая хоральность.

Эстонским композиторам необходимо расширить современную тематику своих песен и наряду с колхозными создавать песни о передовиках производства, стахановцах, героях Советской Армии. Необходимо работать и над обработкой подлинных народных напевов, в которых ощущался недостаток в репертуаре праздника. Привлекла внимание только прекрасная обработка Э. Арро «По снопы».

Эстонским композиторам и музыковедам предстоит большая работа по собиранию, обработке и популяризации родной песни. Надо восстановить в своих правах и лучшие песни из классического наследия эстонской песни, как, например, «Песня радости» А. Ляте на слова Шиллера.

Развитие песенного творчества эстонских композиторов положительно влияет на рост народно-исполнительской хоровой культуры. Как и в прошлом празднике, многотысячный сводный хор поет чисто и стройно любое а capell’ное произведение, поражая слушателей выразительностью, строгой и точной дисциплиной хорового пения. Но новый репертуар неизменно повышает требования к исполнительскому мастерству народных коллективов. Это подтверждает хотя бы, например, включение в праздничную программу произведения крупной формы — кантаты Э. Каппа. Новые черты хорового творчества эстонских композиторов — тонкость и протяженность мелодического развития голосов, их индивидуализация, обо-

Крестьянки в костюмах восточных районов
Эстонии на певческом поле

Пионерка читает текст Стокгольмского Воззвания перед присутствующими на Празднике песни в Таллине

гащение подголосками — ставят новые задачи и перед исполнителями. И в том, с какой легкостью разрешают хоры эти задачи, сказывается не только вековая традиция, но и одаренность и преданность искусству.

Еще поразительнее мастерство, с которым хоры исполняли ранее им неизвестные песни других народов. В частности, надо отметить верное проникновение в характер «Чувашской свадебной» в обработке М. Коваля, спетой смешанным хором с блеском и искренней выразительностью. Хорошо прозвучали венгерская песня «На берегу Темеша», словацкая «Танцуй, танцуй», украинская «Трудолюбивая жена» и др. К сожалению, русский песенный репертуар еще не всегда одинаково удается самодеятельным коллективам. Сводный смешанный хор с оркестром превосходно исполнил «Кантату о Сталине» А. Александрова; но выразительность русской народной песни эстонские хоры еще не постигли во всей полноте. Песню «Эй, ухнем!» мужские хоры под управлением Эрнесакса спели очень четко и стройно, отчетливо произнося русский текст, но в звучании хора не было широты и размаха русского характера, не была ярко выражена тяжесть подневольного труда волжских бурлаков — создателей этой песни. В исполнении песни «Эй, ухнем!» должно быть больше широты, распевности, рельефности, динамического нарастания и затухания звука к концу песни. Некоторые песни были спеты формально, без проникновения в душу народа, создавшего эти напевы. Но это, несомненно, еще придет в процессе дальнейшей популяризации в Эстонии лучших песен советских народов. Проблема более глубокого освоения песенно-хоровой сокровищницы советских республик нашей страны стоит как перед рядовыми руководителями хоров, так и перед крупнейшими мастерами эстонской хоровой культуры, такими, как Г. Эрнесакс, Ю. Варисте, К. Леннус, талантливыми дирижерами А. Кийласпеа, Ритсинг и другими, энтузиазму и трудолюбию которых в большой степени обязан огромный художественный успех прошедшего праздника.

Глубочайшая связь большинства эстонских мастеров хоровой культуры с народно-исполнительской традицией оплодотворяет их творчество. Этому вдохновляющему примеру должны учиться все советские композиторы. Необходимо усвоить и традиции массовой хоровой песни a capella, так плодотворно развивающейся в Эстонии. С другой стороны, эстонские мастера могут почерпнуть много поучительного в искусстве других советских народов. В частности, в Эстонии надо интенсивнее развивать народное танцевальное искусство, подготавливая высококвалифицированные кадры руководителей. При всем богатстве народного танца хореографическое искусство развивается в Эстонии несколько замедленно, в нем ощущается преобладание этнографичности над живым творческим освоением и развитием основ народного танца. В «Русском хороводе» (постановка Т. Устиновой) отсутствовали широкая удаль и размах русской народной пляски. По сравнению с темпераментным исполнением гопака «Хоровод» показался формальным и скучным. Очевидно, работа над танцем проходила очень спешно, и исполнители не успели почувствовать его душу, проникнуться его настроением. Однако, если вспомнить, что танцевальные самодеятельные коллективы вообще насчитывают всего несколько лет своего существования, что народному танцу в буржуазной Эстонии не уделялось внимания, то остается только поражаться, как быстро, легко и талантливо эстонская молодежь овладевает танцевальным искусством других народов.

Зато культура самодеятельных духовых оркестров насчитывает в Эстонии более ста лет существования. Первый духовой оркестр был создан Адамом Якобсоном в 1848 году, а к концу XIX столетия работало уже более 100 коллективов, половина из которых создана при непосредственном, участии «отца» эстонского духового оркестра — Д. О. Виркхауса. Тем не менее еще на празднике 1947 года репертуар сводного духового оркестра отличался примитивностью, малой содержательностью. За последние три года культура духового оркестра в Эстонии, несомненно, шагнула вперед. Помимо ровно вдвое увеличившегося числа участников сводного оркестра, об этом говорит возросший идейно-художественный уровень репертуара. Исполнение двухтысячным духовым оркестром под управлением П. Вигла «Увертюры» Хейио Эллера свидетельствует о значительном мастерстве исполнителей. О том же говорит виртуозное исполнение духовым оркестром «Кантаты о Сталине» А. Александрова, сюиты из балета «Калевипоэг» Э. Каппа и «Колхозного марша» Л. Таутса.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Крестьянки в костюмах восточных районов Эстонии на певческом поле

Пионерка читает текст Стокгольмского Воззвания перед присутствующими на Празднике песни в Таллине

Содержание

Крестьянки в костюмах восточных районов
Эстонии на певческом поле