глубокое отражение чувства всенародной любви к вождю. Все это позволяет говорить о появлении качественно новых интонаций в советском музыкальном творчестве вообще. Не случаен же всепокоряющий успех народных хоров! Он закономерен, точно так же как закономерен и неуспех композиторов, потерявших связь с живым, народным искусством.

Наибольший интерес представляет, как уже говорилось, второй раздел сборника, составленный из современных русских народных песен. Они не могут не взволновать своей искренностью, красотой напевов, высоким этическим звучанием.

Народ слагает песни и поет о Сталинской Конституции, о партии и комсомоле, о новой счастливой колхозной жизни, о всем, что его волнует. Одна из лучших русских советских песен о Ленине и Сталине — «Два сокола». Из многочисленных вариантов этой песни для сборника выбран напев хора села Нижний-Кисляй, Воронежской области. Вариант этот не только вполне самостоятелен по сравнению с известной песней Захарова, но и дает особый, глубоко характерный эпический образ.

Многие современные народные песни, в особенности частушки, припевки, страдания, посвящены колхозной жизни. Веселый молодой задор, острая шутка, мягкая лирика — все это есть в рязанских, пинежских, уральских, орловских, череповецких, московских и других припевках и страданиях. Эти молодежные песни различны по своему музыкальному характеру. Некоторые из них связаны с распевной, протяжной песней (московская «Все сады мои, садики»), другие ближе к городской частушке гомофонно-гармонического склада, третьи идут от давних традиций скоморошьей скороговорки и плясовой песни. Мелодический рисунок напевов и баянного сопровождения очень интересен.

Значительная часть советских народных песен посвящена Великой Отечественной войне. В этих песнях легко различимы два интонационных источника: народная подголосочная полифония и массовая песня. Песня «Под славным Сталинградом», сложенная творческой группой Северного хора русской песни, несет черты своеобразного многоголосного стиля этого коллектива. Сюжет песни — героическая смерть молодого танкиста — рассказан простыми, задушевными словами, проникнутыми твердой верой в силу народа, в его победу:

Струится кровь горячая,
А в сердце смерть стучит.
Соловьюшке на кустике
Наказ он говорит:

«Слетай, слетай, соловьюшко,
В колхоз, на Север мой,
Скажи привет прощальный
Ты матушке родной...

Врагу, фашисту лютому
Меньшой брат отомстит.
А город Сталина-вождя,
Как солнце, заблестит».

Песня «Тучи над Волгой клубятся» (записанная от хора детдома Хоперского района Сталинской области) обнаруживает стилистические связи с массовой песней. Ее текст, первоначально написанный М. Taлалаевским и 3. Кац, повторяет размер и характер поэтического склада песни «Тучи над городом встали».

На интонационной основе массовой песни возникли «Шел ленинградский паренек», «Тишина, ни огонька, ни звука» и «Возле города Ростова».

Интересны две лирические песни о прощании с любимым, уходящим на фронт. Песня «Под горой растут цветочки» создана в 1947 году творческой группой Воронежского хора. Ее задумчиво-грустная лирическая музыка, написанная для четырехголосного хора a capella, в характере русской подголосочной полифонии, отличается высокими художественными достоинствами.

Песня «Дороженька», написанная Н. Ивановым и поэтом Подделковым, в 1941 году была премирована на конкурсе массовой оборонной песни. В одном из концертов ее услышала участница Шалакушского хора Няндомского района Архангельской области. Она принесла ее в свой хор, где песня и была распета в печатающемся в сборнике двухголосном изложении с баянным сопровождением полифонического характера.

Живую связь с традициями народно-революционной песни обнаруживает записанная в Брянской области песня брянских партизан «В темной роще глухой». Ее текст и в меньшей степени напев связаны с известной песней «Расстрел коммунаров». Мелодия песни имеет самостоятельное значение и отличается яркостью художественного образа.

Публикация советских народных песен — большое и важное дело. Настоящий сборник имеет практическое назначение — обогащение массового репертуара, но и немногие собранные в нем песни говорят о громадной творческой силе нашего народа. Перед нашей музыкальной общественностью встает задача дальнейшего собирания и изучения советской народной песни.

В третьем разделе сборника — любимые, живые и сейчас старинные русские песни: здесь «Бородино», «Ермак», «Варяг», «Есть на Волге утес», «Славное море, священный Байкал», «Уж ты, степь ли, моя степь», «Калинушка», «Соловей мой, соловей», «Снеги белые, пушистые», «Не сиди-ка ты, Дуняша» (в сопровождении балалайки), «За реченькой диво», «Чечетка» и другие.

Все музыкальные записи второго и третьего разделов точно воспроизводят народное хоровое многоголосное пение и народное баянное (в нескольких случаях и балалаечное) сопровождение. Исключение составляют лишь отдельные песни, к которым сопровождение для баяна написано композиторами В. Захаровым и А. Новиковым.

Нужно горячо приветствовать появление этого нужного и интересного издания, которое окажет большую помощь развитию массовой музыкальной культуры.

Сборник напечатан на хорошей бумаге, удобен по формату. Остается только пожалеть, что изящество оформления не сочеталось с практичностью: нет переплета. Есть пожелания и относительно примечаний, которые не дают достаточно полных сведений по истории песни. Встречает возражения и неудобная тесситура некоторых песен, — например, «Ермак» и «Славное море, священный Байкал» расположены очень низко. Но все эти недостатки не могут помешать большой полезности и своевременности этого издания, которое, надо полагать, явится лишь началом целой серии публикаций советских народных песен.

Л. Орлова

Удачное произведение

Г. А. Мушель — воспитанник Московской консерватории, много лет живущий и работающий в Ташкенте. Его творчество тесно связано с узбекской народной музыкой, которую он внимательно изучал и продолжает изучать. Народные узбекские темы легли в основу и его второй сюиты для скрипки с фортепиано.

Сюита Мушеля не просто собрание обработок национальных мелодий; это развернутое камерное произведение, сохраняющее отличительные черты узбекской народной музыки и в то же время отличающееся яркой художественно-индивидуальной выразительностью. Композитор развивает мелодические образы узбекской песни, нигде не искажая ее характера. Замысел каждой части сюиты связан с содержанием и характером песенного или танцевального материала, послужившего для нее основой.

Каждая из шести частей сюиты развивает какой-либо один музыкальный образ, являясь произведением «однотемным», лишенным тематической контрастности. Это восполняется контрастом частей: пьесы медленного движения, кантиленного склада (первая, третья, пятая) чередуются с пьесами подвижными, танцевального характера (вторая, четвертая, шестая). Эти подвижные небольшие эпизоды играют роль «интермеццо» между более крупными кантиленными частями.

Тема первой части — напевная, мерно-ритмическая. Не меняя ее интонационно-ритмического строения, композитор постепенно «нагнетает» звучность, достигая яркой кульминации на органном пункте. Из лирической темы вырастает произведение драматического характера.

В основу третьей части положена песня девушки, жалующейся на свою горькую судьбу. Еще в большей степени, чем в первой части, композитор меняет эмоциональную окраску народного песенного образа; грустное, сосредоточенно-замкнутое настроение вырастает в образ скорби, даже — отчаяния.

Пятая часть («Ноктюрн»), основанная на песне любовно-лирического содержания, развертывает гамму светлых образов и настроений. Это большой дуэт скрипки и фортепиано, где тема песни появляется попеременно у обоих инструментов. Сопровождение, расцвеченное красивыми гармоническими красками, напоминает по своей звучности щипковые инструменты. Вся часть полна искренней, проникновенной поэзии.

Вторая, четвертая и шестая части, как уже было сказано, — танцевальные, шуточные эпизоды. В них много остроумных подробностей, свидетельствующих об авторской изобретательности.

«Газали» — распространенная в узбекской поэзии форма небольшого лирического стихотворения. Особенность этой формы — наличие краткого послесловия (обычно не больше 2–3 строчек), в котором поэт говорят о своем отношении к данной «газали», делает краткий вывод из сказанного. Намерением композитора было дать в музыке аналогию литературному жанру. Роль таких послесловий играют, по мысли автора, коды первой и третьей частей. Но, во-первых, момент репризности, характерный лишь для немногих определенных литературных форм, является в музыке моментом обычным и вряд ли может служить выделяющим признаком; во-вторых, многие страницы сюиты по своему содержанию переросли форму небольших лирических эпизодов. Если бы композитор создал финал, суммирующий содержание сюиты с напоминанием тем и отдельных эпизодов, это, пожалуй, более оправдывало бы его название.

В сюите широко использованы полифонические приемы развития, сочетающиеся с гармоническим сопровождением. Иногда это имитации, иногда целые гармонические комплексы, идущие в противодвижении, а чаще всего — 2 или 3 голоса, переплетающиеся между собой. В кульминационных моментах эти полифонические приемы достигают большой сложности.

Узбекская народная музыка по природе своей, как известно, одноголосна. Могла возникнуть опасность, что широкое использование полифонии в разработке одноголосного узбекского мелоса окажется искусственным, навязанным извне техническим приемом. Однако этого не случилось; все «вспомогательные» созданные автором голоса выдержаны в стиле и характере узбекской народной музыки, построены на интонациях и ритме, близких к основной мелодии, являются как бы ее ответвлениями. Мелодические линии, сливаясь в одно целое, не только не нарушают принципа «однотемности» каждой отдельной части, но скорее способствуют его полному выявлению.

В сюите «Газали» нашли отражение многие ладовые и гармонические особенности народной узбекской музыки (например, кварто-квинтовые сочетания и последовательности, особенно часто встречающиеся в танцевальных эпизодах), мажор с малой септимой, минор с пониженной II ступенью.

Фактура сюиты отличается тщательностью отделки и значительным мастерством. Партии скрипки и фортепиано изложены с тонким знанием

_________

Г. МУШЕЛЬ. Сюита № 2 для скрипки и фортепиано. «Газали». Государственное музыкальное издательство, М.—Л., 1949.