При просмотре рукописей законченных фольклорных работ бросается в глаза их общий слабый методический и теоретический уровень. В изучении народной песни до сих пор еще полностью не изжито формалистическое, изолированное рассмотрение музыки и текста. Отсутствие контакта между филологами и музыковедами имеет еще место в практике исследовательской работы по народному творчеству. С таким ненормальным положением надо покончить возможно быстрее. Совместное изучение народной песни филологом и музыковедом должно стать основой всякого научного исследования.

Совещание музыковедов-фольклористов, созванное Отделом научно-исследовательских учреждений Комитета по делам искусств в октябре 1949 года, показало не только полное отсутствие единомыслия участников по основным методическим вопросам, но и диаметрально противоположное понимание ими даже наиболее употребительной специальной терминологии. Музыковеды-фольклористы Москвы и Ленинграда, Киева и Свердловска говорили, по существу плохо понимая друг друга. Создание программы по народному творчеству для консерваторий оказалось поэтому необычайно трудной задачей.

Мы отнюдь не склонны винить во всех недочетах научно-исследовательской работы в данной области музыковедов-фольклористов. Большинство из них — влюбленные в свое дело энтузиасты-пропагандисты народной песни. Совершенно неправильна и вредна тенденция возложить разработку всех вопросов истории и теории народного творчества исключительно на плечи музыковедов-фольклористов. Это должно стать кровным делом музыковедов всех специальностей, композиторов и исполнителей.

Разрыв между «ученой» и народной музыкой является крупнейшим методическим недостатком учебников и программ по истории музыки. Неслучайно представленные на Всесоюзную научную сессию по музыкознанию в марте 1950 года проекты программ и учебных пособий подверглись критике прежде всего за недостаточное раскрытие теснейшей связи реалистической музыки с народным творчеством. На это было справедливо указано всем авторам проспектов учебников, программ и учебных пособий.

Недооценка народного творчества сказалась и во всей системе воспитания музыканта в музыкальных школах, училищах и консерваториях. Вся система преподавания, в самом недавнем прошлом, строилась на разрыве «ученой» и народной музыки, которой не уделялось самого элементарного внимания. Лишь после Постановления ЦК ВКП(б) наши учебные заведения сделали кое-что по выкорчевыванию остатков эстетски-пренебрежительного, формалистического отношения к народному творчеству.

В репертуаре учащихся музыкальных школ и училищ появились обработки и переложения народных песен. Значительное место занимает народное творчество в репертуаре пианистов; гораздо хуже дело обстоит в классах скрипки, трубы, флейты и, особенно, виолончели. Ряд появившихся учебно-педагогических сборников обработок народных песен для голоса и инструментов можно расценивать только как начало. Больших достижений в этой области пока еще нет. Основное место в вышедших сборниках занимает старая народная песня; советская песня еще не встретила необходимого внимания.

Неопределенную позицию в отношении народного творчества заняли вокальные и хоровые факультеты наших консерваторий. Давно назрел вопрос о стиле исполнения русских народных песен солистами-исполнителями и русскими народными хорами, — вопрос, имеющий отнюдь не академическое, а самое животрепещущее практическое значение для развития нашего искусства. По радио, на эстраде выступают всякого рода исполнители русских народных песен, зачастую выдавая за русские песни все, что угодно. Среди хоровиков идут споры: каким должен быть стиль исполнения русской народной песни? Но вокальные и хоровые факультеты консерваторий отстранились от этих острых вопросов советской музыкальной культуры.

В учебных планах музыкальных училищ на курс народного творчества отведено всего 30 часов, в консерваториях — 70 часов. На этом все знакомство студентов с народной музыкой заканчивается.

На Всесоюзной научной сессии по музыкознанию был поднят вопрос о том, что уничтожения разрыва между «ученой» и народной музыкой в системе музыкального воспитания можно добиться не механическим увеличением часов на преподавание курса народного творчества, а путем органического включения народного творчества, и в первую очередь советской народной песни, в курсы всех исторических, теоретических и специальных дисциплин. Народное творчество должно стать непременной основой теоретических и исторических исследований. Только в этом случае может быть преодолен вредный разрыв между народной музыкой и музыкой «ученой».

Создание центра, объединяющего усилия довольно многочисленных, но разобщенных исследователей народной музыки, музыковедов, композиторов, исполнителей, и разработка основных методологических проблем советской музыкальной фольклористики являются неотложной задачей сегодняшнего дня.

Поездка в кубанские колхозы

А. МОСОЛОВ

Когда во время моей службы в Красной Армии, лет 30 назад, я был на Украине, на меня незабываемое впечатление произвело пение крестьянских девушек и парней, начинавшееся в сумерки и звеневшее почти всю ночь напролет. Едешь бывало на тачанке, проезжаешь деревни и села, и всю дорогу нескончаемо звенят, заливаются ясные молодые голоса. Я не помню содержания этих песен; вероятнее всего это были старые крестьянские песни. Но помню, что впечатление они производили необычайно сильное.

В начале 1949 года я приступил к сочинению программной симфонии на темы песен кубанских казаков, и в памяти моей вновь ожили воспоминания давнего прошлого. Решив написать симфонию-песню о кубанских колхозах, я наметил основные моменты ее программы и, пользуясь сборниками кубанских народных песен, составленными А. Бигдаем в 1898 году, написал несколько отрывков будущей колхозной симфонии. Но, работая над симфонией в течение шести месяцев, я не мог отделаться от ощущения, что мне не удастся избавиться от привкуса архаичности красивых кубанских мелодии, взятых мною из сборника Бигдая; что симфония, в которой я хочу воспеть неоглядные просторы и величие нашей Родины, цветущую родную землю и героический трудовой подъем тружеников колхозных полей, получается созерцательно-красивой, но не активной и, следовательно, не соответствующей своему назначению. Так как передо мной стояла трудная и ответственная творческая задача, я решил поехать к тем людям, о которых я сочинял свою музыку, и от них получить творческую помощь и зарядку.

Я выехал в кубанские колхозы (в Краснодарский край) в августе 1949 года. В Краснодаре я познакомился с единственным композитором-профессионалом на Кубани — Г. М. Плотниченко, показавшим мне записанные им кубанские народные песни и интересные обработки этих песен. В Краевом доме народного творчества у И. М. Андреева я воспользовался материалами записей народных песен и затем, согласовав мою поездку с заведующим Краснодарским крайкультотделом И. С. Яковенко, совместно с инспектором культотдела т. Кокаловым выехал в районы. Был я в Марьянском, Анапском и Новороссийском районах.

Наибольшее впечатление осталось у меня от поездки в колхоз «Красный хуторок» Стефановского стансовета, Марьянского района. Руководитель самодеятельного хора виртуоз-баянист Г. А. Коваль имеет колхозную специальность пасечника; все свои свободные часы он посвящает музыке. Он записывает народные песни, делает переложения этих песен и песен советских композиторов для своего хора и даже сам сочиняет музыку.

У участников самодеятельного хора — отличные звонкие голоса, поют они с радостью и увлечением, но они незнакомы с основами музыкальной грамоты и поют «по слуху». Среди них имеется много энтузиастов хорового пения, которому они отдают все свое свободное время; однако организационная неоформленность хора очень тормозит его рост; не спеваясь в течение многих месяцев, хор теряет свою квалификацию, у него появляется неточная интонация, хоровое звучание становится неровным. В исполнении сложных песен с контрапунктическим или имитационным сопровождением хор не справляется с трудностями. Музыкальная культура колхозного села может и должна значительно вырасти, но для этого надо решительно покончить с проявляющимся на практике безучастным отношением со стороны Краевого отдела искусств и Крайкультотдела к такому важному участку культурного строительства, как народная песня.

Музыкально-культурные организации Краснодарского края, руководящие деятельностью хоров, не помогают им, не снабжают их музыкальной литературой и пособиями. Печальное существование влачит Краевой дом народного творчества, не располагающий ни материальными средствами, ни аппаратурой для записи песен, ни людьми; работники ДНТ, люди, преданные народному искусству, стремящиеся записать и сохранить огромное песенное богатство народа, очень редко имеют возможность выезжать в районы и сплошь да рядом вынуждены тратить на эти поездки свою зарплату.

О самодеятельности в Краснодаре вспоминают только в торжественных случаях, когда хоры вызываются в Краснодар для выступления.

И тем не менее хор колхоза «Красный хуторок» сумел показать всю красоту и своеобразие кубанских народных мелодий. Кубанская народная песня имеет общие корни с украинской песней. Но это сходство не лишает песен кубанских казаков яркого своеобразия, выражающегося в большой ритмической четкости и напористости, придающих этим песням специфический, «казачий» оттенок. Если, например, начало кубанской

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Поездка в кубанские колхозы

А. МОСОЛОВ

Содержание