«специалистов» — малоквалифицированные композиторы и поэты, не состоящие в творческих организациях и пишущие вне воздействия какой бы то ни было творческой критики. Обычно такими композиторами являются пианисты-аккомпаниаторы, длительный профессиональный опыт которых позволяет им без особых затруднений «скомпановать музыку» для очередных виршей. Хуже всего то, что эти сочинители не чуждаются и больших патриотических тем, которые в их руках предельно опошляются. В это опошление вносят свою посильную лепту и исполнители. Конечно, с таким сочинительством и с таким исполнительством ведется борьба, и арена для подобной «художественной» деятельности становится все уже и уже. К сожалению, Союзы писателей и композиторов до сих пор не принимают активного участия в этой борьбе. А между тем положительно необходимо поскорее изгнать эту песенную макулатуру и исполнительскую халтуру с концертных площадок нашей страны.

Говоря о певцах-исполнителях, я не могу не остановиться на том печальном факте, что до сих пор целый ряд наших выдающихся вокалистов, составляющих цвет советского вокального искусства, не сделал исполнение советской песни своим родным творческим делом. Трудно объяснить подобное явление, учитывая, что многие наши мастера, соприкасаясь от случая к случаю с советской песней, достигали весьма высокого художественного уровня исполнения (М. Рейзен, А. Пирогов, Н. Обухова, Е. Кругликова, С. Преображенская, С. Лемешев, Г. Нэлепп, М. Максакова, 3. Долуханова, Э. Пакуль).

Но напрасно вы будете искать у этих выдающихся вокалистов постоянной работы над советской песней. Напрасно вы будете искать советских песен в программах концертов этих артистов. А как было бы хорошо, если бы В. Давыдова наряду с вокальным вечером из романсов и песен Грига подготовила и показала советским слушателям вечер советской песни! Как было бы хорошо и важно, если бы Н. Обухова включила в свои концерты побольше хороших советских лирических песен! Как бы она могла окрылить их своим вдохновенным и мастерским исполнением! Долг наших крупнейших вокальных мастеров — возглавить исполнение советской песни, помочь становлению высокохудожественных исполнительских традиций советского песенного искусства.

На другом краю советского исполнительского Фронта находятся наши выдающиеся, популярные эстрадные исполнители, такие, как Л. Утесов и К. Шульженко, возглавляющие большую группу артистов так называемого индивидуального вокального жанра. Это артисты, не имеющие в подавляющем большинстве случаев значительных вокальных данных. Недостаток вокальных данных они компенсируют выразительной ритмической декламацией, достигая в ряде случаев высокого исполнительского мастерства.

Л. Утесов давно уже работает над советской песней, и давно уже советская песня стала основным содержанием его концертных программ. Композиторы и поэты охотно несли ему свои произведения, видя в нем талантливого интерпретатора, исполнение которого всегда привлекало особой, только Утесову присущей, жанровой выразительностью. К тому же Утесов располагает великолепным оркестром, который обогащает и украшает исполнение песни.

Следует, однако, признать, что за последние годы Утесов обнаружил явные признаки исполнительского застоя. Найденные им средства эстрадной выразительности не развиваются и порой начинают вступать в противоречие с теми новыми образами, новым музыкальным и поэтическим содержанием, какие несет в своем развитии советская массовая песня. Утесов перестал относиться к новому песенному материалу с той требовательной принципиальностью, какая необходима ведущему исполнителю. А там, где Утесов обращается через песню к важным и значительным темам современности, он нередко подавляет замысел композитора, приспособляя эти песни к своим застывшим исполнительским приемам, что уводит его от требований художественного вкуса. Широкое патриотическое дыхание советской песни порой подвергается у Утесова искажениям, вызываемым злоупотреблением приемами всяческих «портаментэ», фермат, произвольных замедлений и неоправданных нарушений темпов. Утесов — задушевный лирик — всегда привлекал слушателя теплотой исполнения. Но найденная им некогда исполнительская манера, пригодная для лирических джазовых песенок, требовала решительного самокритического пересмотра в применении к советской лирической песне, особенно последних лет. Конечно, Утесов как чуткий и опытный артист мог во многих случаях вырываться из плена собственных стандартов и достигать значительных художественных результатов в исполнении советской лирической песни. Но наличие еще непреодоленных противоречий между средствами исполнения и исполняемым материалом властно требует от Утесова дальнейших серьезных творческих поисков.

Исполнение шуточных песенок и сатирических куплетов всегда составляло сильную сторону утесовского исполнительского дарования. Однако следует пожелать ему большей разборчивости и строгости в отборе музыкальных произведений. Мне кажется, что Утесову следует привлекать таких авторов и исполнять такие произведения, которые способствовали бы дальнейшему росту мастерства этого талантливого артиста.

Многое из вышесказанного относится и к широко популярной эстрадной артистке — Клавдии Шульженко. Установив в былое время свой исполнительский стиль и манеру исполнения полусалонной джазовой песни, Шульженко за последние годы многого добилась в стремлении поставить свое незаурядное исполнительское дарование на службу советской современной теме. Много интересного артистка внесла в исполнение советской песни. Однако этот трудный процесс самоперевоспитания проходит зигзагообразно и медленно. Долг советских композиторов — помочь своим творчеством таким благородным поискам и стремлениям. Руководство советской эстрады обязано уделить больше внимания репертуару своих ведущих артистов, шире привлекать авторов к написанию специальных произведений для отдельных эстрадных мастеров с ярко выраженным индивидуальным исполнительским дарованием.

Требует всяческого поощрения и помощи стремление к советской песне со стороны тех эстрадных исполнительниц, которые некогда завоевали популярность на исполнении цыганских

романсов. На эстраде до сих пор работают такие крупные представительницы этого отжившего жанра, как И. Юрьева и Т. Церетели. Мне неизвестно, что сейчас исполняет Церетели и как проходит у нее процесс «перевооружения». Но мне довелось недавно слышать несколько записей Изабеллы Юрьевой с исполнением советских лирико-шуточных песен. Я должен сказать, что это исполнение производит самое благоприятное впечатление своей отточенной выразительностью и законченностью. Конечно, иногда еще прорываются отдельные нотки, отдельные приемы, напоминающие о «старых грехах». Но нужно же учесть тот трудный и подчас мучительный процесс решительной и коренной «сдачи в архив» всех годами накопленных приемов, чтобы полностью оценить достижения артистки на пути овладения новым стилем.

Было бы глубоко ошибочным сдавать в архив вместе с «цыганщиной» и тех, кто ей служил. Было бы глубоко неверным снимать со счетов исполнительское дарование таких мастеров песенного жанра, как Церетели и Юрьева. Их дарования необходимо направить на службу советской песне. Здесь менее всего уместно заглядывание в «художественную анкету» артиста. Надо этим артистам помочь в репертуаре, взять от их исполнительского дарования все, что может способствовать художественной пропаганде советского песенного творчества.

Советская песня многообразна. Она охватывает широчайший круг современных тем. Диапазон ее огромен. Она нуждается в таком же огромном круге исполнителей, самых разнообразных по манере и дарованию. Пусть нашу советскую песню поют М. О. Рейзен и Л. О. Утесов, В. А. Давыдова и Изабелла Юрьева. Главное заключается в том, чтобы все исполнители вложили свое дарование, свое мастерство в высокое, благородное дело пропаганды советской песни! Чтобы, отметая все пошлое, дешевое, отжившее, нести в массы великие идеи нашей партии, нашего социалистического государства, звать народ на новые большие дела во славу и величие нашей Родины. Чтобы высокими образцами многообразного по стилю исполнения воспитывать художественный вкус сотен тысяч исполнителей нашей художественной самодеятельности, а через них укреплять и поднимать стремление нашего народа к прекрасному!

Об исполнении русской народной песни

Людмила ГЛАЗКОВА

Вопросы исполнения русской народной песни имеют сейчас важнейшее значение для советских певцов. Русские песни поют все, — и профессионалы, и любители. Русские песни звучат в концертах, радиопередачах, они включены в обязательный педагогический репертуар. Каждый исполняет их на свой лад. Некоторые поют песню так же, как оперную арию и романс, другие подражают «крестьянскому» звуку, третьи смешивают русский стиль с цыганским и т. д. Каждый считает свою манеру исполнения правильной, хотя на деле все обстоит далеко не так благополучно. Вопрос о стиле исполнения русской народной песни, как это ни странно, нигде не обсуждался, а решить его крайне необходимо.

Стиль исполнения русской народной песни прежде всего теснейшим образом связан с ее свойствами, отличающими песню от арии, романса и других музыкальных жанров.

Прежде всего, что такое песня вообще и русская народная песня в частности, каковы ее стилевые особенности? Вот что говорит об этом В. Одоевский, неутомимый энтузиаст русского народного творчества: «При внимательном рассмотрении русских песен нельзя не убедиться, что в них дело идет об одном и том же герое или героине; они не названы, ибо всякий знает их безымянное имя. Это имя — человек... Все эти песни и сказанья суть отрывки из одной и той же классической поэмы, в которой отчетливо сохранено единство происшествия, — то есть жизнь человека, представленная с различных сторон поэтического воззрения. Один завел песню — другой ее продолжает». Это глубокое и верное определение главной особенности песни. Песня правдиво и ярко выражает обобщенные человеческие чувства и переживания. Песня воспевает не только внутренний мир человека, но и природу — «снеги белые, пушистые, зори, поля, дремучие леса, речные туманы, горы и нивы, бесконечность дороженьки...». Песня объединяет людей в одном общем порыве, — в бою, в труде, на демонстрации. Всем известны вдохновенные массово-революционные песни и гимны: «Вихри враждебные», «Смело, товарищи, в ногу», песни трудовые: «Дубинушка», «Эй, ухнем», патриотические песни о Родине и многие другие.

Если в романсе в большинстве случаев выражено личное состояние или настроение, то песня всегда расширяет круг интимно-личного до общечеловеческого. Второй особенностью песни является то, что она имеет множество вариантов. Произведение, написанное композитором, исполняется по раз и навсегда установленному тексту. Роль исполнителя заключается в раскрытии замысла автора по его непосредственным указаниям (нюансам, лигам, пунктуации). Народная же песня требует несравненно большей творческой активности, доходящей иногда до изменения или дополнения мелодического рисунка, внесения новых характерных черт в зависимости от силы индивидуальности исполнителя. «Песня — массовое, непрерывное творчество, проявляющееся по всей стране» (Асафьев), «один завел, — другой продолжает» (Одоевский).

Нельзя не вспомнить в связи с этим замечательного исполнения народной песни Ф. Шаляпиным, вносившим в нее свое ярчайшее индивидуальное начало. Выйдя из народной среды, Шаляпин тем не менее не считал нужным подражать народной вокальной манере. Однако вряд ли кому-либо придет в голову упрекать Шаляпина в том, что он пел народные песни тембром профессионального певца. Это не столько меша-