тамбур-мажором с дирижерским жезлом, все в национальных шотландских костюмах, представляли собой очень красочную картину. Исполняя нечто вроде национального марша, они гуськом выходили на эстраду, огибали ее (все время продолжая играть), уходили снова из зала и вторично возвращались, ведя за собой, также гуськом, всех членов президиума митинга, в том числе и нашу делегацию. Это был очень своеобразный и эффектный церемониал.

Заканчивая свои заметки, я хочу рассказать о беседе с президентом Международного общества современной музыки — международным центром воинствующего формализма и буржуазного космополитизма —д-ром Эдвардом Кларк. В первой лекции о советской музыке, прочитанной в Лондоне, я коснулся вопроса о связи музыки с политикой. Это было тем более необходимо, что представление о независимости искусства от политики глубоко въелось в сознание многих западноевропейских музыкантов. Я привел пример того, как «неожиданно» может обнаружиться эта связь. Весной прошлого года на очередном фестивале МОСМ в Палермо возник вопрос о присоединении к декларации Парижской конференции сторонников мира, проходившей в те же дни.

После продолжительных дебатов в высшей степени лаконичная — всего четыре строчки — резолюция, в которой говорится лишь о том, что искусство может развиваться только на базе мира во всем мире, была, наконец, принята. Однако из четырнадцати членов Бюро МОСМ голосовало за эту резолюцию всего восемь человек. Трое подняли руки против резолюции, призывавшей присоединиться к движению сторонников мира, против новой войны, против агрессивных действий ее поджигателей. Трое трусливо воздержались. Вот оно — политическое лицо руководителей современной буржуазной музыки! Вот как претворяются в действие их слова об «аполитичности»! После лекции ко мне подошел Эдвард Кларк, представился и выразил желание побеседовать со мной отдельно. Вскоре эта беседа состоялась. Хочу напомнить, что Кларк — известный английский дирижер и музыкальный деятель; он бывал в нашей стране, дирижировал здесь концертами английской музыки.

Кларк подтвердил, что случай в Палермо, о котором я говорил, действительно имел место и даже показал мне протокол того заседания, на котором все это происходило. «Только вы не хотите учесть, сказал он, что восемь голосов из четырнадцати для вас, советских людей, конечно, еще мало, а для нас, то-есть для МОСМ, — уже много!»

Все, что я узнал в этой беседе, полностью подтвердило факт критического положения, состояния распада, в котором находится Общество. Более того, я увидел, что уже само руководство МОСМ не может не ощущать этого кризиса. Стремление сохранить хоть какую-то видимость единства — вот чем сейчас озабочен президент Общества. Нужно во что бы то ни стало сохранить Общество, не дать ему развалиться», — говорил он. Этой боязнью рассыпаться окончательно Эдвард Кларк объясняет и «невозможность» постановки принципиальных творческих вопросов, определения своих творческих позиций в обостряющейся борьбе двух направлений в современной музыке. «Да, конечно, борьба реализма и формализма имеет сейчас место, но как мы можем осуждать то или иное направление? Как, например, можем мы отвергать Шёнберга? К тому же понятия формализма и реализма слишком неопределенны, чтобы ими можно было оперировать». Опять та же видимость «нейтралитета», за которым кроется очень определенная линия. Ведь в уставе МОСМ до сих пор говорится о необходимости особо интенсивной пропаганды музыки, имеющей «экспериментальный характер», трудно воспринимаемой публикой». И, хоть Кларк утверждает, что этот пункт устава не применяется в практике Общества, остается фактом, что на фестивалях МОСМ почетное место занимает сугубо «экспериментальная» музыка, написанная в 12-тоновой системе!

Еще любопытная «деталь», сообщенная д-ром Кларком: на последнем фестивале Общества американские делегаты пытались завладеть в нем руководящими позициями. Был применен уже испробованный американцами способ. Они предлагали долларовую «помощь» ценой перехода руководящих постов в их руки.

Таковы мои впечатления от музыки и от музыкантов, с которыми мне пришлось встретиться в Англии. Воочию столкнувшись с явлениями деградирующего буржуазного искусства, я в то же время увидел и признаки растущего движения прогрессивных сил, пока еще недостаточно мощных, чтобы сегодня уже победить, но достаточно здоровых и жизнеспособных, чтобы безошибочно предсказать и верить в их будущую победу.

Польский музыкальный журнал «Ruch Muzyczny»

(Май — сентябрь 1949 года)

Рецензируемые номера польского ежемесячника (с весны этого года «R. М.» из двухнедельника превратился в ежемесячник) наглядно свидетельствуют о быстроте развития музыкальной культуры в новой, демократической Польше. На страницы журнала ворвалась жизнь, в нем зазвучали трезвые голоса, откровенно заговорившие о назревших проблемах строительства новой культуры.

Майский номер «R. М.» открывается знаменательной передовой, в которой редакция сообщает своим читателям, что отныне журнал решительно включается в борьбу за новую польскую музыку, за действительно массовую музыкальную жизнь. Передовая утверждает, что отныне «R. М.» становится решительным выразителем новых, прогрессивных, социалистических лозунгов в музыке во всех ее проявлениях». Редакция обещает читателям, что журнал «будет по мере сил информировать о всех проявлениях новой жизни, подчеркивать достижения, идущие в направлении социалистического реализма, решительно бороться с безыдейным, вырождающимся направлением в музыке». Одновременно редакция указывает на большое значение открывшегося в мае 1949 года Всепольского фестиваля народной музыки. И в самом деле, фестиваль этот, который и в иных условиях представил бы крупное событие в музыкальной жизни страны, в данной обстановке приобрел исключительно большое значение: в то время как музыкальная общественность Польши все решительнее высказывается против окончательно скомпрометировавшего себя модернизма, коллективы народных певцов и певиц, исполнителей на самодельных народных инструментах, съехавшиеся со всех концов Польши, продемонстрировали творческую мощь своего оригинального, самобытного, здорового и высокохудожественного искусства, созданного народом и бережно сохраненного им в течение столетий, в самых тяжелых условиях.

Многочисленные отклики на фестиваль, помещенные в «R. М.», дают возможность оценить всю силу этого могущественного аргумента в пользу народного искусства.

В майском номере приближающемуся фестивалю посвящены две статьи и вступительное слово министра культуры и искусства Стефана Дыбовского, пожелавшего организаторам фестиваля народной музыки, чтобы он стал поворотным пунктом в подходе к народной песне, к новому музыкальному творчеству.

Несомненный интерес представляет содержательная и прочувствованная статья 3. Мыцельского «Создаем ли мы новый народный стиль?». Статья эта показывает, как глубоко волнуют передовых польских музыкантов судьбы родного искусства. Автор резонно замечает, что ныне уже прошла пора безыдейных творческих блужданий, — наступает время выработки нового стиля, преодоления былой разобщенности между композиторами и публикой.

В том же майском номере фестивалю посвящена статья Е. Ясенского «Значение фестиваля народной музыки для любительского движения», иллюстрированная фотографиями польских народных хоровых коллективов.

Ясенский утверждает, что до сих пор польская музыкальная общественность знала о народной музыке только из третьих рук, что многие существовавшие сборники заполнялись псевдонародной музыкой.

№ 10 «R. М.» (июньский) посвятил фестивалю значительную часть своих статей. В номере опубликована статья вице-министра культуры и искусства В. Сокорского «О правильном отношении к народному искусству». Общие установки по отношению к народному искусству подытожены в выводах В. Сокорского: 1) необходимость перевода работы народных ансамблей с рельсов архаичной обрядности на рельсы живой творческой деятельности; 2) очищение народного искусства от фальшивой стилизации; 3) привлечение интереса народных коллективов к новому репертуару, проникнутому духом социалистического строительства; 4) организационная связь народных коллективов с крестьянской самопомощью и профсоюзами; 5) исследование народного искусства в плане его исторического развития; 6) творческая работа писателей и композиторов над освоением и использованием богатств польского народного искусства и 7) выработка новых форм организационного руководства этим движением.

Из других материалов, посвященных итогам фестиваля, в этом номере обращает на себя внимание статья директора Польского радио В. Биллига «Итоги фестиваля польской народной музыки». Биллиг считает, что фестиваль во всех отношениях удался. Поляки впервые столь широко ознакомились с народным творчеством; фестиваль показал исключительное художественное богатство польского фольклора; горожане впервые узнали о существовании многих самобытных народных инструментов, увидели более

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Польский музыкальный журнал «Ruch Muzyczny»

(Май — сентябрь 1949 года)

Содержание