знательный юноша находит 12-томное собрание сочинений великого критика. Это издание Солдатенкова (1855–1861), впервые собравшее, хоть и с жестокими цензурными и редакторскими вымарками, основные сочинения Белинского. Юноша тщательно готовится к этому чтению, перечитывая произведения тех авторов, о которых пишет Белинский: «Наша библиотека устроена удивительным образом: хочешь читать Белинского, который разбирает всю, не только русскую литературу, но и западную и восточную, а между тем в библиотеке нет ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Жуковского, ни Шекспира, ни Байрона, ни Шиллера, насколько они есть в переводе. А их прочитать необходимо перед Белинским, чтоб подготовиться к нему. Хорошо, что я, сообразив это, захватил с собой только что изданного Шиллера в переводе русских писателей, а Шекспир в русском переводе нашелся у одного из товарищей. Русских же поэтов я читал прежде, но все-таки их необходимо прочитать и теперь. А между тем в библиотеке есть... даже "Louis XIV" Александра Дюма, полуроман, полуистория и цельные враки» (письмо от 15 февраля 1863 г.).

Прочитав подряд все двенадцать томов сочинений Белинского, Римский-Корсаков становится его страстным поклонником и защитником от нападок невежд. Он резко осуждает одного педагога, который внушал своим ученикам, будто бы «Белинский устарел и что его читать не стоит». «Он сам никогда не читал Белинского, — в негодовании пишет Римский-Корсаков, — а следовательно и не понимал его, а берет на душу грех говорить подобные вещи мальчикам, которые ведь могут ему поверить» (письмо от 17 июня 1863 г.).

Вслед за Белинским и Добролюбовым (его статьи Римский-Корсаков читал в «Современнике») должен быть назван и Чернышевский. Пусть имя его и не упоминается в переписке с матерью (1862–1865), так как в глазах последней Чернышевский был «государственным преступником», но говоря в «Летописи», что он читал Д. С. Милля, Римский-Корсаков несомненно имел в виду «Основания политической экономии» Д. С. Милля, переведенные, переработанные и снабженные примечаниями Чернышевским и печатавшиеся в 1860–1861 гг. в «Современнике». Знал Римский-Корсаков и другие работы Чернышевского, в частности его знаменитую книгу «Эстетические отношения искусства к действительности», о которой он много лет спустя беседовал с В. В. Ястребцевым¹.

Характеризуя в «Летописи» эпоху, к которой относилось его плавание на «Алмазе», Римский-Корсаков писал: «Это время было временем Герцена и Огарева с их “Колоколом”».

Вспомним, что молодой гардемарин некоторое время находился в Лондоне, где развернулась блестящая деятельность Герцена по созданию бесцензурной печати.

С. В. Римская-Корсакова, опасаясь возможности встречи своего сына со знаменитым изгнанником, писала: «Надеюсь, мой друг, что в бытность твою в Лондоне ты не будешь стараться попасть из любопытства к издателю "Колокола". Ты не знаешь, сколько этот звонарь погубил молодежи»². Между тем встреча с Герценом едва не состоялась в действительности.

Римский-Корсаков, давая в «Летописи» и в письмах резко отрицательную характеристику офицерам и гардемаринам клипера «Алмаз», выделяет лишь П. А. Мордовина, которого характеризует, как представителя прогрессивной группы. Во время польского восстания 1863 г. П. А. Мордовин открыто выступил с выражением сочувствия полякам. Будущему биографу Н. А. Римского-Корсакова еще предстоит изучить роль молодого штурманского кондуктора, впоследствии выдающегося историка и теоретика русского флота, в идейном развитии великого композитора³.

Беседуя как-то с Римским-Корсаковым по поводу корней его политического свободомыслия, В. В. Ястребцев услышал следующее: «Во время плавания на клипере "Алмаз", — сказал Римский-Корсаков, — то-есть, значит, в 1862-65 гг., один из гардемаринов штурманской школы, — некий П. А. Мордовин впервые приохотил меня к чтению⁴, и когда мы зимою стояли на Темзе, невдалеке от Лондона, он хотел было меня познакомить с Герценом, у которого он бывал (мог же быть у знаменитого публициста решительно всякий, кто бы этого желал); но я, — продолжал Николай Андреевич, — в то время был недостаточно развит и потому уклонился от возможности воспользоваться этим случаем, тем более, что собственно политикой я, в сущности, мало интересовался, да и Герцена самого считал слишком большим, по сравнению с собой, генералом по либеральной части»⁵.

Думается все же, что Римский-Корсаков уклонился от встречи с Герценом главным образом по прирожденной застенчивости и «боязни знаменитостей», а не по отсутствию интереса к политике. Отголоски чтения «Колокола» и «Полярной звезды» мы встречаем в его письмах, содержащих оценку польского восстания и угрозу англо-французской интервенции. Римский-Корсаков сочувствовал восставшим полякам, но понимал обреченность их борьбы против русского самодержавия.

_________

¹ В. В. Ястребцев, запись от 10 ноября 1899 г.

² А. Н. Римский-Корсаков. «Н. А. Римский-Корсаков. Жизнь и творчество». Вып. 1, стр. 74.

³ Павел Александрович Мордовин родился в семье морского офицера в 1842 году. Выдающийся знаток теории и истории флота, он был заведующим военно-морским отделением канцелярии морского министерства, затем русским морским агентом в Лондоне. Автор ряда книг и статей по морским вопросам, переводчик, редактор журнала «Морской сборник», П. А. Мордовин закончил свою жизнь в звании генерал-майора в 1907 году («Морской сборник», 1907, № 12). Пользуюсь случаем, чтобы выразить признательность за сообщение некоторых данных о П. А. Мордовине племяннику П. А. — Б. М. Мордовину, который, подобно всем членам этой семьи, является потомственным моряком.

⁴ Н. А. Римский-Корсаков писал матери (15 февраля 1863 г.): «Приятно то, что у штурманского кондуктора Мордовина множество книг французских и английских, которыми со временем можно будет пользоваться».

⁵ В. В. Ястребцев, запись от 22 мая 1906 г.

Герцен писал в «Колоколе» о безнадежности выступления Польши против русского царизма, если оно не опирается на помощь русской революции¹.

Когда «Алмаз» был назначен крейсировать между Палангеном и Либавой, чтобы задерживать пароходы, везущие помощь и снаряжение восставшим, Римский-Корсаков глубоко пережил это назначение. Задержать корабль означало выдать его пассажиров в руки царского правительства, то-есть на верную смерть.

Как раз в ту пору, когда «Алмаз» нес сторожевую службу в Балтийском море, туда же из Лондона направился снаряженный там на польские деньги пароход «Ward Jackson», на котором находились добровольцы-солдаты и оружие для восставших поляков. Пароход прибыл в Гельзингборг, где командование над экспедицией принял М. А. Бакунин. Оттуда пароход направился в Швецию, чтобы при первом благоприятном случае вернуться в Балтику и высадить экспедиционный отряд.

«Алмаз» получил приказание задержать пароход в открытом море. Появление русского военного корабля смертельно перепугало английского капитана и всю английскую команду, отказавшихся вести пароход по назначению, несмотря на настояния Бакунина.

Прусский посол в Копенгагене сообщил в шифрованной депеше Бисмарку (4 апреля 1863 года): «Вчера прошло здесь на пути в Балтийское море русское военное судно "Алмаз". Оно идет из Англии. Повидимому, известие о том, что ожидается такое судно, послужило главной причиной отказа английской команды остаться на судне»².

Шведское правительство задержало пароход «Ward Jackson», разоружило его и тем самым выполнило те полицейские обязанности, которые были возложены на команду «Алмаза». Судьба оказалась милостивой к Римскому-Корсакову, но он должен был понять, что выбирать дорогу в жизни необходимо самому. Этот выбор Римский-Корсаков сделал, навсегда отвергнув возможность какого бы то ни было компромисса с реакцией.

Глубокое отвращение в нем вызывали человеконенавистническое мракобесие Каткова и вся реакционная политика царского правительства. Римский-Корсаков не был революционером ни в 60-е годы, ни в 1905 году; он не изжил до конца дней иллюзий о независимости художественного творчества от политической действительности, но в выборе между правдой и несправедливостью, насилием и свободой он никогда не ошибался.

Находясь в Англии, он сумел увидеть и лицемерие парламентаризма, и ложь буржуазного суда, и ханжество призывов «помочь славянским братьям», раздававшихся в палате общин и прикрывавших стремление английского правительства на «законном» основании вмешаться в русские дела. Молодой гардемарин отнюдь не был очарован английской действительностью и хваленой культурой Великобритании.

Единственной музыкальной радостью Римского-Корсакова в Лондоне было получение и проигрывание им заказанных в России нот, и он просит мать выслать ему романсы Глинки, Даргомыжского и Балакирева. Характерна оценка некоторых из этих романсов, в частности произведений Даргомыжского, которые постепенно завоевывают симпатии молодого музыканта.

«Все романсы, которые я просил купить, по-моему одни из самых лучших в свете, в особенности "Палладин" Даргомыжского, его же "Восточная ария" ("О, дева роза, я в оковах",— А. Г.) тоже очень милый романс. Одного романса я никогда не слыхал, это балакиревского "Введи меня, о ночь". За "Старого капрала"... я тоже поручусь» (письмо от 26 декабря 1862 г.).

В письмах к матери мы находим данные о ходе работы автора над его I-й симфонией, частично приведенные в первом выпуске книги А. Н. Римского-Корсакова.

На чужбине, оторванный от родины, молодой музыкант с особенной остротой полюбил русскую музыку и еще больше понял свою неразрывную связь с ней. Поэтому, когда «Алмаз» на короткое время в 1863 году зашел в Кронштадт, Римский-Корсаков воспользовался случаем, чтобы послушать в Павловске «Ночь в Мадриде» Глинки. О впечатлении, полученном им, Римский-Корсаков писал матери: «Музыка доставила мне такое наслаждение, которое я вряд ли когда-нибудь испытывал» (письмо от 19 мая 1863 г).

Первая часть путешествия была закончена. Начиналось плавание в водах США в составе эскадры Лесовского. Не будем следить подробно по письмам композитора за историей пребывания эскадры в Америке, это завело бы нас слишком далеко. Скажем лишь, что пребывание русской эскадры в водах США произвело огромное впечатление на Западную Европу и послужило предметом взволнованного обсуждения в английском парламенте. Моральная помощь, оказанная Россией правительству Линкольна, напрягавшему последние усилия в борьбе с рабовладельческим Югом, активно поддерживавшимся Англией и Францией, сыграла заметную роль в предотвращении британской интервенции в дела США.

Письма Римского-Корсакова содержат много ценного материала для характеристики Америки этих лет.

Резко отрицательное впечатление на него произвели лживость и лицемерие американского общества и, в особенности, американских газет, то горячо приветствовавших русскую эскадру, то осыпавших ее площадной бранью, послушно следуя указаниям влиятельных кругов. Римский-Корсаков был глубоко взволнован положением негров, низведенных в США до положения бесправной скотины. Русская эскадра прибыла в Нью-Йорк вскоре после мятежа «медноголовых», казнивших судом Линча сотни негров. И в Нью-Йорке, и в Вашингтоне, и в других городах США Римский-Корсаков мог видеть, как белые хозяева безжалостно терзали черных рабов. В Порто-Гранде, записывает он, «...бывают времена, когда до 30 человек в день умирают с голода... Население простирается только до 1 200 душ и все состоит из негров, за исключением только нескольких португальцев. Негры все нищие, все просят милостыни» (письмо от 27 мая 1864 г.).

_________

¹ А. И. Герцен, Полное собр. соч., т. XIV, стр. 275.

² Бакунин и экспедиция на «Ward Jackson», «Красный Архив», 1930, т. 39.