наибольшее количество произведений, большей частью абстрактных по содержанию и чрезмерно сложных по музыкальному языку. Несмотря на высокий профессионализм в области оркестровки, на умелое владение формой, для многих из этих произведений характерны надуманность мелодики, сухой конструктивизм, идейная бедность. Еще остро сказываются тлетворные влияния западноевропейского буржуазного формализма, безидейного модернистического искусства, ведущего к распаду музыки, к ее тупику. И не случайно в этой области симфонизма почти совсем нет программных сочинений, которые показывали бы стремление авторов выйти за пределы абстрактных построений, воплотить жизненное содержание. Композиторам не хватает правильного понимания природы музыкального искусства, как одной из форм идеологии, не хватает веры в реалистические возможности музыки. Явно слаба также связь композиторов с народом. Венгерские композиторы в массе своей не научились еще ориентироваться на запросы народа, учитывать его музыкальные вкусы, другими словами, не научились еще выступать от имени народа и для народа, выражая его передовые идеи средствами музыкального искусства.

Оторванность композиторов от народа проявляется и в резком отрыве профессионального музыкального искусства от основ народной музыки. По большей части эти основы ощущаются лишь в отдельных элементах лада и в использовании некоторых народных ритмических и мелодических оборотов, трактуемых абстрактно, вне связи с живыми мыслями и чувствами.

Перед венгерскими композиторами стоит задача быстрее преодолеть в своем сознании влияние некоторых упадочных буржуазных теорий. Главная из них — так называемая проблема новаторства.

В представлении многих зарубежных музыкантов новатором считается лишь тот, кто изъясняется наиболее сложным языком, кто прибегает ко всякого рода формальным ухищрениям, кто достигает наибольших результатов в разрушении прежних, якобы отживших норм музыки. Внешние проявления такого новаторства — атонализм, преобладание диссонантности, вычурность формы. Оно зиждется на желании быть во что бы то ни стало оригинальным, не походить на все другие явления музыки прошлого и настоящего.

Многие, даже прогрессивные зарубежные деятели искусства придерживаются той точки зрения, что революционер в политике обязательно должен быть революционером в области формы, ниспровергающим все установившиеся традиции. В результате такого отношения к новой музыке зачастую новое содержание предстает в искаженной, отталкивающей, непонятной народу форме.

Это явление находит свое отражение не только в музыке, но и в изобразительном искусстве, в литературе и т. д.

Мы посетили в Будапеште выставку произведений современных венгерских художников. Эта выставка, носившая весьма революционное название, произвела на нас самое отрицательное впечатление. За немногими исключениями, там были представлены работы, поражавшие уродливостью рисунка, попиранием всех законов перспективы, игнорированием естественной формы, грязными красками... Налицо были отрицание реализма (который модернисты любят называть «натурализмом»), полный разрыв, с традициями великих художников прошлого. Как и в музыкальном искусстве, здесь сказалось стремление во что бы то ни стало «говорить новым языком — языком XX века».

В качестве теоретической базы ложного новаторства обычно приводится следующий довод: подобно тому как в области экономики социализм базируется на использовании развитой капиталистической техники, двигая ее вперед и создавая на этой основе новые производственные отношения, так и в области искусства необходимо взять технические достижения буржуазного искусства и применить их к воплощению нового содержания. Так механически переносятся понятия из области техники в область идеологии.

Все эти проблемы имеют большое значение для судеб венгерского национального искусства, — в частности музыкального, — ибо сейчас, как никогда, остро стоит вопрос о необходимости решительного преодоления губительных влияний буржуазного модернизма и дальнейшего развития по пути социалистического реализма. Это прекрасно понимают наиболее прогрессивные венгерские деятели искусства и они все чаще поднимают свой голос в защиту славных традиций национальной культуры, в защиту реализма.

Уже появляются первые ростки грядущего расцвета новой венгерской демократической музыки. Так, нельзя пройти мимо последних работ талантливого композитора Серванского, не отметив значительного прояснения его музыкального языка, сказавшегося в четырехчастной «Серенаде для струнного оркестра», рисующей жанровые картины народного быта.

Другой выдающийся венгерский композитор, Вереш, создал скрипичный концерт, радующий выразительностью мелодической линии и яркой эмоциональностью.

Большой взволнованностью, хотя и чрезмерной психологической сгущенностью отличается концерт для оркестра одного из наиболее передовых музыкальных деятелей Венгрии — Ференца Сабо, посвященный теме возвращения на родину. Талантливый композитор, много и плодотворно поработавший в области песенной и хоровой музыки, Ференц Сабо хорошо известен и в Советском Союзе, где ои прожил много лет как политэмигрант. Перу Сабо принадлежит ряд превосходных массовых песен, отличающихся большой выразительностью и мужественной энергией. Сабо является также автором ряда интересных симфонических и камерных произведений, множества обработок венгерских и русских народных песен для хора a capella.

В области массового музыкального творчества известных успехов достигли также композиторы Секай, Тардош и некоторые другие. Ряд их произведений вошел в репертуар хоровой самодеятельности, исполняется в концертах.

Однако творчество этих композиторов далеко не определяет лица современной венгерской музыки. Венгерским композиторам предстоит еще непочатый край работы над преодолением формалистических влияний, которые ослабляют венгерскую музыку, мешают ее расцвету, ее развитию по пути реализма.

При этом музыкальной общественности Венгрии следует решить одну важную проблему:

определить правильное отношение к творчеству крупнейшего венгерского композитора Бела Бартока. Бела Барток сыграл исключительную роль в развитии венгерского музыкального самосознания. Он плодотворно поработал в области изучения и пропаганды национального искусства. Он был неутомимым собирателем венгерского музыкального фольклора и замечательным его знатоком. Им создано множество превосходных хоровых, вокальных и инструментальных сочинений, близких по духу музыкальным вкусам своего народа. Наконец, ему многим обязана венгерская музыкальная самодеятельность, в организации которой он принимал деятельное участие. Но наряду с этим Бела Барток на протяжении своего большого и сложного творческого пути отдал значительную дань модернизму. Наряду с сочинениями, проникнутыми духом народности, он написал большое число симфонических, камерных и музыкально-драматических произведений, отмеченных печатью экспрессионизма и крайнего субъективизма. В этих работах, рассчитанных на узкий круг специалистов, слух поражают те же экстравагантные приемы письма, тот же круг неестественных интонаций, та же патологичность, которые так характерны вообще для европейского музыкального модернизма.

Венгерские музыкальные деятели в большом долгу перед Бела Бартоком. Они должны критически разобраться во всех противоречиях этого большого композитора и показать его подлинное лицо передового художника — демократа и патриота. Пока в этом направлении почти ничего не сделано. Даже внутри страны популяризируются главным образом малоценные произведения Бартока: в оперном театре идет его одноактная опера «Синяя борода», полная мистических ужасов и экспрессионистической взвинченности, балеты «Деревянный принц» и «Чудесный мандарин», из которых первый наивен и малосодержателен, а второй до крайности патологичен и весь пронизан болезненной эротикой.

Отставание национальной драматургии сказывается на развитии театрального искусства вообще. Даже превосходный Пештский театр драмы не имеет в своем репертуаре венгерских пьес. Работа театров строится на переводном материале, значительную часть которого составляют произведения русских классиков и советских драматургов.

Обнадеживающим признаком нарождения новой венгерской драматургии являются первые успехи ее в области кино. Недавно на экраны выпущены первые венгерские фильмы: кинокомедия «Магнат Мишка» и большая социальная драма «Пядь земли», повествующая о борьбе венгерского крестьянства против произвола помещиков. В «Пяди земли» не только удачна постановка, не только впечатляет игра актеров и волнуют массовые сцены, но в первую очередь убеждает сила самой драматургии, ее жизненность и правдивость. Видимо, не за горами тот момент, когда появятся новые содержательные произведения венгерской литературы, которые смогут лечь в основу будущих опер и балетов венгерских композиторов.

Интерес к музыкальному искусству со стороны широкой венгерской общественности очень велик. Показательно, что на первой же пресс-конференции, которую советская делегация устроила на следующий день по прибытии в Будапешт, наибольшее количество вопросов было задано именно по музыке. Венгров особенно интересуют проблема социалистического реализма, отношение к классике, проблема легкой развлекательной музыки, система музыкального образования и музыкального воспитания в Советском Союзе. Неоднократно приходилось отвечать и на такие вопросы: «Обижаются ли советские композиторы на критику их произведений?» или «Могут ли композиторы просуществовать одним лишь творческим трудом?»

В консерваториях интересовались тем, как советское государство помогает студентам во время их пребывания в стенах учебных заведений и каким образом окончившие консерваторию находят себе работу по специальности. Много вопросов было посвящено выяснению отношения советской музыкальной общественности к творчеству отдельных композиторов — Баха, Моцарта, Вагнера, Дебюсси, особенно же Стравинского и Бела Бартока. Живой интерес был проявлен к концертной жизни Советского Союза, в частности, к репертуару советской симфонической эстрады (некоторые из задававших вопросы стремились выяснить, играют ли у нас Бетховена, Баха, Генделя и других западных классиков).

Интерес к вопросам музыки базируется в Венгрии на широко развернутой системе музыкального воспитания и на распространенном в быту любительском музицировании, смыкающемся с формами организованной самодеятельности. Обучение нотной грамоте и пению начинается в школах параллельно с усвоением первых навыков чтения и письма. Музыкальные задания постепенно усложняются по мере прохождения учащимися программы среднего образования. Для уроков пения создано большое число специальных сборников, построенных на материале народной музыки и произведений известных композиторов. Над составлением этих сборников много потрудился старейший и известнейший венгерский композитор Золтаи Кодаи. Часть работы проделана им в содружестве с покойным Бела Бартоком.

Сборники эти представляют собой чрезвычайно ценный учебный материал, основанный на хорошо продуманной системе всестороннего развития слуха. Они предназначены для изучения и исполнения не только в специальных, но и в общеобразовательных школах. Выбор песенного материала (главным образом венгерские народные песни), распределение его в порядке постепенного усложнения, методика обучения сольфеджированию заслуживают всяческого одобрения. Следует отметить, как положительный фактор, широкое применение формы канона во всевозможных положениях и сопоставлениях. При новых изданиях сборников хочется пожелать расширения песенного материала также и за счет привлечения лучших песен народов Советского Союза.

Много талантливой молодежи учится в различных музыкальных учебных заведениях Венгрии. Нам удалось провести встречи со студентами и педагогами Будапештской музыкальной академии, Сегедской консерватории и Музыкальной гимназии. Во всех беседах проявлялся живейший интерес к жизни Советского Союза, к насущным вопросам современности, к основным проблемам раз-