Выпуск № 3 (124) | 1949 - страница 6

Смердякова из «Братьев Карамазовых» и лакея Яши из «Вишневого сада», влюбленных «во все заграничное».

Вывод может быть сделан только один: все проявления космополитизма в советском искусстве, в нашей музыке и музыкальной науке должны быть разоблачены и уничтожены.

Однако нельзя подменять принципиальную большевистскую борьбу с буржуазной идеологией крикливостью, стремлением ошарашить читателей широковещательными сенсационными заголовками, обилием ругательных выражений. Нельзя сваливать в одну кучу действительных, ярых носителей космополитизма и делавших отдельные ошибки честных советских художников.

Некоторые газеты, освещая проявления космополитизма и формализма в музыкальной критике и музыковедении, допустили вместо серьезной и обоснованной критики несправедливую и невразумительную ругань.

В газете «Труд» 9 марта с. г. появился отчет об общегородском собрании работников художественной самодеятельности в Московском Доме народного творчества.

На этом собрании имело место выступление хормейстера А. Любимова. Он позволил себе назвать горе-музыковедом и космополитом Н. Я. Брюсову, всеми уважаемого профессора-коммуниста, человека большой культуры, пропагандиста русской народной песни, связавшую свою жизнь с благородным делом народного музыкального образования, поборником реалистического направления в советской музыке.

Партийная организация ССК, серьезно ознакомившись с музыковедческими работами тов. Брюсовой, опровергла измышления Любимова. Опубликованная в журнале «Советская музыка» № 5–6 за 1946 год статья Н. Брюсовой «Песни Вл. Захарова», на которую производит свои нападки зарвавшийся оратор, написана простым, ясным языком, без всяких ложных мудрствований. В начале статьи автор указывает, что с 1936 по 1939 гг. В. Г. Захаров издал три сборника русских народных песен, являющихся лишь точной записью, а не творческой переработкой. «Среди этих песен больше всего старинных», — говорит Брюсова, отмечая тут же, что «какой-то отпечаток современности не может не лежать и на старинных песнях, спетых певцами нашего времени, но основные, самые ценные черты старинного народного творчества в них бережно сохранены». И дальше, раскрывая основные черты русских народных песен, автор заявляет: «Эти же основные черты народной музыкальной речи органически присущи и музыкальной речи Захарова... В самом складе музыкального мышления Захарова и народных певцов есть общая основа. Естественно и закономерно песни Захарова крепко вошли в быт...».

Далее Брюсова пишет: «...Как ни близки основные черты песен Захарова к основным чертам народной песни, прежде всего в этих песнях мы ощущаем индивидуальные черты, свойственные именно творчеству данного композитора».

Было бы неправильно, если бы Брюсова не указала на это обстоятельство. В. Г. Захарова, как мастера русской песни, именно и выделяет его собственное лицо.

Во всей статье Брюсова говорит о русской песне с огромной любовью и подчеркивает органическую связь творчества Захарова с народной песней. Любимов утверждает обратное. Он говорит:

«Горе-музыковед Брюсова двурушнически восхваляет творчество Захарова лишь для того, чтобы противопоставить его народной песне. Брюсова утверждает, что народ не может создавать подлинно-художественные песни без участия композитора. Барски-пренебрежительное отношение Брюсовой к богатству песенного русского фольклора сквозит в каждой строчке ее антипатриотической стряпни».

Редакция газеты «Труд» вместо того, чтобы дать отпор выступлению Любимова, поспешила опубликовать его.

Таким же образом Любимов в этом выступлении разделывается с известным советским ученым-фольклористом Е. Гиппиусом, много сделавшим для собирания и изучения старинной и современной русской народной песни.

Ряд методологических ошибок Гиппиуса в прошлом, отдельные его лекции, путанно излагающие материал и подчас соскальзывающие на формалистическое ис-

толкование народной музыки, все же никак не дают права назвать его лжеученым и космополитом. Гиппиус составил ряд ценных сборников народных песен, у него есть статьи о совершенно неисследованных областях народной музыки, например интереснейшая статья «Интонационные элементы русской частушки»¹.

Ничем иным, как злостным заушательством, стремлением отвести удар от основных виновников космополитизма, нельзя назвать статью С. Питиной «С позиций безродного космополита», напечатанную в газете «Советское искусство». Статья обрушивается на видного советского музыковеда Ю. В. Келдыша, называя его космополитом и «врагом русской культуры».

Тов. Келдыш совершил когда-то в своих оценках ряда музыкальных явлений грубые ошибки, исходящие из порочных пролеткультовских установок бывшей Российской ассоциации пролетарских музыкантов. Впоследствии он серьезно пересмотрел свои позиции. Еще до Постановления ЦК от 10 февраля 1948 года им был написан учебник истории русской музыки, являющийся значительным шагом вперед по сравнению с другими учебниками.

Оперируя двумя-тремя цитатами, действительно содержащими неверные формулировки и мысли, С. Питина пытается опорочить весь учебник Келдыша.

Тов. Питина не сделала серьезного музыковедческого разбора учебника с указанием автору ряда его ошибок и путей к их исправлению, а ограничилась злобными выпадами, ничего общего с большевистской критикой не имеющими. Она забыла о главном, — о том, что разные должны быть сделаны выводы в отношении действительных врагов социалистического реализма и в отношении людей ошибавшихся, но преданных делу коммунизма.

Помимо нужной книги по истории русской музыки, тов. Келдыш написал за последний год ряд ценных статей: «О народности русской классической музыки», «Новые книги о Танееве и Рахманинове», «Стасов — пламенный трибун русского искусства» и несколько других. Все они напечатаны и сыграли свою положительную роль в деле формирования новой большевистской музыкальной эстетики. Тов. Келдыш активно работает в Союзе советских композиторов, помогая строить новую организацию, призванную выполнить Постановление ЦК ВКП(б) о музыке от 10 февраля 1948 года.

Совершенно непонятно, почему газете «Советское искусство» понадобилось неверно ориентировать читателя, делая Келдыша основным носителем космополитизма в музыковедении.

Проявления космополитизма должны решительно устраняться, — они мешают дальнейшему успешному развитию музыкального искусства и музыкальной науки. Однако иногда в излишнем рвении космополитизмом ошибочно называют то, что никакого отношения к нему не имеет. Некоторым особенно пугливым критикам и административным деятелям он чудится в одном только упоминании чего-либо относящегося к загранице. Были случаи, когда космополитизм видели в упоминании об использовании Глинкой в некоторых произведениях испанских, финских и других народных мелодий. При этом забывалось, что величие, широта кругозора и гениальность русских композиторов проявились и в их замечательной способности проникать в существо народной музыки других стран. Это факт, которым мы можем только гордиться.

Да, исторически верно, что Глинка не раз ездил за границу не школьнически учиться, а стремясь познать мир и расширить свой кругозор. Он жадно впитывал в себя всю передовую мировую культуру и, будучи пламенным русским патриотом, использовал ее достижения в своем глубоко русском, творчестве, основанном на русской песенности.

И мы, советские композиторы, безмерно любя русскую песню, учась у русских классиков, не отвергаем и мировую классику, учимся и находим гениальное и нужное нам у Бетховена, Моцарта, Гайдна, Верди, Бизе, Шопена, Сметаны, Грига, Листа, Берлиоза и многих других великих композиторов.

И никакие перехлестывания ретивых критиков не заставят нас отвернуться от всех мировых музыкальных богатств передового классического искусства и обеднить свои возможности в нашем советском, а не космополитическом творчестве.

_________

¹ Журнал «Советская этнография», № 5–6 за 1936 г.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание