Выпуск № 3 (124) | 1949 - страница 15

Выступавшие здесь Друскин, Должанский, Гинзбург и Вайнкоп говорили каждый о себе, но никто из них не обмолвился ни словом о том, что они были объединены общностью взглядов, никто из них не сказал о том вреде, который они нанесли нашей социалистической культуре, не дал политической квалификации всей их антинародной деятельности. — Я признаю, что совершил грубую политическую ошибку, не освободив еще в прошлом году Друскина и Гинзбурга от педагогической работы в консерватории.

Вместе с тем т. Серебряков слишком мягко характеризует ту безответственную роль, которую он сам сыграл в вопросе издания псевдонаучной книги А. Буцкого «Структура музыкального произведения», и пытается взвалить всю вину из своего заместителя т. Богоявленского и на... Буцкого, как декана факультета.

— Многие из нас, — говорит Серебряков, — давно ждут от т. Энтелиса настоящей и глубокой критики его ошибок. Он не сделал этого год тому назад на собрании, посвященном Постановлению ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба», не сделал этого и сейчас и этим оказал вредное влияние на развитие в ССК критики и самокритики.

Тов. Серебряков высказывается против предложения об организации в ССК секции молодых критиков, считая, что надо укреплять и развивать одну работоспособную секцию, привлекая к ее работе молодых музыковедов.

В. Кухарский: Империалистическая реакция пытается отравить сознание советских людей ядом антисоветской пропаганды и клеветы. У нас нашлись люди, которые играют на руку нашим врагам. Выступления партийной печати квалифицировали космополитизм, как вреднейшую и реакционнейшую систему взглядов. Поэтому и мы должны говорить не столько об отдельных ошибках и просчетах, сколько о космополитизме как идеологии, как системе взглядов. Эта система складывалась десятилетиями. Разоблачив формалистов в музыке, мы, к сожалению, не до конца воспользовались таким замечательным партийным документом, как Постановление ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года, и не разоблачили до конца систему космополитических взглядов в музыкознании. В этом наша большая ошибка.

Космополиты-формалисты в течение ряда лет вели борьбу против идейных основ советской музыки, против ее демократического направления. Потеряв чувство советского патриотизма, эта группа и в Москве и в Ленинграде яростно пропагандировала образцы формалистического, космополитического творчества, всячески принижая всемирно-историческое значение русской музыкальной классики. Раболепствуя перед буржуазной наукой, музыковеды-космополиты встали на путь прямой антипатриотической пропаганды, враждебной народу, враждебной марксизму-ленинизму.

Мазель создал ложную концепцию единого современного музыкального мышления, полностью стирающего грань между советской музыкой и упадочным буржуазно-империалистическим искусством. Житомирский сконструировал вреднейшую теорию мирного врастания модернизма в советскую музыку. Бэлза низкопоклонствовал перед упадочным искусством Запада и клеветнически порочил передовые демократические идеалы русской музыки. Вместе с Бэлзой творил свое гнусное дело Оголевец, который в своих псевдонаучных трудах тщился доказать необходимость и неизбежность следования русской музыки по пути западноевропейского формализма. Этот безродный космополит выступал против основ ленинско-сталинской национальной политики. Все эти люди, как и Вайнкоп, Друскин и многие другие, подрывавшие основы советского искусства, вместо прямого и честного осуждения своей прошлой деятельности продолжали после Постановления ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года при попустительстве руководителей ССК вредить советской музыке. Здесь уже достаточно говорили о космополитической деятельности Вайнкопа. Весьма безответственно относясь к почетной роли лектора, Вайнкоп позволял себе такие высказывания: «Сейчас слова «реализм» и «народность» стали штампованными словами, но в применении к Чайковскому это самая скромная констатация исторической истины — это реалист и его методы реалистичны». Заканчивается же лекция следующим утверждением: «Симфонизм Чайковского имеет всемирно-историческое значение в гегелевском смысле слова, и этим он обессмертил не только себя, но и всю русскую музыкальную культуру».

Вайнкоп, Друскин и другие создали в Ленинграде нетерпимую атмосферу, в которой процветали реакционнейшие, антинародные идеи. По вине этих провинциальных снобов и эстетствующих космополитов Ленинград не дал после Постановления ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года крупных, подлинно реалистических произведений. Они повинны в идейном, творческом отставании Щербачева, Кочурова, Евлахова и других композиторов.

У нас имеются музыковеды, которых, быть может, нельзя прямо обвинить в космополитизме и формализме, но которые в своей практической деятельности утратили чувство ответственности за все происходящее. Вот, например, Богоявленский пустился в какую-то очень высокую проблематику, а между тем вредная деятельность Буцкого и Гинзбурга проходила при его попустительстве, как заместителя директора консерватории. Богоявленский замкнулся в узких, специальных вопросах, отгородился от широкой общественной жизни, позабыл о том, что он — советский педагог, музыковед, воспитатель молодого поколения музыкантов. Богданов-Березовский показал себя, как человек, не имеющий своей позиции в советской музыке, как человек бесхребетный.

Мы недостаточно руководимся принципом партийности в науке и критике. Нам нехватает настоящего партийного образования, то есть той основы, без которой мы не создадим подлинно научных музыковедческих трудов. Нельзя мыслить себе передового музыковеда-критика без высшего партийного образования. Партия и народ подходят к нам, критикам, с мерилом высоких коммунистических требований. Наша же критика плохо подготовлена к выполнению возложенной на нее обязанности. Критика должна увидеть и поддержать те ростки нового, которые со временем приведут наше искусство к пышному расцвету.

Критики должны стать подлинными помощниками композиторов и активными участниками строительства социалистической музыкальной культуры.

П. Платонов — секретарь Октябрьского райкома ВКП(б) указывает на неправильность выступления т. Волошинова. Волошинов пошел на поводу у космополитов, пытаясь отыскать в их деятельности нечто полезное. Такая половинчатая критика лишает нас возможности до конца разоблачить антинародный смысл космополитизма. Здесь правильно подчеркивалось, что борьба, которая сейчас развернулась, — дело не сезонное. Она будет продолжаться до тех пор, пока до конца не будут искоренены в нашей стране все извращения в области идеологии. Философские основы космополитизма коренятся в борьбе двух философских направлений. Борьба с растленной культурой буржуазного Запада, поразившей наиболее неустойчивую часть нашей интеллигенции, будет вестись нами со всей непримиримостью. Вы видите, какой ожесточенный отпор получают космополиты от всего советского народа. Это происходит потому, что наш советский человек вырос, что он стоит несравненно выше любого человека капиталистического мира, потому что ему дороги демократические завоевания, дорого будущее нашей великой социалистической культуры. Это необходимо усвоить, и, в первую очередь, неразоружившимся космополитам. Те из них, кто выступал на этой трибуне, пытались уклониться от критики. Собрание справедливо оценило их фальшивую, маскировочную тактику.

Советский народ с нетерпением ждет перестройки музыкально-творческого фронта. В борьбе с антинародными влияниями вам обеспечена полная и единодушная поддержка. Сегодняшнее собрание говорит, что Ленинградское отделение ССК имеет все основания для того, чтобы оправдать надежды нашего великого советского народа, ожидающего от вас больших творческих успехов.

Собрание, приняло резолюцию, подчеркивающую необходимость решительной и беспощадной борьбы со всеми проявлениями буржуазного космополитизма и формализма, пустивших глубокие корни в среде ленинградских музыковедов и критиков. Начиная с 20-х годов, Ленинград был одним из крупнейших центров «современничества». В Ленинграде в практике музыкально-исполнительских организаций, оперных театров и в работах музыковедов-формалистов особенно ярко сказывалось низкопоклонство перед «достижениями» западноевропейской музыкальной культуры эпохи империализма. Эта система взглядов продолжала существовать вплоть до последнего времени, находя свое выражение в деятельности Вайнкопа, Друскина, Гинзбурга, Буцкого и других.

Эта группа критиков-космополитов вела безудержную пропаганду буржуазного искусства, занимая явно враждебную позицию по отношению к русской музыкальной классике и творчеству советских композиторов реалистического направления.

Формалистические извращения допускал музыковед Должанский, провозгласивший музыку Шостаковича «эстетической нормой современности». Серьезные ошибки характеризуют деятельность музыковедов Богданова-Березовского и Кремлева.

Собрание подчеркнуло, что только низким идейным уровнем ленинградской музыкальной критики можно объяснить тот факт, что на страницах прессы подвизался безграмотный, беспринципный писака Гликман.

Резолюция отмечает молчальничество ряда ленинградских музыковедов (Вейланд, Коукаль, Магид, Орлова, Рогожин, Шокин, Бушен, Бражников и другие), уклоняющихся от участия в творческой работе союза.

Собрание осудило деятельность Вайнкопа, Гинзбурга и их приспешников, как антипатриотическую, вредную, направленную на подрыв идейных основ советской музыки.

Собрание считает необходимым продолжить работу по окончательному и полному искоренению всех антипатриотических взглядов в музыкальной критике и науке. Собрание обязало правление Ленинградского союза композиторов развернуть интенсивную работу среди членов союза по изучению основ марксизма-ленинизма.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание