Выпуск № 10 (121) | 1948

разие русской музыкальной культуры, чем те ее стороны, те ее явления, которые допускали аналогии с западноевропейским искусством. Если это своеобразие порой и не называлось «своим именем», то все построение исторических работ, периодизация музыкально-исторического развития, рассмотрение материала производились именно таким образом, как будто история русской музыки — процесс своеобразный, самобытный, почетно или курьезно отличный от того, что происходило в Западной Европе» ¹.

Трудно было бы формулировать эту точку зрения с большей прямотой и определенностью. Источником взглядов Ливановой на историю русской музыки является методология так называемой «сравнительно-исторической» школы в литературоведении, крупнейшим представителем которой в России был Александр Веселовский. Развивая и обосновывая свою «концепцию», Ливанова непосредственно опирается на главные и ведущие положения этой школы. «Русское литературоведение, — читаем мы на той же странице цитированной работы, — и здесь далеко обогнало музыкальную историографию. Методы и приемы сравнительно-исторической школы были направлены на доказательство положения, как раз противоположного взгляду на русский культурно-исторический процесс, как на Самобытный, исключительный. Исследуя вопрос о «западных влияниях», отталкиваясь от него, последователи сравнительно-исторического метода стихийно приходили к заключению об одинаковости причин, породивших одинаковые следствия в России и на западе Европы».

Этот метод является на деле чисто формальным и не имеет ничего общего с подлинно научным материалистическим пониманием истории. Школа «сравнительного литературоведения», связанная с либерально-буржуазными западническими тенденциями, подвергалась резкой критике еще в самом начале своего существования со стороны революционных демократов 60-х годов. Между тем Ливанова считала возможным принять сторону основоположника «сравнительно-исторической» школы Ф. Буслаева в его споре с «представителями вульгарного механистического материализма шестидесятых годов» ². Как известно, против Буслаева выступали Добролюбов, Чернышевский и Салтыков-Щедрин!

Следуя принципам «сравнительно-исторической» школы, Ливанова при освещении русской музыки второй половины XVII и начала XVIII в. на первый план выдвигала вопрос о «влияниях». «В течение всего XVIII века и даже позже (и раньше),— писала она, — историк музыкальной культуры России будет иметь дело с изучением «чужого» (итальянского, немецкого, французского) искусства на русской почве...» ³. Весь ход развития русской музыки изображался как последовательная смена и борьба различных иноземных влияний.

Изложенный в «Очерках» взгляд на историю русской музыки получил развитие в другой работе Ливановой — «Музыкальные мечтания Алексея Веселовского» ⁴. Работа эта посвящена статье довольно известного впоследствии историка литературы Алексея Веселовского — «Музыка у славян», напечатанной в 1866 году в «Русском вестнике». Его очерк представляет собой полудилетантскую «пробу пера» начинающего автора. Так он и был, видимо, воспринят при своем появлении, не вызвав интереса к себе и пройдя почти незамеченным. Но Ливанова рассматривает его как событие исключительного значения для русской музыки, о чем говорит уже самое заглавие ее работы, основанное на сопоставлении статьи Алексея Веселовского с «Литературными мечтаниями» Белинского. Ливанова отмечает как положительный, с ее точки зрения, момент, что Алексей Веселовский пользуется сравнительно-историческим методом в применении к музыкальным явлениям. «Даже к частным моментам русского исторического процесса, — подчеркивает, она, — Веселовский старается подыскать аналогичные факты из истории западноевропейской музыки» ⁵.

_________

¹ Т. Ливанова, Очерки и материалы по истории русской музыкальной культуры, вып. I. М. 1938, стр. 32.

² Указанная работа, стр. 28.

³ Указанная работа, стр. 95.

⁴ Напечатана в сборнике научных трудов и материалов Гос. научно-исследовательского института театра и музыки. «Очерки по истории и теории музыки», 1. Л. 1939.

⁵ «Очерки по истории и теории музыки», стр. 17.

Как это делает Веселовский, видно из приводимого ею же примера: «Опера... «Руслан и Людмила» вызывает сравнение с музыкой Мендельсона к «Сну в летнюю ночь», причем автор замечает, что «Руслан» гораздо скучнее, так как для Мендельсона канвой служит драматическое произведение, а в «Руслане» «о драме нет и помину, а вместо либретто какие-то попурри в стихах» ¹. Вряд ли этот пример нуждается в каких-либо комментариях.

Главная задача работы Ливановой сводится к выяснению противоречия во взглядах Веселовского, который, будучи последовательным «западником» в области литературы, в то же время отстаивал национальное направление в русской музыке. «Но почему же «музыкальные мечтания» Веселовского,— спрашивает Ливанова, — приобрели такую, особую окраску, почему они кажутся такими близкими к славянофильству?» ².

Разрешение этого парадокса она находит в отставании музыки от литературного развития в России. То, что было уже пройденным этапом для русской литературы в середине XIX века, могло, по утверждению Ливановой, еще иметь место в области музыки в силу сравнительной ее отсталости ³.

Здесь воспроизводится старое, давно истлевшее либерально-западническое представление, что отстаивание национальной самостоятельности свойственно только культурам, находящимся на низкой ступени развития.

Этот глубоко чуждый советской культуре взгляд является проявлением того «безродного космополитизма», о котором говорил товарищ А. А. Жданов: «Интернационализм в искусстве рождается не на основе умаления и обеднения национального искусства. Наоборот, интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину — означает потерять руководящую линию, потерять свое лицо, стать безродными космополитами. Оценить богатство музыки других народов может только тот народ, который имеет свою высокоразвитую музыкальную культуру.

Нельзя быть интернационалистом в музыке, как и во всем, не будучи подлинным патриотом своей Родины. Если в основе интернационализма положено уважение к другим народам, то нельзя быть интернационалистом, не уважая и не любя своего собственного народа» ⁴.

За последние годы советское музыкознание сделало ряд успехов и сумело изжить многие из своих ошибок и недостатков предшествующего периода. В частности, подверглись пересмотру и некоторые из прежних ошибочных точек зрения в области истории русской музыки. Замечательные работы Б. В. Асафьева, появившиеся после Великой Отечественной войны, значительно расширили и обогатили наше понимание важнейших явлений русской музыкальной классики.

Однако ряд важнейших вопросов, связанных с изучением и критической оценкой классического наследия русской музыки, до сих пор не только не разрешен, но даже и серьезно еще не поставлен. Наши историки музыки пока не сумели по-настоящему усвоить смысл руководящих партийных указаний о значении передовой демократической русской культуры прошлого и применить их к конкретному материалу в своей специальной области. Не были должным образом проанализированы и имевшиеся здесь ошибки, между тем как только последовательная, до конца идущая партийная критика может явиться залогом действительного, коренного преодоления этих ошибок и предохранить от их повторения в дальнейшем. Широкая и всесторонняя разработка своего родного музыкального прошлого с партийных марксистско-ленинских позиций является одной из основных и первейших задач советского музыкознания, связанных с реализацией исторического постановления ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года.

Классическое наследство русской музыки дорого для нас потому, что оно является частью общего культурного достояния великого русского народа. Этот народ на протяжении веков боролся

¹ Там же, стр. 25.

² Там же, стр. 35.

³ Там же, стр. 39–40.

⁴ Совещание деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б). М. 1948. Стр. 139–140.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание