ными все дирижерские трюки, единственной целью которых является выпячивание персоны дирижера.

Следует всячески протестовать против необоснованных изменений авторских партитур, особенно классических, допуская их только с целью расширения или углубления идейного содержания произведения и во всяком случае лишь после использования всех «внутренних ресурсов» произведения (авторских указаний), когда они почему-либо оказываются недостаточными (иногда мы встречаемся с этим даже в очень хороших партитурах).

Солистом концерта выступил превосходный молодой скрипач Леонид Коган, с подъемом и блеском исполнивший скрипичный концерт А. Хачатуряна.

М. Леонидов

Два мастера советского пианизма

(Концерты Э. Гилельса 1 ноября и В. Софроницкого 9 ноября в Большом зале консерватории)

Сопоставление этих двух выдающихся мастеров советского пианизма (как и других представителей однородного мастерства) интересно и поучительно как для рядового слушателя, так и для профессионала. Сопоставление различных исполнительских индивидуальностей полнее раскрывает нам богатство и разнообразие пианистических ресурсов, будит критическую мысль, позволяет установить какую-то равнодействующую правильной интерпретации или же, возможно, признать художественное равноправие двух различных интерпретаций.

Интересно и другое сопоставление — не по персональной линии (разные исполнители), а по хронологической (тот же исполнитель в разные периоды).

Последнее сопоставление мало применимо к В. Софроницкому, сформировавшемуся, зрелому мастеру, но имеет смысл в отношении к Э. Гилельсу, растущему, совершенствующемуся артисту.

С первого же яркого появления своего на артистическом поприще Э. Гилельс зарекомендовал себя, как представитель блестящей, но несколько односторонней виртуозности. Учитывая юность талантливого дебютанта, естественно было ожидать последовательного расширения и углубления его исполнительского диапазона. Мне не довелось систематически следить за артистической эволюцией Гилельса, но припоминаю два его характерных исполнительских эпизода. Сюжетом первого были симфонические вариации Ц. Франка, а второго — фортепианная транскрипция «Петрушки» Стравинского. В первом случае была заметная неудача. Говорю не о шаткости в передаче текстового содержания пьесы, а об отсутствии стилистического его раскрытия. Тонкая лирика вариаций осталась невысказанной. Иное впечатление осталось от исполнения транскрипции Стравинского: в этой предельно-виртуозной пьесе Э. Гилельс сумел выявить нечто сверхвиртуозное — звуковую красочность и выпуклую образность: это была яркая картина праздничного гулянья.

Данный концерт интересовал меня именно под этим углом зрения. Определенный сдвиг в исполнительской установке артиста, существенное обогащение его стилистически выразительных ресурсов — вот основное, глубоко отрадное, впечатление от концерта.

Особенно ощутительно это проявилось в исполнении моцартовской сонаты, убедительно передавшем трогательную искренность моцартовской лирики и тонкое изящество его прозрачной фактуры.

Крупные стилистические достижения были и в исполнении монументальной h-moll'ной сонаты Листа; виртуозные ресурсы нашли в ней целесообразное применение; наряду с этим выпукло и естественно была передана богатая лирическая и драматическая тематика. Лишь местами ощущался рецидив самодовлеющей виртуозности (преувеличенно скорый темп в последнем проведении героической темы H-dur). Удачна была интерпретация «мефистофельского» fugato и, особенно, заключительной страницы, этого торжественного угасания жизни в бледном свете занимающегося дня. Прекрасная звучность была найдена в трех последних Н-dur‘ных гармониях.

Значительно меньше удачи было в хроматической фантазии Баха и fis-moll’ной сонате Шумана.

Интерпретация баховского произведения была несколько формальна, суховата. Если не в фуге, то в фантазии во всяком случае налицо обильный материал для эмоционально-насыщенного исполнения. Он не был целесообразно использован. В исполнении шумановской сонаты труднейшая задача — преодоление длиннот ее финала. Необходима мобилизация всех экспрессивных ресурсов — темпа, динамики, красочности, — чтобы создать в финале новую, заключительную кульминацию. Это исполнителю не удалось. Но и в другом, более благодарном, материале, ощущался ряд недоделок, главным образом по линии лирической экспрессии. Особенно досадна была эта недовершенность в Арии. Ибо Ария эта — лирический центр всей сонаты, это песнь любви Шумана к Кларе.

Что касается исполнения «Кампанеллы», то оценка может быть только одна: это вершина исполнительского мастерства. Я опять сказал бы: это — высшая виртуозность, ибо, кроме беглости и яркости, в исполнении ощущалось и колористическое мастерство.

Гармонической стройностью, равновесием всех экспрессивных элементов было отмечено исполнение В. Софроницкого в концерте 9 ноября.

Глубоко убедительным, впечатляющим было исполнение с-moll'ной бетховенской сонаты (op. 111), построенной на предельной динамической контрастности двух ее монументальных звеньев. Наибольшая трудность исполнения со-

средоточена во второй части — этом протяжном лирическом парении, как бы знаменующем беспредельную радость бытия. Исполнение полностью передавало героическую динамику первой части. Во второй части, хотя и отлично исполненной, все же нехватало той тончайшей, испаряющейся звучности, необходимой и по характеру данной части, и по контрастному соотношению ее с первой частью.

В исполнении этюдов Шопена высокое техническое мастерство (ор. 10, №№ 1, 4) сочеталось с глубокой лирической экспрессией (ор. 10, №№ 3, 6).

Яркое, блистательное исполнение fis-moll’нoгo полонеза вызывает возражение лишь чрезмерно выпуклой трактовкой средней части (tempo di mazurka). В данном случае это не бытовой танец, а нежная мечта о любимой родине, возникающая в обстановке трагической борьбы. В плане этой отдаленности, утерянности и должна быть трактована данная тема.

Совершенно иное замечание вызывается исполнением h-moll’ной мазурки. Мы слишком привыкли истолковывать шопеновские мазурки, как чисто субъективные лирические излияния автора, а между тем большинство мазурок является выпуклыми зарисовками народно-плясовых сценок. Конечно, в эти зарисовки автором внесено много субъективно-лирического элемента, но все же в исполнении нельзя совершенно игнорировать народно-бытовые черты: четко акцентированный ритм, щипковую, порою беспедальную звучность и т. д. Вот этих-то народно-бытовых штрихов недоставало в отчетном исполнении данной мазурки.

Мои замечания, продиктованные глубоким интересом к вопросам интерпретации, ни в какой мере не колеблют высокохудожественной ценности отчетного концерта.

Оба концерта в целом были ярким свидетельством высокого уровня советского фортепианно-исполнительского мастерства.

Ан. Дроздов

Концерт молодых исполнителей

(Малый зал консерватории, 18 октября)

Из фортепианных выступлений хочется прежде всего отметить исполнение Горностаевой (кл. проф. Г. Нейгауза) шопеновского cis-moll‘нoro скерцо. Не говоря уже о полном овладении технической стороной пьесы, исполнение убедительно разрешало основную проблему данного произведения: сохранение скерцозного, полетного характера, при массивной фортепианной фактуре и тематической контрастности. Рельефная передача отдельных тематических элементов совмещалась с единством основного ритмического движения. Лишь в одном случае был допущен недосмотр: в побочной теме (Des, позднее Е) вступление нисходящих пассажей неизменно запаздывало на одну четверть; трехдольный такт обращался в четырехдольный. Не говоря об однообразии таких многочисленных tempo rubato, этот прием нарушал основной художественный смысл данного фрагмента: сочетание воздушных дуновений со строгой поступью хорала.

Значительный художественный интерес представило исполнение F-dur'ной баллады Шопена студенткой Ещенко (кл. проф. С. Фейнберга). В ее исполнении чувствовался детально разработанный план оттенков движения и динамики. Это было плюсом исполнения, но в этом же был источник заметных недочетов. Чрезмерная детализация нюансов мельчила масштабы быстрого эпизода, лишая его монументальной стихийности и придавая ему несколько спазматический, судорожный характер. С другой стороны, в исполнении явно недоставало тембрового разнообразия, в частности глубины и мощности звучания в ff и певучести — в лирической теме.

Дальнейшее исполнение той же пианистки привело меня, как слушателя, к некоторому конфузу: в течение нескольких мгновений я не мог определить исполняемой ею пьесы, казалось бы, достаточно мне знакомой. Это был С-dur’ный этюд Шопена (ор. 10, № 7). Предельная быстрота темпа, безупречная техническая чистота и легкость — это бесспорное достижение, но не шопеновского плана, чем, очевидно, объясняется провал в моей музыкальной памяти.

В данном этюде техническая мобильность должна уравновешиваться лирико-мелодической струей, проводимой частью в басовой партии, частью в контурах верхних секст.

Все эти критические замечания не исключают художественных качеств данного исполнения в целом. Высокая сознательность, артистическая выдержка, отличный технический аппарат — это надежный фундамент для художественного роста молодой исполнительницы.

Заслуживает внимания и третий фортепианный номер: три «Музыкальных момента» Рахманинова в исполнении студента Л. Бермана (кл. проф. А. Гольденвейзера). У юного исполнителя — яркая виртуозная одаренность. Но полному раскрытию его дарования мешают недоработка разнообразных приемов звукоизвлечения, неясность речевой акцентуации. Наглядный пример — с-moll’ный «Музыкальный момент». Он был исполнен как бы на одном дыхании, без необходимой декламационной пунктуации. Характерная патетическая тема всецело поглощалась вихрем пассажей. Обогащение своего виртуозного мастерства тембральными, декламационно-экспрессивными средствами — вот очередная задача юного пианиста.

Из исполнителей струнной специальности очень хорошее впечатление оставил виолончелист Рубин (кл. проф. С. Козолупова). Глубокая кантилена и экспрессия были продемонстрированы им в пьесах Рахманинова и Ракова. В шопеновском этюде (переложение а-moll'ного фортепианного этюда ор. 10, № 2) он проявил настоящее виртуозное мастерство, технический блеск и безупречную чистоту интонаций.

Из других номеров инструментальной музыки ярко выделялось исполнение арфисткой О. Эрде-