Выпуск № 8 (102) | 1946 - страница 39

А. Н. Верстовский

или сила песнопения — тоже интермедия для соло и хора с танцами, обе в 1827 году), мелодрамы.

Верстовский чутко отзывался на лирику современных ему русских поэтов, и современники любили его музыку, соотносящуюся с тогдашней поэзией Пушкина, Жуковского, Батюшкова, Дмитриева, Языкова, Шевырева и т. д. Достаточно указать на популярность его романса «Черная шаль» (Пушкин). В области камерной музыки современники вспоминали фортепианную сонату, посвященную одному из учителей Верстовского — пианисту Фильду, пьесу (попурри) для английского рожка и его арфные композиции. В торжественной бальной музыке, например, в сочинении полонезов, Верстовский следовал по стопам Козловского. Этой же дорогой шел и М. И. Глинка в своей музыке «представительного» (репрезентативного) жанра, в кантатах и польских!..

Почти всюду у Верстовского звучат характерные славяно-российские интонации. У него начинает играть заметно «стабилизировавшуюся роль» интервал секста в его интонационно-ладовом значении, сказавшемся впоследствии в стиле Глинки, в славянизированных песнях и в «Русалке» Даргомыжского, и в высшей степени замечательно у Чайковского (см. мою работу: «Евгений Онегин», лирические сцены П. И. Чайковского, — интонационный анализ¹). В тематике своих опер Верстовский упорно шел по стезе славяно-российской. Только не надо забывать, что стезя эта еще не имеет славянофильских тенденций средины и более поздних годов XIX века и не поддалась им, — то есть, это далеко не «ивано-аксаковское» славянофильство, с его антипетровским национально-сектантским оттенком: с неприятием общеевропейской цивилизации. К чести русской музыки нужно сказать, что она в своем постигании «славянской идеи» и своем взаимоотношении со славянской напевностью избежала шовинистических бредней и националистической западни.

В Верстовском сказывается наследие славяно-российских идей XVIII века в патриотической окраске русской интеллигенции «александровского времени». «Россы равно и славяне» — единство, но «россы, Петром вызванные к жизни» и, как и он, не отказывающиеся от европейского прогресса. В этом смысле, но интонационно «славянизирован» и «Руслан» Глинки (а вовсе не итальянизирован, как принимали многие «по близорукости слуха»), и «Млада», и «Снегурочка» Римского-Корсакова. Наиболее популярной русско-славянствующей оперой Верстовского оказалась «Аскольдова могила», но наиболее характерным явлением в славяно-российском жанре, мне думается, выступает его опера Громобой (либретто Д. М. Ленского по Жуковскому и с использованием его стихов), роскошно поставленная в Москве в новооткрытом после

_________

¹ М. Музгиз, 1944.

пожара Большом театре, в 1857 году¹. Антиваряжские тенденции оперы были всем понятны и легко расшифровывались за романтико-фантастической феерией в действии: понятны были и изобильные народно-славянские песни-игры и дивертисменты, которыми уснащена опера, так же как и демократическая линия в либретто и музыке. Через несколько лет Серов в своей «Рогнеде» вновь оживил близкую Верстовскому тематику, но запутался в тенденциях либретто и драматургически плохом сценарии так, что затормозил сам жизнеспособность этой во многом талантливой и свежей, интонационно-самобытной оперы.

Верстовский — по интонационной отзывчивости на требования своей современности² — явление яркое и талантливое. Не будучи «звездой» первой величины» и питая и питаясь «текущим», он — и своего рода «летописец (как бывают такие же поэты) настоящего времени», и фундамент, на котором гении музыки воздвигают свои прочные «надвременные» великие художественные обобщения. Не случайно, поэтому, несмотря на нелепости в либретто, опера Верстовского «Аскольдова могила» своим патриотическим искренним чувством стала для самых широких слоев слушателей нашей родины «художественной реальностью», долго оспаривавшей успех даже «Сусанина» Глинки. Успех этот упорный, повсеместный, вовсе не был «прихотью дурного массового вкуса», «бытовщиной», а имел за собою устойчивые основания.

И не зря создалась — благодаря яркой выделяемости «Аскольдовой могилы» среди остальных произведений Верстовского — легенда, что эту оперу написал не он, а композитор-мелодист Варламов, по каким-то причинам (чуть ли не взамен карточного долга) уступивший свое детище Верстовскому. Подобная легенда ходила и по поводу «Фауста» Гуно, то есть, что в сравнении с другими его произведениями «Фауст» столь вдохновенная находка, что принадлежать ему, даже как автору «Ромео», не может. Такие легенды создаются о музыкальных произведениях столь массово-популярных и любимых, что они воспринимаются как общее достояние, как «безыменное» чье-то сочинение, подобно народному творчеству неведомых мастеров.

_________

¹ О Верстовском материалов много. Но в данном контексте надлежит упомянуть, что в отношении Громобоя интересные подробности — в статье П. А—ъ: — Большой Московский Театр, опера «Громобой» и несколько слов о ее авторе, А. Н. Верстовском («Русский Художественный Листок», издаваемый В. Тиммом, 1857 г. №№ 15, 16, 17).

² Хочется отметить, например, интересное преломление им народно-цыганской интонационной стихии (от которой, как бы этого ни хотелось людям с лицемерно-настроенным вкусом, никуда не скрыться в эволюции русской музыки о слуховой точки зрения, то есть распознавания органических ее интонаций) — в опере «Пан Твардовский» (1828).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. Н. Верстовский

Содержание