оперного жанра; дать возможность композиторам писать глубоко-идейную музыку, а не иллюстрации к спектаклям. У наших талантливых композиторов безусловно есть на это силы.

Многозначительным и радостным событием последнего времени был показ трех новых ораториальных произведений: «Емельяна Пугачева» М. Коваля, по поэме В. Каменского, «На поле Куликовом» Ю. Шапорина, по стихам А. Блока и М. Лозинского и «Александра Невского» С. Прокофьева, по стихам В. Луговского. В этих произведениях, разных по стилю, но высоко талантливых, звучит музыка героического пафоса, которой мы еще не слышали в советской опере. Такой музыки ждет массовый слушатель от своего любимого, самого массового искусства — оперы.

ОТ РЕДАКЦИИ

Поэт и либреттист С. М. Городецкий затрагивает ряд вопросов, чрезвычайно актуальных в практике советского оперного творчества. Правильно рассматривая оперное либретто, как специфический жанр, требующий соблюдения особых законов формы, автор в то же время выдвигает ряд спорных положений. Так, происхождение оперного либретто от романа или пьесы само по себе еще не является пороком. Известно, что большинство шедевров мирового оперного искусства имело своей первоосновой литературные произведения («Пиковая дама», «Кармен», «Борис Годунов», «Отелло» и др.). Корень вопроса, очевидно, лежит скорее в специфических требованиях оперного либретто, как особого жанра, что действительно недооценивает большая часть советских оперных либреттистов.

Прав автор, сетуя на отсутствие советской музыкальной трагедии, советской комической оперы. Вопрос о чистоте жанра несомненно очень важен в нашем оперном искусстве. Однако — тип оперы semi-seria, соединяющей в себе черты драматизма с чертами юмора и лирики — есть также оперный жанр, освященный традициями таких мастеров, как Моцарт, Бизе, Чайковский. Отказываться от этого жанра было бы ошибкой.

И третье замечание: сомнительно, стоит ли требовать, чтобы в оперных сюжетах были отражены все большие темы, выдвигаемые нашей действительностью? Опера — одно из самых обобщающих искусств, и от нее нужно ждать не столько отражения злободневных событий, сколько создания больших, глубоко обобщенных образов, типичных для нашей эпохи в целом.

Настоящая статья далеко не исчерпывает всех вопросов, связанных с тематикой и жанром советской оперы. К этим вопросам редакция предполагает еще вернуться.

Б. Ярустовский

О «Емельяне Пугачеве» М. Коваля

«Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др. Мы видели в выступлениях этих людей отражение стихийного возмущения угнетенных классов, стихийного восстания крестьянства против феодального гнета.

Для нас всегда представляло интерес изучение истории первых попыток подобных восстаний крестьянства»¹.

Мариан Коваль — очень интересная и привлекательная фигура среди композиторов среднего поколения. Еще на раннем этапе творчества, будучи студентом Московской консерватории, Коваль обнаружил задатки своего, индивидуального стиля. Он был одним из тех, кто еще на заре развития советской музыки пытался создать первые образцы советской вокальной лирики.

Среди композиторов, объединявшихся РАПМ, он всегда выделялся стремлением к теплоте и лиричности — вопреки страшным ограничениям аскетической рапмовской схемы. С первых же творческих шагов Коваль обнаружил ясно выраженный русский национальный колорит своей музыки, коренную связь ее с миром русской песенности — крестьянской и городской. Коваль и Давиденко были самыми почвенными, самыми национальными художниками из композиторской молодежи, выдвинувшейся в 20-е годы. Немало упреков в свое время вынесли они оба от строгих рапмовских «идеологов» за «непреодоленные влияния мелкобуржуазной песенной стихии». Но Коваль шел своей дорогой, не поддаваясь ни суровым канонам РАПМ, ни соблазнам так называемой «доходчивости», столь популярным в послерапмовские времена.

Трудно назвать другого композитора из числа мастеров молодого и среднего поколений, который так уверенно и принципиально шел бы по своему, глубоко осознанному пути, не ища дешевого успеха, не сбиваясь на линию наименьшего сопротивления.

Еще с первых шагов своего творчества Коваль поставил задачей — отразить в ряде песенных циклов наиболее яркие эпизоды русского революционного прошлого. Это была трудная и, казалось бы, невыполнимая задача для молодого музыканта, не обладавшего еще ни зрелостью техники, ни жанровым многообразием творчества.

Но Коваля всегда выручала большая идейная целеустремленность, воспитанная в нем комсомолом, советской художественной школой. Не получив в консерваторской академической учебе всего того, что требовалось для выполнения его больших и необычайных творческих замыслов, Коваль много учился сам: у Мусоргского, Даргомыжского, у классиков русской литературы — Пушкина, Некрасова, наконец, — на лучших образцах русского народного творчества.

_________

¹ См. беседу товарища Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом. Партиздат, М. 1933, стр. 8.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Б. Ярустовский

О «Емельяне Пугачеве» М. Коваля

Содержание