к рефлексии. Вот почему это Largo воспринималось не как повторение 5-й симфонии, но как закономерное продолжение ее.

К сожалению, это хорошее, интересное начало не получило своего естественного продолжения. Вторая часть симфонии (Allegro) выбила слушателей из колеи, произведя впечатление чего-то совсем неожиданного и не вполне ясного. В ней было много блеска, но блеска холодного и внешнего. Третья часть (Presto) оказалась более ясной и захватывающей. Близкая к стилю увертюр Россини (и отчасти к стилю финалов моцартовских симфоний), она поразила своей бурной кипучей жизнерадостностью и предельной эффектностью оркестровки. Однако и в ней не было даже намека на связь с содержанием Largo.

Таким образом, симфония оставила двойственное впечатление: казалось, что исполнено не одно, а два самостоятельных произведения. Первое (Largo) — очень углубленное, сдержанно суровое и мужественное, второе (Allegro и Presto) — ослепительно блестящее, полное энергии и веселья. Каждое из этих произведений, взятое в отдельности, представляет несомненный интерес. Но связать их в единое целое — невозможно.

Итак, 6-я симфония не имеет цельной концепции. Поэтому не вполне ясно, какую именно цель преследовал композитор, создавая столь противоречивое произведение. Бесспорно талантливая, виртуозная по мастерству, симфония Шостаковича заключает в себе много спорного. Это — остро дискуссионное произведение, не могущее не вызвать ряда контрастных суждений. Мне кажется, что 6-я симфония в творческой эволюции ее автора сыграла роль интермедии, предшествующей появлению нового, подлинно большого и глубокого произведения. Создать такое произведение Шостакович должен и, надо надеяться, он его создаст.

Несмотря на отдельные (и порой очень крупные) неудачи, декада в целом свидетельствует об интенсивном развитии советского симфонизма. У нас уже есть симфонические произведения, которые мы можем сопоставлять с образцами классической симфонической музыки. Я имею в виду 5-ю симфонию Шостаковича, «Александра Невского» Прокофьева, 16-ю симфонию Мясковского, фортепианный концерт Хачатуряна.

Однако советские симфонисты пока еще не разрешили одной, очень важной задачи, которая стоит перед советским музыкальным творчеством. Эта задача — воплощение типического образа нашей эпохи.

Много лет назад Чайковский в своих симфониях гениально воссоздал образ героя своего времени — «молодого человека XIX столетия», со всеми его противоречиями, сомнениями, мучительными поисками истины и неугасимой любовью к жизни. То же самое, но применительно к нашей эпохе, должны сделать советские симфонисты. Они должны воссоздать образ героя нашего времени, со всеми его типическими, характерными чертами, с его думами, чувствами, переживаниями. Шостакович в своей 5-й симфонии подошел к этой задаче вплотную. Но он пока еще не разрешил ее. В 5-й симфонии гораздо большее внимание уделяется отображению процессов преодоления старого и постепенной кристаллизации нового «качества», нежели показу этого нового в его оформившемся, откристаллизовавшемся виде.

Советские симфонисты должны создать симфонии, которые воплотили бы положительный образ нашего советского «героя», сына социалистической эпохи.

А. Острецов

Новые симфонии

Лучшие произведения, исполнявшиеся в течение последней декады советской музыки, свидетельствуют о чрезвычайно быстром темпе развития советской музыкальной культуры. То, на что раньше, может быть, понадобились бы десятки лет, — удивительно быстро всходит, крепнет, пробивает себе дорогу, радуя смелостью и целеустремленностью мысли.

Композиторы все более усваивают справедливые требования, предъявляемые советской аудиторией к музыкальному искусству, — требования простоты, ясности и значительности музыкальных произведений. Формирующийся советский музыкальный стиль сочетает в себе черты реализма и народности с богатством индивидуальной формы изложения, разнообразием жанров.

Под этим углом зрения происходит принципиальный пересмотр всего устарелого и исторически выветрившегося — та неизбежная «переоценка ценностей», которая связана со становлением нового симфонического стиля. Мысль советских авторов, выражая новое жизненное содержание, нащупывает новые формы и средства музыкальной выразительности. Все это требует творческого дерзания, экспериментирования. Вырабатывается новое отношение к музыкальной традиции, не догматическое, а действенно-творческое. Композитор хочет быть новатором в своей области, ибо для него это историческая необходимость.

Там, где музыкальная традиция оказывается тормозом для дальнейшего роста музыкального творчества, советские композиторы призваны смело ломать ее. Но мощные ресурсы, накопленные трудом поколений выдающихся музыкантов, предполагают свое естественное развитие. Советские композиторы не имеют никаких оснований пренебрегать художественным использованием ранее выработанных и исторически оправдавших себя норм. Ища новых путей к полнокровному выражению внутреннего мира советского человека, композиторы становятся пионерами новых идей. Декада показала воочию, что советские композиторы, воодушевленные идеями советского патриотизма, уже создали ряд выдающихся произведений. И не отвлеченное понимание новаторства как изобретения технических новинок, а критерий образного, идейно-значительного художественного мышления, в конечном счете, оказывается решающим.

Процесс искания нового стиля проходит у различных композиторов по-разному. Одни стремятся выразить мир идей нашей эпохи через личное, субъективное. Личное само по себе не является, конечно препятствием к постижению общественно-значимого: лирическая тема в музыкальном искусстве может приобрести огромную силу коллективного художественного воздействия.

В этом смысле 5-я симфония Шостаковича, с ее глубоко волнующей темой становления индивидуального сознания, — глубоко знаменательное произведение. Она показывает, что принцип, в свое время положенный

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. Острецов

Новые симфонии

Содержание