Музыкальная культура и фашизм

А. ГОЗЕНПУД

Фашизм и искусство несовместимы. С дикой ожесточенностью фашисты бомбят музеи и театры, университеты и консерватории, сжигают библиотеки, физически расправляются с носителями передовой культуры. Фашизм зажег костры из книг, заточил в тюрьмы и концентрационные лагери, замучил до смерти неисчислимое количество художников, музыкантов и писателей — всюду, куда ступала его проклятая нога. Но не эта бредовая попытка истребления мировой цивилизиции представляется единственной опасностью. Можно сжечь сотни тысяч экземпляров произведений Гейне и Горького, но, если сохранится хотя бы один экземпляр, человечество вновь услышит их великий голос. Искусство неистребимо, как неистребима жизнь. Из пепла пожарищ, из тлена и гибели бно восстает вновь, возрождаясь, как сказочный феникс.

Чудовищная, изуверская сущность фашизма, борющегося с искусством, всего глубже, хотя и менее обнаженно, выявляется не в сожжении книг и картин, но в стремлении обратить себе на потребу то, что было создано величайшими гениями человечества, превратить в своих союзников не только реакционное отребье, но Данте и Шекспира, Шиллера и Бетховена, Тициана и Микель-Анджело, подобно тому, как все достижения европейской цивилизации фашисты превращают в орудие уничтожения цивилизации.

Фашисты стремятся стерилизовать не только своих политических противников, а и деятелей культуры прошлого, чьи творения они не бросили в костер, но демагогически объявили близкими своей чудовищной «доктрине». В этом заключено наивысшее надругательство над прогрессивной культурой, в этом заключена, одновременно, и наибольшая опасность для самой культуры. Штурмовики, сжигающие Шекспира, вызывают гнев и отвращение. Однако превращение Шекспира в средство пропаганды расовой теории («Венецианский купец», «Отелло»), низведение Шекспира до степени апологета идеи «вождя» — фюрера («Кориолан») — куда более отвратительно. Фашизм идет на любую фальсификацию, допускает любую подтасовку текста, применяет любые искажения, словесные и смысловые, — он вербует для себя союзников и в области мировой культуры. «Лучше быть сожженным!» — воскликнул немецкий писатель Оскар-Мария Граф, оскорбленный тем, что его книги были оставлены фашистами на полках библиотек, в то время как сочинения Томаса и Генриха Манна, Лиона Фейхтвангера, Якоба Вассермана сгорали на кострах, разожженных изуверами. «Лучше быть

сохокенным», повторили за ним другие писатели, музыканты и художники. И к этим словам присоединились бы великие художники прошлого, если бы они могли узнать о надругательстве фашистов над их творчеством.

Планомерная и последовательная фальсификация истории и истории искусств фашистскими «учеными» призвана «доказать» убогую мыслишку, что вне Германии никогда не было создано ничего великого ни в одной области духовной и материальной культуры. В помойных ямах европейской реакции немецкий фашизм нашел «идею» расовой неполноценности и неравенства целых народов, «идею» верховенства арийской расы, подлинными представителями которой должны явиться современные германцы. Эта «теория», созданная трудом синтетической реакции, заимствованная у полусумасшедшего француза Гобино, бельгийца Лапужа, немца Ницше и натурализовавшегося в Германии англичанина Х. С. Чемберлена, стала основой, на которой выросло здание фашистской политики, теории и практики как в политической жизни, так и в области искусства.

В применении к культуре эта теория означает, что только германская раса создала великие художественные ценности, которые были скопированы и размножены в подражаниях прочими народами. «Лишь германский народ является истинным творцом музыки. Все другие народы занимались подражанием» — заявил фашистский музыковед Фридрих Базер. «То, что не отмечено печатью германского духа, — либо бледное подражание, либо жалкая пародия», вторит ему фашистский музыковед Р. Айхенаузр, автор чудовищной книги «Музыка и раса», удостоившейся «одобрения» самого Гюнтера, главы расистской школы.

Исходя из этой нехитрой концепции, нацистские «ученые мужи» создали новую историю музыки, скроенную и сшитую на фашистский лад, выбросив из нее композиторов-неарийцев, обвинив их в систематической порче художественного вкуса немцев, в засорении «чистого источника» германской культуры, — а заодно насильно переведя в германское подданство всех сколько-нибудь значительных музыкантов ненемецкой национальности, обнаруживая в них черты «немецкого духа» или даже «наличие немецкой крови» в их жилах и т. п. Так в разное время фашистские музыковеды ухитрились «оттягать» у Франции Рамо, Гретри, Берлиоза, Бизе, Цезаря Франка, у Англии — Перселя и вирджиналистов.

Если обратиться к некоторым книгам по историй немецкой музыки, вышедшим в Германии за последние пять лет (Мозера, Мюллер-Блаттау, Бюккена идр.), то здесь в перечне немецких музыкантов можно увидеть композиторов чешской, польской, французской, итальянской, голландской и норвежской национальности, кровно связанных со своей культурой. Так фашизм стремится отнять у народов Европы не только землю и хлеб, стремится не только поработить и подчинить себе весь мир, но хочет присвоить и художественные ценности европейских народов. Поэтому упражнения фашистских ученых на тему о «северо-германской крови Шекспира» или «германской природе» Данте и Берлиоза являются не результатом безмятежного кретинизма, но смертоносной отравой.

С особенной, подчеркнутой враждебностью фашизм относится к славянской культуре. Фашистские изуверы настойчиво повторяют мыслишку о том, что «славяне не создали никаких ценностей в области музыкального творчества, но всегда питались объедками с пиршественного стола германской культуры» (Мюллер-Блаттау). При этом они склонны «забывать» всемирно историческое значение русской культуры, в частности, музыкальной, оплодотворившей всю западно-европейскую культуру и музыку ХIХ и ХХ столетий, в том числе и германскую. Они «забывают» о той мощной и действенной роли, которую сыграло творчество Чайковского, активно влиявшее на немецкую, и французскую музыку, «забывают» о Му-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Музыкальная культура и фашизм

А. ГОЗЕНПУД

Содержание