Выпуск № 3 (9) | 1934 - страница 45

2) Полное совпадение логических ударений переводного текста с естественной музыкальной акцентуацией (сильное время, затакт, синкопа, лига, сечение мелодии, опорные ноты, паузы и т. д.). Примеры нарушения логического ударения:

на сильном времени:¹

ich erkenne dich
смутно движется

на синкопе:²

Пример 3

на слигованной ноте:³

Пример 4

3) Соответствие приемов формальной структуры перевода и музыки.

4) Соответствие идейного содержания перевода и музыки.

5) Соответствие звуковой окраски переводного текста с музыкой.

6) Вокальность перевода.

Практика музыкального перевода показывает, что только при соблюдении изложенных здесь положений достигается художественный перевод, воспроизводящий музыкально-драматическое выражение оригинала и дающий исполнителю возможность тонкой и художественной музыкальной фразировки.

Задачи перевода образцов песенного стиля несомненно существенно отличаются от задач усложненного декламационного перевода позднейшего «романса» (в русском языке, к сожалению, до сих пор не установился термин, хотя бы до некоторой степени соответствующий немецкому «Lied», «Gesang»). Мелодия песни строится на стабильных, единоразмерных периодах, с половинным кадансом в середине, с полным кадансом в конце песни. Простота, непосредственность, примат широкой певучей мелодики — вот средства выражения, характеризующие песенный стиль, которые должны отобразиться также и в переводе. Приведем начало «Ich liebe dich» Бетховена:

Пример 5

Не то — декламационно-напевный стиль позднейшей художественной песни, скажем, Вольфа, Штрауса, Регера и др., где широко используются полиритмия, разрыв мелодии паузой, повторы, синкопы, лига, удлиняющая звук, и другие приемы, изменяющие характер мелоса в сторону активно-речевого начала. Немногочисленные переводы послевагнеровской немецкой песенной литературы (изд. Музсектора, Музгиза, «Тритон») имеют достижения, как в смысле увязки идейного и эмоционального содержания текста с музыкой, так и в приближении к поэтическому образу и в сохранении единства гласных.

Однако можно обнаружить и в этих переводах немало моментов недостаточного овладения спецификой вокального перевода, недостаточной гибкости в следовании за музыкальной фразой, недостаточной четкости и ясности в смысле произносимости текста. Простой ли небрежностью объясняются напр. следующие строки, предполагающие цельность музыкального построения?

«Не знает никто, мы откуда и кто...»⁴

Между тем, в немецком тексте — это две отдельные фразы, разделенные точкой:

Die wissen es nie.
Bist du klüger als sie?

Первая из них заканчивает 16-тактовый, несколько торжественного характера период на 2/4, а вторая начинает новый, более оживленный, на 6/8. Таким образом, перевод этих строк совершенно не увязан с переменой темпа и характера музыки. Аналогичные случаи наблюдаем в песнях Листа «Es war ein Konig in Thule» и «Anfangs wollt ich fast verzagen».⁵ В первой песне в строке «Ег sah ihn stürzen, trinken» — в музыке есть пауза:

Пример 6

легко и естественно интонируемая в немецком тексте, так как здесь даны два инфинитива, разделенные знаком препинания, причем второе есть усиление первого. В русском тексте это построение не сохраняется, и поэтому в переводе получается разрыв с музыкой.

_________

мийцов, «Песни Шуберта», стр. 41): Sein Kuss — поцелуй.

¹Бетховен, Песни. В перев. А. Ромма, А. Глобы и К. Штром. Музсектор, М., 1927, т. I, стр. 8.

²Гуго Вольф, Песни Мёрике, в перев. С. Заяицкого. М. Музсектор, 1929, т. I, стр. 53.

³Гуго Вольф, Итальянские песни, в перев. С. Заяицкого. М. Музсектор, 1927, стр. 5.

⁴«Песни Мёрике», т. I, стр. 21.

⁵Песни Листа, т. II, стр. 8 и 23.

Во второй песне в немецком тексте имеются два цельных предложения, разделенных логической паузой:

Пример 7

между тем как в переводе роль паузы стирается и получается одно разорванное и неправильное в смысле ритмосинтактики предложение.

Иногда переводчик игнорирует значение повторов в музыке, усиливающих эмоциональное напряжение; так напр., в песне Хуго Вольфа «Эолова арфа»¹ композитор трижды повторяет слова «wie süss» на мелодии, дающей непрерывное нарастание и движение:

Пример 8

В переводе пропадает эмоциональная связь слова и музыки из-за повтора неосмысленного словосочетания «мне грудь». И далее, в той же песне — строки, овеянные подлинной и глубокой эмоцией:

«Ein holder Schrei der Harfe
Wiederholt mir zu süssem Erschrecken
Meiner Seele plötzliche Regung...»

дают в переводе лишенные смысла механические сплетения слов:

«Печальный зов повторят
Струны вдруг. И от ужаса снова
Грудь мою наполнит тревога...»

В песне Шуберта «lm Dorfe»² тот же переводчик дал следующее искажение идеи обреченности, предчувствия близкой смерти:

«Ich bin zu Ende mit allen Traümen,
Was will ich unter den Schläfern saümen?» —

«Довольно грез мне и снов манящих!
Мне тяжко видеть спокойно спящих».

Значительно точнее переведены эти строки В. Коломийцовым:

«Уже не видеть мне снов манящих,
Что ж медлю я средь счастливцев спящих?»³

Здесь переводчик вносит усиление момента обреченности, путем ввода слова «счастливцев», что во всяком случае более гармонирует с музыкой, нежели первый перевод С. Заяицкого.

В песне «Форель» Шуберта В. Коломийцов допускает утрировку эмоции, резко противоречащую игривой, шаловливой песне:

«So zuckte seine Rute,
Das Fischlein zappelt d’ran,
Und ich mit regem Blute
Sah die Betrog’ne an...»

в переводе читается:

«В обман далась бедняжка,
Поймал ее злодей.
Мне даже вспомнить тяжко,
Как я грустил о ней».⁴

Тот же переводчик в песне Шуберта «Die Post»⁵ спокойно уничтожает лигу, многократно утверждаемую композитором на восклицании «mein Herz»; путем повторов этого приема в музыке достигается кульминация в конце песни. Разрыв лиги уничтожает этот прием и вносит статику в мелодию:

Пример 9

Совершенно непонятным представляется «перевод» песни Хуго Вольфа «Elfenlied» («Песенка эльфов»), озаглавленной переводчиком «Ночная песнь»⁶. Здесь воздушная, грациозная музыка рисует образ фантастического лесного существа, малютки-эльфа, внезапно проснувшегося среди ночи от крика деревенского сторожа; заспанный эльф выходит из леса на голос, проскальзывает к деревне и, при виде огоньков светлячков, усеявших дома, суется поближе, чтобы поглядеть — нет ли где веселой свадьбы, и... больно ушибает голову о стенку. В музыке выдержан игриво-комический характер с прелестным поддразниванием неудачника-эльфа в конце песни. Русский текст не имеет ничего общего с подлинником, кроме разве только возгласа сторожа, да и то чрезвычайно элементарно переданного; немецкий текст этого возгласа заключает в себе игру слов: «Bei Nacht im Dorf der Wächter rief ‟Elfe!”» («Elfe» — эльф и «Elf» — одиннадцать (часов). Русский перевод таков:

«Вот крикнул сторож там в селе: ‟Слушай”».

Все остальное представляет собой чистейшее измышление переводчика; совершенно непонятно, каким образом этот текст фигурирует в качестве перевода песни Мёрике-Вольфа.

Разрыв смыслового и эмоционального содержания получается в песне «Еln Jüngling liebt ein Mädchen».⁷ В авторской записи только в пред-

_________

¹«Песни Мёрике», т. II, стр. 10.

²«Зимний путь», в перев. С. Заяицкого. Музгиз, М. 1933.

³«Песни Шуберта», стр. 37.

⁴Там же, стр. 58.

⁵Там же, стр. 95.

⁶«Песни Мёрике», т. 1, стр. 30.

⁷ Шуман, Песни. М.. Музгиз, 1933, т. II, перев. В. Аргамакова, стр. 27.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка