Выпуск № 3 (9) | 1934 - страница 48

Вокальный перевод, как и всякий стихотворный (даже в нерифмованном тексте), не может передать те же словесные единицы, расположенные в том же порядке, как в подлиннике. Если он и достигает «точности наложения» на одном отрезке, то другой, ближайший отрезок придется, может быть, передавать либо путем перефразировки, либо путем замены, напр.:

«Im Weinberg auf der Höhe
Ein Häuschen steht so windebang;
Hat weder Tür noch Fenster,
Die Weile wird ihm lang».

«Средь лоз уютный домик
Стоит, открытый всем ветрам;
В нем нет дверей и окон,
И пчелки вьются там».¹

Первые три строки совпадают, четвертая является заменой.

Понятие точности, однако, отнюдь не совпадает с понятием дословности. Если в теории литературного перевода еще наблюдаются случаи защиты дословного перевода, гарантирующего якобы полноту и точность передачи, то в переводе вокальном это привело бы к абсурду: в вокальном исполнении восприятие текста само по себе более осложнено по сравнению с чтением или декламационным произнесением его, и, таким образом, дословность грозила бы здесь уже полной непонятностью. Одно из основных заданий вокального перевода заключается в том, чтобы слова русского текста могли быть исполняемы на равных основаниях с иностранными под музыку подлинника.

В песне Бетховена «La Marmotte» (op. 52, № 7) имеется двуязычный текст: странствующий мальчик-савояр повторяет после каждого немецкого куплета французский припев: «Avec que si, avec que là, avec que la marmotte». С. Заяицкий дает в своем переводе формальное подобие подлинника, в смысловом отношении малопонятное: «И мой всегда, и мой везде, и мой сурок со мною».² Если переводчик хотел дать впечатление ломаного языка, то для этого нет основания, поскольку немецкая часть текста написана вполне правильным языком, и так и передана по-русски. Таким образом, мы видим здесь неудачный опыт внешней дословной передачи. Возможен такой перевод этого припева: «Я был и здесь, я был и там, и мой сурок со мною».³

Иногда перевод, внешне дословный, именно в музыке показывает всю свою неприменимость: «Es schliessen Frieden Könige und Fürsten» — «Мирятся часто и цари с князьями»,⁴ где логическая акцентировка значащего слова «Könige» расходится с акцентировкой служебного слова и в русском переводе и делает последний бессмысленным.

Каковы же те видоизменения, которым подвергается текст при переводе?

1) В переводе выпадают некоторые элементы подлинника. Это вызывается большей частью несоизмеримостью стиха подлинника и перевода, т. е. тем случаем, когда слова перевода требуют большего по сравнению с подлинником количества слогов, всилу чего развитие одних словосочетаний в переводе вытесняет другие. Желательно, чтобы такое сокращение происходило за счет наименее весомых частей смыслового целого.

Пример, когда выпадение одного элемента искажает весь сюжет: «Der Himmel hat eine Träne geweint» Шумана (op. 37 № 1, слова Рюккерта): в подлиннике слеза неба, дождевая капля, готова упасть в море, но ее подхватывает плывущая раковина и превращает в жемчужину. В переводе же А. Ефременкова⁵ «раковина» выпадает, и получается смысловая неувязка: «На дно морское, целуя волну, туман уронил слезинку одну. Плеснув, шепнула ей волна: “Жемчугом здесь ты стать должна”», т. е. капля воды в воде же становится жемчугом. Здесь необходима была такая перегруппировка элементов, чтобы именно «раковина», существенная составная единица текста, нашла себе в нем место.

В песне Шуберта «Жатва» («Erntelied», на текст Хёльти) для слов «Knecht und Bauersmann» («батрак и зажиточный крестьянин») В. Коломийцовым дается классово-обезличенный перевод: «стар и млад».⁶ Существенная для социальной интерпретации текста черта стерта из-за выпадения двух слов.

При выпадении элементов подлинника на помощь переводчику приходит принцип компенсации. В хоровой песне Ганса Эйслера «Крестьянское восстание»,⁷ написанной на подлинные слова XVI в., встречаются следующие cтихи, ставшие революционным лозунгом:

Пример 18

Глагольные формы «grub, spann», союз «als» — занимают метрически один слог.⁸ Перевод не может передать это тесное двустишие иначе, как с сокращением: «В те дни, как землю рыл Адам, где было место господам?» Однако, определенное смысловое содержание все же удается передать полностью, благодаря двукратному повторению данной фразы голосами хора:

_________

¹Г. Вольф, песни Мёрике, стр. 9.

²Бетховен, Песни, т. I.

³Примером формально-точного, но непонятного перевода является также «Песня» (Саncion) М. де Фалья в издании: «Семь народных песен». Л. «Тритон», 1932, стр. 20–22.

⁴Г. Вольф, Итальянские песни, стр. 35.

⁵ Шуман, Песни, т. I.

⁶«Песни Шуберта», стр. I. 68.

⁷«Bauernrevolution», op. 14, № 1. Univ. — Edition. Wien — Leipzig, 1929.

⁸Особенные трудности представляют французские вокальные тексты, где многие значащие слова имеют всего один слог.

Пример 18

Но принцип компенсации вообще должен практиковаться во всех тех случаях, когда слоговая несоизмеримость подлинника и перевода заставляет жертвовать существенными частями текста. Так, в песне Шуберта «Шарманщик» в переводе С. Заяицкого¹ строки: «Und die Hunde knurren um den alten Mann» переданы с выпадением эпитета «старый»: «Лишь собаки злобно на него ворчат» — который зато включен в другом месте: «Barfuss auf dem Eise wankt er hin und her» — «Топчется на месте жалок, бос и сед».

2) В перевод вносятся некоторые элементы, которых в подлиннике нет. Это обусловлено большей частью обратным случаем той же несоизмеримости: смысл подлинника укладывается в словах меньшего слогового объема, и, таким образом, остается свободной некоторая часть ритмического отрезка, которая и должна быть заполнена каким-то словесным материалом.

Переводчику представляются здесь две возможности:

а) либо он более широко развертывает один из образов, заключающихся в подлиннике, напр. «Der Mond» — «месяца светлый круг»,²

б) либо, когда расположение текста исключает эту возможность, переводчику приходится самостоятельно, творчески заполнить остающуюся свободную часть. Напр. в «Шарманщике» Шуберта первый стих: «Drüben hinter‘m Dorfe steht ein Leiermann» — переведен: «Вот стоит шарманщик грустно за селом», где к точному переводу присоединяется эпитет «грустно».

Это является одним из наиболее трудных моментов перевода: такое заполнение не должно выпадать из общего, классово-обусловленного музыкального и литературного стиля произведения.

3) Кроме выпадений и внесений перевод знает еще одну важную группу видоизменений, а именно замены, которая сводится к двум основным типам:

а) аналог, т. е. замена, черпаемая из наличного фразеологического запаса переводящего языка; так заменяются, главным образом, идиоматические обороты (для которых дословный перевод не может дать ничего осмысленного), поговорки, пословицы. Напр., «Wie weit noch bis zur Bahre!» переводится отнюдь не буквально: «Как далеко еще до носилок» (или: «до катафалка»), а в соответственном образном значении слова: «Как долог путь к могиле».³ Или в песне М. Коваля «Песня рабочих заводов Шнейдер-Крезо», на текст Бруно Ясенского, слова: «Всем сошьют костюм на-ять» передаются по-немецки: Neue Кluft erhalten wir». Роль этого приема особенно значительна при переводе народных песен (испанские песни, напр., пересыпаны пословицами). При этом однако следует избегать таких оборотов и поговорок, где упоминаются исторические факты, бытовые явления и предметы, свойственные исключительно русской обстановке и совершенно отсутствующие в обстановке той национальности, с языка которой делается перевод. В этом отношении старые двуязычные словари могут оказать часто лишь плохую услугу музыкальному переводчику. Так, в немецко-русском словаре Тиандера для поговорки: «Gut Ding will Weile haben» даются следующие переводы: «1) не мявши, не терши, не будет калач, 2) Москва не в один день строилась». Это — руссификация, не приближающая, а искажающая текст. Перевод вполне может быть объясняющим, т. е. заменять в самом тексте специфические факты, требующие пространного комментария, фактами, непосредственно понятными для массового слушателя. Но такой аналог всегда должен быть приложим и к соответственной иностранной бытовой сфере и не противоречить ей.

б) Другой вид замены — субститут. Это — замена уже не выражения, являющегося достоянием языка, а выражения, употребленного именно данным автором и не поддающегося точному переводу. Такие замены обусловливаются богатством и выразительностью языка самого переводчика. Необходимость их диктуется все тем же требованием — согласовать в переводе точный ритмический рисунок, рифму и определенное смысловое развитие подлинника. Напр., в одной из песен Хуго Вольфа на слова Мёрике (пер. С. Заяицкого):

«Der Sand, den ich streue,
Er blinket wie Gold»

«Песок на дорожке
Блестит, как огонь».

Субституты приходится применять в тех случаях, когда в оригинале использованы непередаваемые элементы. Так, в песне Шумана «Die Lotosblumе» на слова Гейне (op. 25, № 7) соотношение грамматического рода слов: «Die Lotosblume» (женск.) и «Der Mond» (мужск.) существенно для сюжета: «Der Mond, der ist ihr Buhle, er weckt sie mit seinem Licht» («Месяц — ее любовник, он пробуждает ее своим сиянием»); в переводе же А. Ефременкова⁴ получается следующая несообразность: «Едва влюбленный месяц вспугнет его смутный сон, к нему душистою чашей любовно тянется он», т. е. описывается любовь «его» к «нему». Здесь возможна и необходима была замена: «водяная лилия» («лилея» в условно-поэтическом словаре) и «месяц», или, наоборот, перестановка соотношения: «лотос» и «луна». Совершенно аналогичный случай имеем у того же переводчика в песне «Mondnacht»,⁵ где образы «его» и «ее» (Himmel und Erde) заменены двумя словами женского рода (ночь и земля).

_________

¹«Зимний путь», стр. 82–83.

²Шуман, I, стр. 65.

³«Зимний путь», стр. 57.

⁴Шуман, Песни, т. 1

⁵Там же.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример 18

Пример 18

Содержание