Выпуск № 1 (86) | 1941 - страница 21

между тем же заключением из 21-й симфонии и мотивом среднего эпизода второй части 6-й симфонии, являющимся вместе с тем и заключением вышеприведенной главной темы ее третьей части:

Но несмотря на явно ощутимое родство этих образов, какая, вместе с тем, пропасть разделяет их! То, что в 6-й симфонии несло в себе предельную отъединенность от мира и самозамыкание (ирреальность образа подчеркнута здесь самым характером инструментовки — челеста и засурдиненные скрипки, — а также «пустотностью» фактуры), что в ней являлось порождением «мучительного состояния постоянной неустойчивости» сознания (Иг. Глебов), — то здесь говорит о гармоничности мироощущения и душевном равновесии сил. В этом чувстве полнейшей умиротворенности, которое разлито в музыке заключения, есть нечто глубоко человеческое, гуманистическое. Это гуманистическое, душу возвышающее, находит свое высокое выражение в эпилоге симфонии.

После кульминации, достигнутой в конце разработки, композитор возвращается как будто к исходным настроениям. Реприза (в ней проходит последняя волна развития), почти буквально, с очень незначительным сокращением связующей партии, повторяющая музыку экспозиции до ее заключительного раздела, приводит к утверждению начальной мысли вступления. Кода в сокращенном виде повторяет, опять-таки без всяких изменений ¹, музыку вступления. Перед слушателем проходит в последовательном порядке цепь образов, уже хорошо ему запомнившихся. И как лирико-философское резюме уже ко всему произведению в целом, звучит, водворяя в музыке полнейшую душевную успокоенность, та самая тема, которой заканчивается вступительный раздел симфонии. Но это еще не окончательный вывод — за кодой непосредственно следует эпилог. Будто из глубины сознания медленно и приглушенно возникает фрагмент начальной мысли — первой кларнетной темы вступления. Лирически сосредоточенная, она после цикла испытаний, пройденных ею на протяжении всего развития музыки симфонии, стала еще более углубленной, обрела большую значительность: «важная дума испытанного жизнью и глубоко всмотревшегося в нее таланта», — можно было бы сказать об этой теме словами Белинского. Сначала она звучит у фагота, затем переходит к кларнету, который интонирует ее с изменением. В ней изменяется

_________

¹ Я не касаюсь вопроса о тональном плане, динамических оттенках, привносящих «новое качество» в выразительность старого материала.

один существенный звук — вместо простого ре (в fis-moll’e) — ре-диез. Мажорное просветление. И все:

Но большего, кажется, нельзя было бы сказать, если бы даже за этим последовали многословные комментарии. И элегическая задумчивость, составляющая основную эмоциональную настроенность симфонии (именно такой симфонией — элегией представляется мне это произведение Мясковского), вдруг озаряется тем внутренним светом, в котором ощущаешь не только отблеск пережитой радости, и не идеалистическую примиренность (как это имеет место в финальном Es-dur’ном эпизоде в 6-й симфонии), а утверждение оптимистического, мудрого взгляда на жизнь. И тут невольно вспоминаешь о Пушкине, этом величайшем жизнелюбце, глубочайший «инстинкт истины» которого позволял ему даже в минуты элегического раздумья сохранять связь с вечно живой действительностью — так велика была в нем сила оптимистического жизнеощущения. Частица этого «пушкинского» живет, как мне кажется, и в 21-й симфонии Мясковского. Пусть нет в ней той безоблачности колорита, которым пронизаны страницы и 15-й, и 18-й симфоний. Человеку, способному отзываться на внутреннее движение человеческой эмоции, музыка 21-й симфонии, с ее настроениями лирически светлого раздумья, скажет нисколько не меньше, чем эти произведения.

Ошибочно было бы, конечно, искать в 21-й симфонии выражения чувств, связанных с изображением величественных революционных идей нашей эпохи, с показом ее великих человеческих характеров, с воплощением героического пафоса всей советской жизни. Идея жизнеутверждения, проникающая, как мы видели, замысел симфонии, дана в ней через призму личных настроений, но это личное оказывается в то же время и всеобщим. В этом значение и сила симфонии, в этом ее жизненная правдивость.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание