Выпуск № 9 (82) | 1940 - страница 22

метод творчества, безэмоциональную игру «линиями», ритмами, тембрами. Образцами отвлеченно-конструктивной музыки явились некоторые инструментальные произведения «среднего» Стравинского, Прокофьева, Хиндемита. Как и другие наиболее крайние проявления новейшего модернизма, эта тенденция получила отражение в творчестве Шостаковича. Следует вспомнить, например, его фортепианный цикл «Афоризмы» и, в особенности, пьесу «Канон» — образец «идеальной», с точки зрения конструктивизма, — то есть абсолютно опустошенной музыкальной графики. Идея, родственная этой пьесе, была использована также в опере «Нос» в восьмиголосном «каноне дворников», причем здесь, благодаря наличию остроумного сатирического текста, бессмысленность музыки оказалась еще более подчеркнутой.

Можно вспомнить также 2-ю симфонию Шостаковича — «Октябрю» (ор. 14). Это был первый опыт композитора в области революционно-героической тематики, и факт создания этой партитуры следует исторически расценивать как глубоко положительный. Но очень интересна причина неудачи композитора. Воздвигая внешне очень логичную схему (по-видимому, символизирующую рождение из некоего «хаоса» мощного и устремленного движения), композитор как будто всячески стремился подчеркнуть ее отвлеченность, отсутствие в ней эмоциональной «плоти». Идея «чистой» линеарной графики, имманентного движения оказалась в этом произведении господствующей, вытеснив то, что должно было явиться его основным содержанием — образ Великого Октября.

Другая тенденция — гротеск. В новейшем европейском искусстве он стал излюбленной формой выражения скептицизма. Скептицизма по отношению к разнообразным романтическим иллюзиям прошлого, в частности, по отношению к эстетике прошлого, ко всей прежней «настройке» искусства, с его идеалами прекрасного и возвышенного. Было бы весьма легкомысленно характеризовать всю эту струю скептицизма, как безыдейную. В симфониях Малера (одного из отцов новейшей модернистической музыки), как и в фильмах Чарли Чаплина, гротеск связан с глубокими социально-трагическими мотивами и нередко является лишь маской, за которой скрывается самая чистая и возвышенная романтика. Но несомненно и то, что гротеск дал широкий выход безыдейно нигилистическим настроениям, бессмысленному и грубому озорству в искусстве.

Едва ли не самым циничным образцом такого рода гротеска в «современнической» литературе был цикл вокальных миниатюр Мосолова под названием «Газетные объявления». Цикл написан на подлинные тексты объявлений из газеты «Известия»¹. Быть может, автору казалось, что это всего лишь невинная шутка; на деле же демонстративный прозаизм и бессодержательность этих вокальных «объявлений» заключали в себе злую издевку над искусством, и, между прочим, более всего над утонченной вокальной лирикой самих же «современников». Распространеннейшим видом гротеска было обыгрывание банального. Этот прием, идущий, главным образом, от Стравинского, получил наиболее широкое развитие в творчестве Шостаковича (балеты «Болт» и «Золотой век», некоторые эпизоды из фортепианного концерта и 24-х прелюдий).

И, наконец, третья тенденция — урбанизм. Культ современного большого города с его шумами, с его безостановочным калейдоскопи-

_________

¹ Так, например, первая пьеса — «Скажите всем» — имеет следующий текст: «Скажите всем, что высшего качества пьявки покупайте и ставьте только у П. Н. Артемьева, Страстной бульвар, 4, подъезд 9, телефон 4−91−58»...

ческим движением, с его уличной жизнью, музыкой ресторанов и кабарэ; культ современных машин, в музыке — увлечение машинными ритмами.

Идея машинной музыки приобретала в то время разнообразные выражения, начиная от натуралистического изображения ритмов и звуков машин в музыкальных произведениях и кончая проектом «музыкальных фабрик», которые бы могли в «натуре» создать некую симфонию шумов и ритмов¹.

Проявления урбанизма в западноевропейской музыке этого времени достаточно известны. У нас они находят подражание среди композиторской молодежи. Натуралистическое изображение машинных ритмов дает Мосолов в своем симфоническом отрывке «Завод» (музыка машин), Дешевов — в опере «Лед и сталь» (антракт ко II действию). У Шостаковича и Книппера проявляется склонность к джазовой эксцентрике. Характерна также идея «кино-симфонизма», отразившаяся в каррикатурно-примитивном виде в двух произведениях Шиллингера: «Соната-рапсодия» для ф-п. и симфоническая рапсодия «Октябрь»².

В дополнение к сказанному необходимо упомянуть о влияниях новейшего экспрессионизма (Шёнберг, Берг, Кшенек). Течение это было во многом противоречивым. В нем несомненно были черты острого социального протеста; не случайно с этим течением был связан такой художник, как Георг Гросс, такой композитор, как Ганс Эйслер. Однако, в целом, искусство экспрессионистов находилось под знаком той же идейной ограниченности и бесперспективности, что и искусство других новейших западных течений. Активность и страстный динамизм выливались у экспрессионистов в эпатацию зрителя и слушателя, в картины болезненных психологических преувеличений, грубого натурализма.

У нас — интерес к новейшему экспрессионизму отразился главным образом на репертуаре оперных театров, особенно ленинградских, поставивших в середине 20-х гг. ряд опер композиторов-экспрессионистов (А. Берг — «Воццек», Э. Кшенек — «Прыжок через тень», «Джонни наигрывает» и др.). Самым ярким, хотя и несколько запоздалым творческим откликом «современников» на новейший экспрессионизм явилась опера Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда»³(1930/32 гг.).

Такова была пестрая и противоречивая картина творчества «современников» на протяжении приблизительно первого десятилетия после Октября. Напомним теперь факты из истории «современничества» как общественной группы.

_________

¹ Такой проект «музыкальной фабрики» был выдвинут американским поэтом и музыкантом Эзра Паунд, статья которого была перепечатана в «Современной музыке», № 17–18. Здесь же, в статье «Механические инструменты» В. Беляева, сочувственно сообщается об экспериментах создания у нас «симфоний гудков».

² Рапсодия «Октябрь» построена была на 14-ти (!) мотивах из известных песен. С поистине кинематографической быстротой мелькали перед слушателем мелодии «Интернационала», «Вы жертвою пали», «Марсельезы»... «Цыпленка жареного», «Алешиша», «Белой армии» и т. д. и т. п. В результате получалось грубое вышучивание революционной темы.

³ Сказанное, разумеется, не исчерпывает вопроса о влияниях новейшего модернизма. Влияли не только конкретные художественные идеи композиторов этого периода, но и многие общие черты их стиля: линеаризм Хиндемита и Стравинского, «моторика» Прокофьева, его же многочисленные остро-характерные приемы гармонического письма, тяготение к прозрачной ранне-классической фактуре, к камерно-ансамблевой полифонии, к трактовке оркестра в духе концертирующего ансамбля и многое другое. Такого рода общестилистические влияния получили гораздо более широкое распространение и оказались во многом гораздо жизнеспособнее, чем эстетические идеалы новейшего модернизма.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание