Выпуск № 5–6 (79) | 1940

средственное художественное чутье, проникнутое неподдельной любовью к Чайковскому.

Мейсон спрашивает, каковы минусы в творчестве Чайковского, по мнению его критиков? — Стилевая пестрота, салонность, злоупотребление «банальными» техническими приемами (например, секвенциями), дефекты в развитии музыкальных идей, результатом чего являются «швы», «заплаты» на симфонической ткани. Все это вытекает из того, что Чайковский работал «бросками импульса». На это Мейсон отвечает: у тех, кто выдвигает такие обвинения, не хватает умения или желания дать правильный, а не искаженный в смысле пропорций художественный облик русского композитора.

Тот, кто любит Чайковского, говорит Мейсон, не будет задерживаться на главной партии его фортепианной соль-мажорной сонаты, с ее неоригинальным использованием приема секвенций, — он заострит внимание на секвенциях, «неизбежных» в их художественном совершенстве — вроде начала финала «Патетической» симфонии. Чайковского обвиняют в дефектах «развития»; но у многих ли композиторов XIX века, даже у Брамса, с его непревзойденным искусством тематической работы, — найдутся симфонические моменты такого великолепия, как первая часть 4-й симфонии, заключительная часть в «Ромео и Джульетте»? Музыка Чайковского, при всех ее отдельных недостатках, захватывает «красотой», «силой», «искренностью», «благородством». В музыке Чайковского есть моменты «высшего подъема» (sublimity). «Не скоро придет время, — говорит Мейсон, — когда произведения Чайковского утратят силу своего воздействия. Нужно только избегать репертуарной узости, столь обычной именно в отношении Чайковского. Почему, например, «до смерти» заигрывать две последние симфонии, сюиту "Щелкунчик" или же популярную за рубежом торжественную увертюру "1812 год"? Почему, — спрашивает Мейсон, — дирижеры игнорируют, например, оркестровые сюиты Чайковского, особенно Сюиту № 3 с ее замечательной "Темой с вариациями"»?

Статья Мейсона о Чайковском очень показательна, как проявление реакции против недавней недооценки творчества великого композитора. В статье откровенно звучит тоска по настоящему, большому искусству, которое «останется», вопреки колебаниям и увлечениям моды. «Именно благодаря "некритическим броскам импульса", — иронизирует Мейсон, — Чайковский создавал свои несравненные мелодии». Мейсон особенно высоко ставит мелодию побочной партии «Ромео и Джульетты» — убаюкивающую песню любви с последующей темой засурдиненных струнных, Andante сапtabile из 1-го струнного квартета, «благородную» тему валторны из второй части 5-й симфонии. Очевидно, чуткий слух зарубежного музыканта — слух, незаложенный предрассудками, ценит, как и наш слух, прежде всего гениальный мелодический дар Чайковского!

В числе новейших работ о Чайковском отметим музыкально-аналитический разбор его 6-й симфонии, помещенный во II томе «Этюдов по музыкальному анализу» Д. Ф. Товея¹.

Слова автора по адресу «Патетической» симфонии интересны не только как дань признания со стороны авторитетного зарубежного музыковеда,

_________

¹Тоvеу D. F. Essays in musical analysis, I–VI. London, 1935–1939. I том — симфонии; II том — симфонии, вариации, оркестровая полифония; III том — концерты; IV том — программная музыка; V том — вокальная музыка; VI том — различные заметки, словарь и указатель.

но и как отповедь многочисленным критикам симфонической формы Чайковского: «Ни в каком ином произведении, — пишет Товей, — Чайковский не сконцентрировал такого музыкального богатства внутри столь удачной музыкальной конструкции; медленный финал, в его совершенной простоте отчаяния, гениальный шаг; здесь разрешены целиком художественные задачи, которые были наиболее мучительными для композиторов-симфонистов после Бетховена; все произведение — убедительно, без малейшего намека на внешний эффект; такие наиболее замечательные моменты в симфонии, как побочная партия в первой части, даны с должной выпуклостью, при помощи развития, значительно более мощного, сжатого, нежели в каком-либо ином произведении Чайковского, не говоря про великолепную фактуру; прямота и простота музыкальной речи, на всем пространстве симфонии, являются как бы дополнительным источником ее силы» (страница 84).

В последнее время имя Чайковского стало за рубежом объектом беззастенчивой литературной спекуляции. Пользуясь рядом публикаций, появившихся в Советском Союзе, особенно перепиской Чайковского с Н. Ф. Мекк, предприимчивые литераторы стряпают романы-биографии под заманчивыми заглавиями. Такова книга американки Катерины Боэн (Bowen) «Друг, который любим» («Beloved Friend», New-York, 1937). Сюжет книги — отношения Чайковского к Надежде Филаретовне Мекк, с их сложностью и многогранностью. Чтобы представить себе, в каком тоне написана эта книга, имевшая большой успех и переведенная на другие языки, достаточно заглянуть в предисловие. Здесь мы находим такую фразу: «Я прочла письма Чайковского; я убедилась в том, как я заблуждалась; передо мною был вовсе не бешеный калмык, а дядя Петя»... Заголовки разделов книги таковы: «Глава XII. Две женщины и один мужчина», «Глава XX. В Браилове — наедине вдвоем» и ттому подобное. Комментарии к этим образцам пошлости не требуются!

Хочется в заключение обзора¹ затронуть еще один показательный момент в определении степени живучести музыки Чайковского среди широких зарубежных масс. Это — выпуск заграничных граммофонных пластинок с музыкой русского композитора. Чайковский не может пожаловаться на невнимание к нему! Вот несколько характерных примеров: за один только 1939 год были выпущены из числа его крупных произведений: Серенада для струнного оркестра, 5-я симфония, «Франческа да Римини», «Лебединое озеро», увертюра «1812 год». Это — очень почтенный итог, особенно если учесть, что, кроме названных, капитальных, выпусков пластинок, был выпущен ряд записей отрывков из балетов и опер Чайковского, а также его романсов.

_________

¹ Я не видел американской работы Томаса Таппера (Tapper) о Чайковском в серии «У детей своя книжка о больших музыкантах» («Р. I. Tchaikovsky, Child’s own book of great musicians». Philadelphia, 1938). Такое издание о великом русском музыканте, предназначенное для зарубежных детей, — еще один показатель растущего интереса к имени Чайковского.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание