Выпуск № 9–10 (72) | 1939

Эта запись относится, видимо, к лету 1830 г., когда Лермонтов гостил у родных в подмосковном имении Середниково. Поэт готовился к экзамену в Московский университет, но тем не менее продолжал серьезно заниматься музыкой.

В отделе хроники «Московских ведомостей» и «Дамского журнала» за 1830 г. было упомянуто имя будущего великого русского поэта. Речь шла...о Лермонтове-скрипаче.

В Благородном пансионе при Московском университете, где учился поэт, ежегодно происходили испытания воспитанников «в искусствах». На эти вечера съезжалась обычно вся московская знать. В декабре 1829 г. воспитанник-«полупансионер пятого класса Михайла Лермантов», исполнил на скрипке «в присутствии господина попечителя и при многочисленном стечении посетителей Allegro из Маурерова концерта». Скупые рецензии отмечали, что Лермонтов играл «с успехом».

Поэт не прекращал своих занятий музыкой и в петербургской школе гвардейских подпрапорщиков, в которой он, по его словам, провел «два страшных года». Товарищ Лермонтова по этой школе А. Ф. Тиран вспоминал: «Лермонтов...очень хорошо пел романсы — т. е. не пел, а говорил их почти речитативом»¹.

К петербургскому же периоду относится и другое — более позднее — свидетельство Лонгинова, дальнего родственника поэта:

«Лермонтов позвал меня к себе вниз... сел за фортепиано и пел презабавные русские и французские куплеты (он был живописец и немного музыкант)»².

Московские друзья, с которыми Лермонтов был особенно близок, ценили Лермонтова-музыканта гораздо выше. В ответ на жалобы поэта, с горечью описывавшего пошлость и скуку петербургских великосветских гостиных, Сашенька Верещагина — подруга его юности — с теплым участием спрашивала из Москвы:

«А ваша музыка? По-прежнему ли вы играете увертюру “Немой из Портичи”, поете ли дуэт Семирамиды, полагаясь на свою удивительную память, поете ли вы его как раньше, во весь голос и до потери дыхания...»³

Бесчисленные московские кузины долго хранили память об интимных домашних вечерах, которые поэт украшал своим неиссякаемым музыкальным репертуаром. И представление о Лермонтове — как о музыканте — долго сохранялось среди его самых близких друзей.

С. А. Раевский был поверенным Лермонтова в его поэтических занятиях и страстным поклонником его музы. Раевский был привлечен как «соучастник» по делу о «непозволительных стихах» Лермонтова на смерть Пушкина. В своих показаниях он бросил любопытную фразу: «Лермонтов имеет особую склонность к музыке, живописи и поэзии, почему свободные у обоих нас от службы часы проходили в сих занятиях...»

Любопытно, что музыку Раевский поставил на первое место.

Последние годы жизни Лермонтова прошли в ссылках, в непрерывных скитаниях. Мы имеем очень мало сведений об этом периоде. Почти не сохранилось собственных высказываний поэта. Но все же до нас дошли рассказы о его непрекращающихся музыкальных занятиях. Слуга Лермонтова, Христофор Саникадзе, — бывший при нем до последней минуты,

_________

¹ Журнал «Звезда», 1936, кн. 5. Статья В. А. Мануйлова — Записки неизвестного гусара о Лермонтове.

² А. Яцевич, Пушкинский Петербург, 1935, стр. 197.

³ М. Ю. Лермонтов, Собр. сочинений, т. V, стр. 570.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание