КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

И. Мартынов

Искаженная история

О книге Т. Ливановой ¹

Русская музыкальная культура XVII–XVIII вв. до сих пор еще не изучена с должной обстоятельностью. Нет научных работ обобщающего характера. Недостаточно исследован фактический материал. Даже «Очерки по истории музыки в России» Н. Финдейзена далеки от исчерпывающей полноты. А ведь это лучшая работа о русской музыке XVII–XVIII вв. Естественно, что появление новой монографии советского автора, посвященной музыкальной культуре этого периода, должно вызывать живейший интерес.

Рецензируемая работа Т. Ливановой основана на изучении первоисточников. И в этом ее основное достоинство. Ливанова тщательно, добросовестно обследовала архивные и музейные материалы. В своей книге она впервые публикует ряд музыкальных произведений и документов, представляющих подчас несомненный интерес. Конечно, не все эти материалы равноценны по значению ² . Но самый факт публикации большого количества новых материалов о русской музыке переоценить трудно. Надо надеяться, что работа по собиранию первоисточников русской музыкальной культуры прошлого будет продолжена советскими музыковедами.

Ливанова замечает, что «без изучения путей музыкальной культуры XVIII века мы многого не поймем в творчестве XIX века» (стр. 7). В «Очерках» Ливанова поставила своей задачей проследить пути развития русской музыки XVII — XVIII вв. Задача сложная и важная. Посмотрим, как она разрешена в рецензируемой книге.

Возможно ли серьезно говорить о развитии музыкальной культуры, не касаясь при этом народного творчества? Постановка вопроса более чем странная! Однако Ливанова считает возможным поступить именно так: в своей книге она трактует о музыке церковной, придворной, театральной и бытовой. Игнорируется ею лишь... народная музыка! Автор даже под-

_________

¹ Т. Ливанова, Очерки и материалы по истории русской музыкальной культуры, выпуск I. М., «Искусство», 1938.

² Что, например, дает историку музыки «роспись театральным принадлежностям для придворного спектакля 1732 г.», трактующая о... материалах, из которых изготовлялись костюмы артистов! Чем характерны для истории русской музыки такие «документы»: «А на курфистовых палатех играли в музыканты»... (стр. 308). Или: «...во всех же церквах фряжских со органы поют на великие праздники» (стр. 307; «документы» цитируются полностью)? Для чего понадобилось печатать грубо-шовинистическую выдержку из книги Крыжанича (стр. 290)? Зачем, наконец, по нескольку раз печатать идентичные материалы? Документ второй на стр. 284 почти буквально повторяется на стр. 285; на стр. 317–318 трижды приводятся материалы об убийстве музыкантов Лжедимитрия и т. д.

черкивает это: «Глава о народном творчестве, — пишет Ливанова, — собственно не подлежит рассмотрению в настоящей работе, которая еще не может претендовать на изложение истории народной музыки» (стр. 19). Бесспорно, что народное творчество может служить темой самостоятельного исследования. Но абсолютно недопустимо искусственное изолирование истории «профессиональной» музыки от музыки народной! Критикуя Сабанеева, Ливанова совершенно правильно отмечает: «Он не хочет... видеть большого оплодотворяющего воздействия народного искусства на оперу, песню, инструментальные жанры, на само формирование русской профессиональной музыкальной культуры» (стр. 19). К сожалению, сама Ливанова не хочет или не умеет показать это «оплодотворяющее воздействие народного творчества». Более того — роль народного творчества сводится в работе Ливановой почти к нулю.

Вот несколько примеров.

«Борьба с народными музыкантами дошла до XVII века и здесь приняла как раз самые жестокие формы, — даже памятники материальной музыкальной культуры были уничтожены. Церковь грубо выдернула самые корни светского музыкального искусства» (стр. 75). «...Светская музыка Запада, проникнув в Россию, сначала совершенно (подчеркнуто мною. — И. М.) заслонила национальное искусство, и культура так называемой «художественной» музыки в России вначале не имела особых связей с народным искусством, разгромленным у самого порога этой новой культуры» (стр. 43).

Итак, народное искусство было разгромлено церковью, западные влияния «совершенно заслонили» национальное творчество, связь светской песни с народной музыкой распадается — зато намечается альянс с религиозным искусством! Трудно давать какие-либо комментарии к этим «научным» обобщениям! Хочется все-таки сказать, что Ливанова жестоко ошибается, полагая будто можно «разгромить» народное искусство. Можно было сжечь музыкальные инструменты, можно было преследовать народных музыкантов. Но волю к творчеству задушить невозможно. Она бессмертна, как бессмертен породивший ее народ.

Справедливость требует указать, что Ливанова, вопреки своим «научным обобщениям», приводит некоторые факты, свидетельствующие именно об этом. Так например, рассказывая о жесточайших преследованиях скоморохов, она в то же время упоминает некоторые влияния скоморошьих представлений на развитие театральной музыки; сообщая о массовом сожжении музыкальных инструментов и (будто бы) искоренении инструментальной народной культуры — она далее пишет: «Это еще не значит, что при дворе совершенно не культивировалась русская народная музыка (гуслисты, бандуристы), но не ей принадлежало господство» (стр. 154). Факты эти несомненно несколько противоречат ливановским «обобщениям». Тем хуже для обобщений, скажем мы, перефразируя известные слова Гегеля.

Какими же путями развивалась музыкальная культура России, не имевшая вначале «особых связей с народным искусством, разгромленным у самого порога этой новой культуры»? Это достаточно ясно сформулировано в цитируемых выше отрывках книги Ливановой: русская музыкальная культура создавалась на поле, расчищенном от народного творчества совместными усилиями церковников и западноевропейских музыкантов. Что же касается влияний народного творчества, то о них серьезно не говорится.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

И. Мартынов

Искаженная история

О книге Т. Ливановой 1

Содержание

О книге Т. Ливановой ¹