Выпуск № 5 (68) | 1939 - страница 14

театра (принципиальное, видимо, отсутствие ансамблей и перегрузка речитативом), с одной стороны, и, вместе с тем, использование хора для реплик, двигающих действие, а не как реалистически поющей массы — с другой, создают театрально-стилистическое противоречие.

Голос певца использован Дзержинским зачастую в неудобных и невыгодных для артиста положениях. Оркестр Дзержинского невыразителен; его партитуры производят впечатление инструментованного кем-то другим фортепианного сочинения, тогда как оркестр — одно из наиболее мощных средств музыкальной выразительности — должен быть важнейшим формообразующим элементом оперы.

Мысли Дзержинского кажутся клочковатыми и несвязанными одна с другой. Все эти досадные творческие недостатки происходят, как мне кажется, от серьезных недочетов в технике талантливого композитора.

Опера молодого композитора Льва Степанова — «Дарвазское ущелье» обладает рядом несомненных достоинств, и по сравнению с «Тихим Доном» и «Поднятой целиной» — в отношении всех элементов техники, с моей точки зрения, стоит на более высокой ступени. Но недостаточная выпуклость музыкальных характеристик, недостаточная острота, я бы сказал, музыкального мышления композитора создают некоторую музыкально-драматургическую вязкость, утбмляют слушателя и не позволяют ему отчетливо сконцентрировать внимание на основных моментах действия. Возможно, что виной этому беспомощное либретто. Думаю, что следующая опера талантливого композитора будет в этом отношении более законченной.

«Мать» В. В. Желобинского... Всякое горе, всякая тяжесть становятся ощутимыми только тогда, когда им противопоставляются иные чувства, иные явления. На черном фоне черный рисунок незаметен. С этой точки зрения любая опера должна быть «театрально-симфонична», т. е. основные музыкальные элементы ее должны находиться в непрерывной борьбе друг с другом.

В опере Желобинского необычайное обилие медленных темпов, безысходного минора и, я бы сказал, слезливых интонаций, идущих от «жестокого романса» (который в обнаженном виде появляется в песне с гармошкой в финале I действия), — утомляет, размагничивает. Непрерывные стоны скрипок, на фоне неплохого песенного материала, никак не могут музыкально рассказать советской молодежи, чем собственно говоря был силен рабочий класс, победивший в героической борьбе. Любопытно, что сам композитор почувствовал необходимость какой-то разрядки, но эта разрядка неудачно дана в сцене песен и плясок в тюрьме.

Неужели рабочая молодежь в старой России всегда была так сурова и мрачна, как ее рисует Желобинский, неужели не было у нее моментов веселья и радости!

Вокальные партии в опере «Мать» также недостаточно выразительны. Лучшее в опере Желобинского — это оркестр, прозрачный, поэтичный, но ведь основное в опере как раз не оркестр.

Недостатки большинства советских опер кроются, в основном, в либретто. Опере чужд натурализм. Опера прежде всего поэма. Эмоции, большие чувства, столкновение страстей должны быть в опере сконденсированы и приподняты над уровнем натурализма.

Для того чтобы оправдать на сцене человеческое пение, «накал» эмоции должен быть достаточно высок. Как пример, укажу на оперы Верди, где страсти доведены почти до абсурдности, — а вместе с тем оперы кажутся нам реалистическими. Условность оперного искусства предрешена самой

формой (заставьте, например, петь шесть человек, стоящих рядом, да еще на фоне хора, — где вы найдете в жизни шесть одновременно говорящих людей, только лишь в сумасшедшем доме!).

Опера — соединение всех сложнейших форм музыкального мышления. Нельзя обкрадывать оперу, лишая ее возможности выражать чувства героев не только в форме речитативов и арий, но и в форме ансамблей. Зачем снимать с «вооружения» оперного композитора такое мощное средство музыкальной выразительности, как трио, квартеты, квинтеты, двойные или тройные хоры и т. д., которые с таким успехом использовались гениальными композиторами-драматургами прошлого.

Наша эпоха — время высочайшей и прекраснейшей в истории человечества романтики. Изображать на оперной сцене жизнь такой, как она есть, не обобщая и не типизируя, это — не наше искусство. Наше время живет громадным пафосом будней, а не просто буднями.

Могучее напряжение всей бурно-творящей страны, строящей социализм, это — ее будни. И об этих буднях нужно петь, петь поэтично, приподнято, на большом дыхании, не вдаваясь в натуралистические мелочи.

Еще одно замечание по поводу советской оперы. У нас нет ни одного веселого оперного произведения. Недавно мне пришлось разговаривать, стоя у афиши оперного театра в Ленинграде — с одним старым рабочим, большим любителем оперы:

— Вот, посмеяться хочется, — сказал он, — а посмеяться негде, как ни опера, так обязательно убивают...

Действительно, на афише стояли названия: «Аида», «Пиковая дама», «Евгений Онегин», «Щорс», «Броненосец Потёмкин»

— Только и можно отдохнуть, что на «Салтане», — заметил мой собеседник.

В самом деле, неужели нельзя написать молодежную советскую оперу с легким, веселым сюжетом? Почему Моцарт, Россини, в свое — далеко не радостное — время, находили такие сюжеты? А мы в наше прекрасное, по-настоящему молодое, жизнерадостное время, рассказываем только о том, как тяжело и с какими жертвами нам далась победа, а не говорим о том, как хорошо нам жить теперь.

Я не хочу и не имею права давать композиторам советы, как надо писать оперы. Я сам пишу, и в своих поисках неоднократно ошибался; и вряд ли можно в наше время сказать что то, что верно сегодня, будет правильно и завтра. Но прежде всего нужно смело и решительно искать нового, не бояться ошибок, быть принципиальным и писать о том, что не только волнует, но и глубоко пережито, писать не «с кондачка», а крепко подготовившись, учиться и уметь использовать все богатейшее наследство мировой культуры, право на которую мы завоевали.

Г. Крейтнер

Создание советской классической оперы — вот задача, которую с честью должны решить наши композиторы. Классической советскую оперу мы сможем назвать в том случае, когда высокое совершенство и глубина музыки будут сочетаться с таким мастерством развития советского по тематике сюжета, с такой законченностью художественного выражения, что опера в целом станет неиссякаемым источником вдохновения и эстети-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание