Выпуск № 12 (63) | 1938 - страница 39

говорят: «прирожденный виртуоз». Действительно, Э. Гроссман почти не знает технических трудностей. Его не стесняют сложные «фигуры» и «мертвые петли» самых головоломных фортепианных пассажей. Еще юношей Э. Гроссман поражал тонкотканной технической работой: летучими вихрями легких гамм и арпеджий, серебристыми звучностями, полетностью...

Перед Вторым международным конкурсом имени Шопена происходили отборочные состязания в Большом зале Московской консерватории. Один из этих вечеров несколько затянулся; перевалило уже за полночь, а конца еще не было видно. Публика и жюри были сильно утомлены. Зал заметно пустел. Около часу ночи началось выступление последнего в этот вечер исполнителя, еще очень молодого, почти мальчика.

Это был Эммануил Гроссман. Длинный сутулый юноша не отличался свободой движений. В его посадке было что-то напряженное, какая-то «неправильность» как бы мешала пианисту развернуться вовсю. А когда он заиграл — все переменилось. Слушатели забыли усталость. Игра юноши поразила чем-то необычным. Четвертое скерцо Шопена пронеслось в бешеном движении на легкой негромкой звучности. Это были тонкие узоры, звуковой орнамент, не всегда до конца увязанный с содержанием гениальной поэмы Шопена. Ослепляющая виртуозность перехлестывала глубокий замысел. Но в ноктюрне си-мажор молодой артист раскрыл такой проникновенный лиризм, что стало ясно: Э. Гроссман вовсе не «рекордсмен», а музыкант чистой воды.

Это прекрасное исполнение оказалось решающим: Э. Гроссман был послан в Варшаву, оказался одним из лауреатов и с тех пор вошел в число лучших молодых советских исполнителей.

Выдающийся музыкальный талант Э. Гроссмана стал очевиден всякому, кто слышал — через год после памятного вечера — концерт Брамса в его исполнении на Первом всесоюзном конкурсе (1933). По своей трудности, по требуемой от артиста выдержке и самообладанию концерт Брамса может быть назван “piece de resistance” — название, даваемое французами музыкальным пьесам, служащим испытанием для исполнителя. Испытание было выдержано Э. Гроссманом блестяще.

Молодой пианист отличается широкими музыкальными интересами. Несколько лет подряд Э. Гроссман изучал искусство игры на органе у выдающегося советского органиста, композитора и пианиста Александра Гедике. Прекрасный ансамблист, Э. Гроссман является ныне руководителем класса камерного ансамбля в Московской консерватории. Его пианистические выступления продолжаются. Пианист играет не всегда ровно, но его яркий талант проявляется в целом ряде увлекающих интерпретаций.

Т. Гутман

Артистическая натура Э. Гроссмана далеко не так спокойна, как у Т. Гутмана. Если для игры последнего характерна законченность, так сказать, «центростремительность», то творчество Э. Гроссмана отличается скорее «центробежностью», стремлением к «выходу за пределы». От этого его игра значительно менее совершенна по выполнению, но она всегда интересна по творческому замыслу. Эта экстенсивность представляет также одну из сторон творчества Г. Нейгауза. Так в отдельных учениках выражаются в новом виде многообразные черты богатой художественной индивидуальности учителя...

Когда весной 1937 г. в СССР стали известны результаты Третьего международного шопеновского конкурса в Варшаве, новая блестящая победа советских музыкантов — Я. Зака (первая премия) и Р. Тамаркиной (вторая премия) — наполнила радостью наши сердца.

Мы нисколько не были удивлены тем, что советские музыканты опять заняли первые места: ведь еще не прошло года со времени венского конкурса 1936 г., где победа советских пианистов была не менее блистательна (первая премия досталась Я. Флиеру, вторая — Э. Гилельсу).

Почти одновременно с варшавским конкурсом происходил конкурс скрипачей имени Изаи в Брюсселе, увенчавшийся новым блестящим, торжеством советского искусства: первая премия была присуждена советскому скрипачу Д. Ойстраху, а премии с третьей по шестую включительно достались четырем другим советским молодым артистам. Таким образом, и в области скрипичной игры советская молодежь завоевала бесспорное первенство.

Яков 3ак получил музыкальное образование в Одесской консерватории у профессора Старковой, затем совершенствовался в школе высшего мастерства в Москве под руководством Г. Нейгауза. Ныне двадцатипятилетний Я. Зак состоит доцентом Московской консерватории. Я. Зак — солидный, уравновешенный, законченный пианист; его исполнительская натура не склонна к внешней экспансивности, к бурным проявлениям горячего темперамента, страстным, безудержным увлечениям. Это умный, тонкий и осторожный художник.

Я. Зак обладает совершенным, выверенным пианистическим аппаратом, которым он никогда не злоупотребляет во имя внешних эффектов. Артист показывает силу и разнообразие своего пианистического мастерства лишь тогда, когда тот или иной прием представляется ему абсолютно необходимым. Таких пианистов принято ценить ниже их достоинств, и только прослушав несколько выступлений, слушатель проникается значительностью их интерпретации.

Две первые премии, полученные Я. Заком в течение относительно короткого времени (1935 — в Ленинграде и 1937 — в Варшаве), не вскружили ему голову. Между тем роль победителя на международном конкурсе в окружении сильных соперников способна разжечь воображение многих артистов. Победа Я. Зака была всесторонней: помимо первой премии и бронзового лаврового венка, пианисту была присуждена вылитая из серебра посмертная маска Шопена за лучшее исполнение мазурки. В качестве первого лауреата, Я. Зак, согласно статуту конкурса, дал собственный клавирабенд из произведений разных авторов. По отзывам авторитетных музыкантов, этот концерт оказался самым удачным из всех выступлений Я. Зака в Варшаве. Впрочем успех пианиста был настолько велик еще в дни конкурса, что даже члены жюри, вопреки

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Т. Гутман

Содержание