Выпуск № 12 (63) | 1938 - страница 42

биной понимания придает исключительную ценность интерпретациям произведений Баха, Бетховена, Шумана, Шопена, Листа, Чайковского, Скрябина — вообще, значительной доли мирового фортепианного наследия.

По этому пути идет Э. Гилельс — и не он один. Но игра Э. Гилельса отличается такой силой виртуозной стихии, она так уверенна и смела, что поневоле покоряет, несмотря на то, что его пианистическое творчество далеко еще не достигло своей кульминации и вопросы высокой культуры все еще стоят для Э. Гилельса на первом плане в его работе над своим творческим совершенствованием.

После первого триумфа в Москве, когда жюри конкурса удостоило Э. Гилельса первой премии, он продолжал жить в Одессе. Дальнейшие шаги гениально одаренного юноши стали внушать серьезные опасения его друзьям и всей советской музыкальной общественности. Стало ясно, что Э. Гилельс нуждается в более широких и разнообразных музыкальных впечатлениях, в помощи наиболее авторитетных музыкантов страны.

Три клавирабенда, сыгранные весной 1935 г. в Москве, показали Э. Гилельса в новом для него репертуаре. Незабываемые минуты пережили слушатели во время исполнения «Токкаты» Шумана, «Контрабандистов» Шумана–Листа и некоторых других, по преимуществу небольших произведений.

Но такие шедевры, как увертюра «Тангейзер» Вагнера–Листа, прозвучали «сыро»; видно было, что артист в поисках экстенсивного репертуара не успел понять и пережить то, что он играл. Создавалось впечатление, что девятнадцатилетний юноша толкует то или иное произведение не в силу собственного понимания, а скорее потому, что он ничего другого не слышал. В пианистическом аппарате артиста также произошли заметные сдвиги: игра осталась той же крепкой и слаженной, но появилась странная скованность в плечах, вызывавшая значительное физическое напряжение, превышавшее требуемую затрату сил.

Эта юношеская болезнь роста, пережитая в свое время многими виртуозами, вызвала со стороны близоруких критиков утверждение, будто Э. Гилельс «идет назад». На самом деле он шел вперед, но без достаточной поддержки, без должной артистической среды. Нужна была перемена обстановки, нужны были новые методы работы с талантливым молодым артистом.

Э. Гилельс закончил курс Одесской консерватории и вступил в число аспирантов школы высшего мастерства в Москве, где в течение трех лет подряд работал под руководством Г. Нейгауза. Плодотворное влияние нового руководителя сказалось довольно скоро.

Чем сильнее талант молодого артиста, еще не вполне самостоятель-

Э. Гилельс

самостоятельного в своем творчестве, тем в большей мере он поддается всем положительным воздействиям школы. Глядя со стороны на изменения, которым беспрерывно подвергается игра Э. Гилельса, изумляешься не столько результатам, к которым он пришел, сколько самому процессу его роста; порой кажется, что молодой артист способен к беспредельному развитию. Нельзя оценивать это изумительное явление только со стороны качества сегодняшних его интерпретаций, считать их окончательными. Даже в каждом исполнении сегодняшнего дня таится творческая зарядка, беспримерная потенция, окрашивающая игру Э. Гилельса в особый цвет.

Обе победы Э. Гилельса на международных пианистических состязаниях в Вене (1936 г. — вторая премия) и в Брюсселе (1938 г. — первая премия) оказали на Э. Гилельса благотворное влияние. Правда, обстановка венского конкурса была настолько скромна, беглые заграничные впечатления настолько случайны и мимолетны, что не могли особенно способствовать расширению его музыкального кругозора. Устроители конкурса не могли обеспечить победителям достойной обстановки для открытых выступлений. Более того — не было оркестра, сопровождающего игру пианистов. Зато Э. Гилельс столкнулся с рядом выдающихся молодых пианистов разных стран и с членами жюри — знаменитыми виртуозами и педагогами Западной Европы — Зауэром и Филиппом в том числе.

Гилельс играл прекрасно. Об этом свидетельствует, прежде всего, то, что в первых двух турах он шел первым, и только в финальном туре уступил первенство своему сотоварищу Якову Флиеру; во-вторых, то, что отзывы прессы были восторженными.

Брюссельский конкурс протекал в торжественной обстановке. Концерты лучших прославленных виртуозов и дирижеров были приурочены к происходящему соревнованию молодежи. Условия конкурса были исключительно трудны. Каждый участник должен был сыграть во втором туре не только приготовленную им программу, но также и неизвестное рукописное произведение бельгийского композитора, объявленное после второго тура лауреатам-конкурсантам. Это был концерт для фортепиано с оркестром — произведение Абсиля, написанное в архимодернистском роде. Нашим артистам не улыбалось сочинение такого стиля, не вызывающее у советских слушателей особого восхищения. Тем не менее Э. Гилельс и Я. Флиер блестяще справились с этой «спортивной» задачей. В продолжение недели они полностью овладели этим трудным произведением.

Победа советских лауреатов в Брюсселе была оценена не только в Бельгии, но и далеко за ее пределами. В Париже, где молодые советские пианисты провели всего несколько дней, они выступили в присутствии авторитетных представителей художественного мира Франции. Критик Эмиль Вийермоз определил игру Э. Гилельса, как наиболее совершенную. «Не будем говорить о его технике, которая просто ошеломляет. Испанскую рапсодию Листа он исполнил в головокружительном темпе и с потрясающим совершенством».

Несомненно, впечатления от конкурса, от людей и вещей, виденных им за рубежом, обогатят кругозор молодого артиста и научат его еще больше ценить свою родину, еще более энергично и успешно работать на славу социалистической культуры!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Э. Гилельс

Содержание