Выпуск № 6 (6) | 1933 - страница 5

Эта растерянность усугублена была еще усилившимися правыми тенденциями известной части композиторов, явившимися реакцией «левацких» загибов рапмовской политики на музыкальном фронте. Эта правая опасность на музыкальном фронте не ликвидирована еще полностью и до сего времени, о чем красноречиво свидетельствуют хотя бы выводы по чистке ячейки ВКП(б) Московской консерватории¹.

Именно в силу этих правых тенденций, на борьбу с которыми наша критика не мобилизовала энергично все силы, создалось то ненормальное положение, которое метко охарактеризовал М. Горький в своей статье «О кочке и точке»: «Если сказать даже не заслуженному литератору: "Товарищ, а ведь вещь плоховата!" — он сердится, бежит куда-то жаловаться...»²

Критики решили, что некоторых композиторов «опасно трогать». И часть нашей критики (к сожалению — опять-таки значительная) пошла по линии наименьшего сопротивления.

«...Всякое развитие, независимо от его содержания, — писал Маркс, — можно представить как ряд ступеней, таким образом связанных друг с другом, что каждая из них является отрицанием остальных... Ни в одной области нельзя проделать свое развитие, не отрицая своих прежних форм существования. На языке же морали отрицать значит отрекаться. Отречение! Этим словом критикующий мещанин может заклеймить любое развитие, ничего не понимая в нем; свою неспособную к развитию недоразвитость он может с торжеством выставлять, как нравственную незапятнанность».³

Эти хлесткие, гениально-меткие слова Маркса, весьма полезно вспомнить тем из наших «критиков», которые покорно пошли в хвосте движения, которые поспешно отреклись не только от прямолинейности в своей критической деятельности, но начинают забывать и основное — в суровых боях завоеванное положение о классовой обусловленности музыкального искусства.

Так в болотце исторического непонимания этапов развития советской музыки, в болотце хвостистского отношения к правой опасности на музыкальном фронте родилась пресловутая «тактика», «тактика», подменившая критику и ловко балансировавшая на ходулях декламации и реверансов⁴, «тактика», которую Маркс назвал бы моралью критикующего мещанина. «...Cтоять или ворочаться — то и другое нравственно, то и другое безнравственно, — писал он в уже цитированной нами выше статье, — нравственно у честного мещанина, безнравственно у его противника. Искусство критикующего мещанина в том именно и заключается, чтобы знать, в какой момент надо крикнуть "ура", а в какой — "караул"».⁵

Такова история и роль пресловутой «тактики».

Музыкальная критика наша еще чрезвычайно поверхностно знакома с творчеством советских композиторов. И если М. Горький писал недавно в одной из своих статей, что литературная «критика обычно слишком торопится — и хвалит и порицает, но недостаточно хорошо и внимательно читает»...⁶, — то о нашей музыкальной критике можно смело сказать, что она вообще пока — не торопится. А ведь — «хорошо и внимательно читать» музыкальную литературу — задача куда более сложная и трудная. Критик — это «primus inter pares»; он толкователь и пропагандист художественного творчества. Но — можно ли толковать и пропагандировать, не изучив?

Выше мы видели, что до толкования, собственно, дело очень часто и не доходит, ибо — «тактическое» допрыгивание вокруг композитора или «по поводу» его произведений — критическим толкованием никак не назовешь. Ho, конечно, было бы несправедливым обвинить всех наших критиков в гипертрофировании «тактики» и в отречении от критики. Все вышесказанное мы рассматриваем как явление типичное, характерное для известной (не малой) части нашей критики на сегодняшнем этапе ее развития, но отнюдь не поголовное! Есть работы, в которых авторы пытаются на серьезном анализе музыкального материала вскрыть содержание данного творчества, наметить основную тенденцию, в меру увлекаясь «тактикой». И вот здесь-то критика, подлинная критика, мстит за себя, и мстит жестоко! Ибо, оказывается, что мы слишком плохо и слишком мало знаем нашу советскую музыку и далеко не овладели

_________

¹ «Советская музыка», № 5, стр. 161.

² См. «Правду» от 10 июля 1933 г.

³ К. Маркс «Морализирующая критика и критизирующая мораль». См. Маркс и Энгельс, Соч., т. У, стр. 203–4. Разрядка всюду — автора. Г. X.

⁴ Образцом такой «тактики» мог бы служить печальный факт «критики» книги Веприка в Московской консерватории (доклад Успенской).

⁵ Op. cit. 202. Разрядка — автора. Г. X.

⁶ См. «Год шестнадцатый», Альманах первый, М. 1933, стр. 43.

еще материалом. Мы еще не слишком «внимательно и хорошо читаем» нашу музыкальную литературу!

И отсюда — неизбежные критические срывы либо в сторону пересказывания того, что говорит сам автор о своем творчестве или даже о данном конкретном произведении, т. е. фактическое обезличение, уничтожение критики как объективного анализа, либо в сторону более или менее удачного «перевода» языка музыкального на язык литературы; либо, наконец, в сторону откровенного формального разбора «по рецепту» той или иной теории...

Если даже допустить, что первый случай может быть «тактически» выгоден, второй может в той или иной мере раскрыть литературные способности критика, а третий — показать «конкретное» применение той или иной теории в творческой практике, — то все же совершенно ясным останется одно: ни один из указанных «методов» самостоятельного значения объективного критерия иметь не может. Ибо прежде всего — необходимо детальное, углубленное изучение музыкального материала в его развитии. Лишь на базе всестороннего, глубокого критического анализа специфических средств выразительности музыкального языка, его исторической обусловленности, его художественной оправданности возможно и нужно рациональное (и опять-таки критическое) использование исследователем и субъективных высказываний композитора, и образного языка литературных сравнений, и чисто формальных приемов анализа.

Скверная старая привычка «мудрствовать лукаво» крепко сидит еще в сознании многих наших критиков и композиторов. И очень часто, если иной композитор картинно драпируется сложнейшей «спецификой» абстрактного музыкального (скажем — симфонического!) языка, то критик имеет большей частью тенденцию «запутывать простые вопросы, вместо того чтобы распутать сложные». На «тончайшие», мастерски скомбинированные конструкции партитурных абстракций он нагромождает лес цитат, окутанный туманом велеречивых словесных излияний (опять — «декламация»!); и все это, чрезвычайно мудреное и сложное, преподносится неискушенному читателю, который... «смотрит, удивляется и обходит», ибо ему чужда и непонятна (и хорошо, что чужда!) эта «сложнейшая сложность» некоего творческого метода, «вскрытого» неким декламирующим критиком, который — «хочет свою образованность показать и поэтому говорит о непонятном!» Это — к сожалению — один из распространеннейших видов так называемой серьезной критики, рассчитанной на «посвященных», а на самом деле ненужной одинаково как «посвященным», так и «непосвященным»!

«Люди очень сложны, — писал М. Горький, — и, к сожалению, многие уверены, что это украшает их. Но сложность — это пестрота, конечно, очень удобная в целях приспособления к любой данной обстановке, в целях "мимикрии"...»¹

Эту «сложность» очень часто любят выдавать за высокое мастерство, забывая, что последнее как раз характеризуется прежде всего предельно четкой простотой! И одна из важнейших задач нашей критики — с предельной простотой раскрыть тяжелые драпировки «сложности» — этой «пестроты, очень удобной... в целях «мимикрии».

Попробуем подвести некоторые итоги. Из всего вышесказанного вытекают следующие положения:

1. Наша музыкальная критика остается еще до сих пор наиболее отсталым участком музыкального фронта.

2. Наша музыкальная критика еще не мобилизовала все силы на борьбу с основной правой опасностью на музыкальном фронте.

3. Имея ряд серьезных достижений в области общетеоретической и по линии марксистско-ленинского усвоения музыкального наследства, наша критика в то же время до сих пор еще не подошла вплотную к серьезному и углубленному изучению советского музыкального творчества и проблем творческого метода социалистического искусства.

4. Значительная часть наших критиков до сих пор не преодолела еще тяжелого груза эклектики,² подменяя подлинную конкретную, направляющую критику — «тактической декламацией».

5. Наша музыкальная критика не наладила еще систематической товарищеской связи с композиторами, не развернула еще широкой творческой дискуссии о советском музыкальном творчестве, о путях его развития.

Мы не ставили себе задачей в настоящей статье дать критику отдельных работ наших

_________

1 См. «Год шестнадцатый», Альманах первый, М. 1933, стр. 339.

2 «"... И то и другое"... "с одной стороны, с другой стороны" — вот теоретическая позиция Бухарина»,— писал Ленин. «Это и есть эклектицизм» (Ленин, т. XXVI, стр. 132).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание