в себе скрытый намек на тех, кто, подобно самому Пушкину, тщетно рвался из «клетки железной». Такая углубленная трактовка заключительного эпизода стихотворения побудила Мурадели придать коде драматический характер, наполнить ее чувствами борьбы и протеста. Пассивная созерцательность сменяется настроениями активными, волевыми. Мелодия приобретает несвойственную ей ранее взволнованность и порывистость. Резко меняется характер фортепианного сопровождения: быстро повторяющиеся аккорды в сочетании с упругим наступательным ритмом в левой руке создают выразительный красочный фон.

Как и в первом романсе, Мурадели постепенно накапливает силы перед заключительной кульминацией. Острые диссонантные гармонии фортепианного сопровождения приводят к стремительному финальному взлету: как будто бушующее, но долго сдерживаемое пламя стремительно и буйно вырвалось наружу.

При всех своих достоинствах «Кавказ» не, свободен все же от некоторых недостатков. Так, не совсем оправданным является повторение в репризе музыкального материала из первой части романса. Мурадели меняет тональность, вносит некоторые изменения в фактуру фортепианной партии. Но в основном— характер музыки остался тот же, что и в начале. В соответствии с текстом, хотелось бы, чтобы в музыке репризы было больше жизни, движения. Можно было бы оставить тот же музыкальный материал, но внести в него некоторые качественные изменения.

Вызывает возражение излишняя «смелость» модуляционного плана (d-moll, Аs-dur, e-moll, d-moll). Применение столь далеких тональностей в рамках романса явно приводит к пестроте и некоторой модуляционной клочковатости.

Вообще нужно сказать, что в романсах Мурадели чувствуется сильный, но еще не вполне окрепший талант. Композитору еще не хватает того высокого мастерства, которое завоевывается лишь в результате длительной и упорной творческой работы.

Романсы «На холмах Грузии» и «Кавказ» — значительное достижение не только композитора, но и советской романсовой лирики в целом. Заслуживают похвалы и стремление Мурадели проникнуть в самую глубину содержания пушкинских стихотворений, не довольствуясь лишь музыкальной иллюстрацией текста; и его тяготение к простоте и, вместе с тем, яркости выразительных приемов; и, наконец, стремление к воплощению тех больших жизненных чувств, которые и делают творчество великого поэта особенно нам близким и ценным.

В заключение следует напомнить, что рассмотренные два романса являются лишь началом работы Мурадели над Пушкиным. На очереди «Вакхическая песня», «Фонтан любви» и другие романсы, еще не законченные композитором.

В. Музалевский

Пушкин в музыке ленинградских композиторов

Ленинградские композиторы встретили Пушкинские дни рядом произведений, написанных, в самых разнообразных музыкальных жанрах.

К числу наиболее интересных попыток создания новых, своеобразных жанров следует отнести произведение А. Михайлова «Медный всадник» — для большого симфонического оркестра, 4-голосного хора и двух солистов (тенор и баритон). Кантатой это произведение назвать нельзя. Принцип построения по отдельным музыкальным номерам в нем не соблюдается. Не будучи узко-программным произведением, «Медный всадник» Михайлова представляет собой особый вид оркестрово-хоровой симфонии, где отдельные эпизоды иногда имеют законченную форму, но в целом ряде случаев непосредственно переходят в следующие эпизоды. Оркестр и хор использованы здесь на равных основаниях, по принципу «сквозного действия», т. е. непрерывного движения звукового потока. Интересно, что такой метод построения вызван у композитора творческими принципами, лежащими в основе пушкинской поэмы. «Симфонизм» «Медного всадника» очень ярко охарактеризован Белинским: «В этом беспрестанном столкновении несчастного с „гигантом на бронзовом коне“ и в впечатлении, какое производит на него вид. Медного всадника, скрывается весь смысл поэмы; здесь ключ к ее идее»... И это же столкновение главных художественных образов лежит в основе произведения Михайлова.

Характерной чертой «Медного всадника» Михайлова является стремление композитора воплотить в музыке лишь центральные образы поэмы, не касаясь побочных, не имеющих непосредственного отношения к основной идее произведения. Композитор сумел дать яркие музыкальные характеристики, избегая при этом натуралистических приемов. Музыкальный материал ясен и конкретен. Темы характеристики даны — сообразно с построением поэмы — в непрерывном движении (более статично дана лишь «тема Петербурга»), Образ Евгения дан в несколько стилизованном плане, через интонации «чувствительных» романсов пушкинской эпохи.

Картину наводнения рисует двойная фуга хора, в своем развитии достигающая значительного драматического напряжения (использованы предельные регистры голосов). Эта фуга, наряду с лирическими вокальными эпизодами, принадлежит к числу наиболее удачных мест произведения. Каватина баритона («Увы, его смятенный ум»), выступающего «от автора», теноровое соло («И перевозчик беззаботный») и, наконец, заключительная — в шубертовском стиле — песня («И озарен луною бледной») — все это яркие, запоминающиеся музыкальные эпизоды.

Финал «Медного всадника» несколько напоминает «Пляску смерти» Сен-Санса и по своему языку выпадает из стиля всего произведения.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В. Музалевский

Пушкин в музыке ленинградских композиторов

Содержание