Выпуск № 8 (37) | 1936 - страница 27

ли очень немногочисленны. К сожалению, я не слышал игры ленинградского кларнетиста Вартаняна (класс проф. Березина), но по компетентным отзывам — это выдающийся исполнитель. И свою программу он заполнил не дешевыми кунштюками, а произведениями своих молодых ленинградских коллег, — композиторов Оганесяна и Восканяна. Попутно отмечу, что советское музыкальное творчество, к сожалению, было доволыно «скромно» представлено на консерваторском слете, да и то не всегда в лучших своих проявлениях.

Киевская консерватория выгодно выделилась тем, что внесла в однотонность сольных номеров разнообразие, продемонстрировав прежде всего работу своего очень хорошего ансамбля кобзарей, которые исполнили на этих старинных национальных инструментах, подпевая собственному аккомпанементу, ряд народных песен — частью старых, частью в обработке советских украинских композиторов.

Не менее интересным у киевлян было выступление хорового ансамбля, лишний раз показавшего огромную плодотворность работы над чудесной народной, в частности украинской, хоровой литературой. Думается, что возрождение хорового искусства в Советском Союзе должно, в первую очередь, пойти по линии создания образцовых хоровых ансамблей. Напомню — и в старом полифоническом искусстве лучшие капеллы блистали вовсе не количеством участников, а качеством исполнения. Это уж эпоха «барокко», эпоха заката хоровой культуры, стала гнаться за внешней (количественной) импозантностью хорового исполнения!)

Настоящий обзор менее всего носит исчерпывающий характер. Имена я упоминаю там, где мне хочется отметить те или иные тенденции в исполнительской работе наших консерваторий. Этим объясняется то, что я не касаюсь целого ряда выдающихся молодых артистов, в частности таких прекрасных скрипачей, как Беба Притыкина (Киев, проф. Магавинер), Марина Козолупова (Москва, проф. Мострас). Должен вместе с тем отметить очень плохую организацию концертов: во-первых, дикторы, как нарочно, были подобраны такие, что даже сидевшие в первых рядах не разбирали ни имен исполнителей, ни названия исполняемых вещей; во-вторых, у некоторых исполнителей (достаточно напр. назвать А. Малюту, неплохую, но манерничающую певицу) программа была настолько объемиста, что концерт затягивался буквально до часа ночи.

Перехожу теперь к группе наших одаренных ребят-музыкантов. Консерватории дали яркий, незабываемый показ исполнительского искусства длинной вереницы малышей, которые так естественно, так просто, так непринужденно и вместе с тем с такой изумительной законченностью выступали на эстраде Большого зала Консерватории, как подлинные артисты. Одаренные дети были и раньше. Но никогда и нигде маленькие артисты не были окружены такой заботливостью, таким подлинно и глубоко педагогическим вниманием, как у нас.

Куда же движется это поколение юных артистов, которые через несколько лет будут украшением нашей концертной эстрады? Конечно, индивидуальные варианты очень противятся обобщающим выводам. Их — этих вариантов, очень много: уже сейчас, в этом раннем возрасте юных советских исполнителей намечаются разные типы виртуозности. Вот — скрипач Мейстер (Москва, класс проф. Ямпольского), в игре которого изумляет столь яркая эмоциональная насыщенность при внешней сдержанности, какой-то строгости скри-

пичного тона, в высшей степени ровного, с почти неприметным vibrato. Вот другой скрипач — Латинский (Москва, класс проф. Ямпольского), в игре которого мы чувствуем больше романтики, больше мягкой лиричности; вот пианистка Ярмоненко (Москва, класс проф. Гольденвейзера), виртуозная одаренность которой так ярка и блистательна. Вот — виолончелист Шафран (Ленинград, класс проф. Штриммер): он шутя преодолевает технические трудности, и его грация, чистота — единственные в своем роде.

У них у всех ощущается здоровое нутро. Безвольность им вовсе не присуща. Нужно видеть, как эти малыши «ведут» своих аккомпаниаторов, как точны их вступления, как безукоризненны их ритмы. Мы, представители старшего поколения, наполняемся чувством радости за будущее наших детей-артистов!

Среди этого изумительного цветника юных дарований взоры всех с особенной пристальностью направлялись в сторону чудесного маленького музыканта Леки Каравайчук. Леке 9 лет. Он играет Шумана — «Птица-пророк», «Арабеска». Его исполнение волнует своей напряженностью, экспрессией и, самое главное, присутствием своего художественного «я». Но вот Лека от вещей Шумана, от мазурки Шопена переходит к своим собственным композициям. Он играет вещь, которую он сочинил на смерть Горького; затем он исполняет свою «Веселую пастораль». Я чувствую в этом ребенке пульсацию большой музыкальной мысли. Какое редкое, обаятельное явление — внешне и внутренне.

В заключение не могу не отметить, что наряду с заслугами целого ряда преподавателей всех трех консерваторий в деле заботливого воспитания малышей особенно исключительной кажется заслуга профессора Московской консерватории А. И. Ямпольского. Он уже сейчас создал буквально плеяду выдающихся маленьких скрипачей; он прямо-таки специализировался в этой области, и результаты его огромной и ценной работы вдвойне интересны: и в педагогическом, и в художественном отношении.

Каковы же общие выводы? Исполнительские группы наших консерваторий движутся интенсивным, художественно-ценным путем. Итоги уже теперь громадны, бросок вперед, сделанный за последнее время, просто исключителен. Но советские консерватории должны сделать еще больше.

В наших консерваториях еще не всегда слиты, спаяны отдельные группы ее учащихся и педагогов. Композиторы, исполнители, музыковеды, все они идут какими-то самостоятельными путями, мало зная друг друга, мало общаясь друг с другом. В результате наши музыковеды могут в тиши накапливать большие познания в сфере музыкальной литературы, ценные сведения в области стиля, но все это остается втуне. И это, конечно, громадный минус. Будем, надеяться, что в дальнейшем рост художественной жизни наших консерваторий повысится не только в результате громадной перестройки работы высшей школы, которая намечена в новом правительственном акте о высшей школе, но и в результате нахождения общей программы работы, быть может, в результате создания или возрождения авторитетного «художественного совета». Здесь должна направляться и выправляться творческая деятельность не только отдельных кафедр, но и всех разделов консерваторской жизни — по линии творчества, исполнительства и музыкально-исторической науки.

К. Кузнецов

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К. Кузнецов

Содержание