133

концертов.¹ И им, не менее усердно чем в только что рассмотренных журналах, вперемежку со «специальными» статьями, преподносятся статьи вроде: «Как я издал «Огче наш» Михаловского, или писания неутомимого сотрудника журнала иеромонаха Антония: «Искусство и религия», об «Инструментальной музыке в богослужении» и т. д.

*

Ряд других музыкальных журналов — «Русская музыкальная газета», «Музыка», «Музыкальный современник»,— своими идеологическими установками связан с различными группами буржуазной интеллигенции дооктябрьского периода.

В своей «Русской музыке» Б. Асафьев характеризует «Русскую музыкальную газету»² как «первый культурный музыкальный орган, который наряду со статьями историческими и эстетическими стал обслуживать «музыкально-просветительные и музыкально-общественные интересы всей страны...».³ Но такая оценка, применимая к начальной стадии журнала, никак не учитывает динамику, рост читательских требований втечение 25-летнего периода, охватившего две революции. Не раскрывает она и тех позиций, с каких «РМГ» обслуживала «музыкально-просветительные и музыкально-общественные интересы страны».

Основной материал «РМГ» — это пестро и бессистемно подобранные (оригинальйые и переводные) статьи по вопросам теории и истории музыки, музыкальной педагогики и пр., письма, воспоминания,— дающие наряду с безусловно ценными фактическими данными (и в этом смысле— несомненное положительное значение журнала ни в коем случае не должно быть отметено) и совершенно незначительный материал, вроде напр, статьи, посвященной истории любви Тургенева и Виардо, заметки о «Родине «Чижика»⁴ и т. д.

То же следует отметить и в отношении чисто документального материала: бесспорная ценность его зачастую тонет в узко-быговых, биографических подробностях.

Безусловно понимая значение библиографического раздела для журнала, ориентирующегося на широкие читательские круги (о понимании этом говорит выделение специального «Библиографического листка»), «РМГ» тем не менее вряд ли могла удовлетворить в этом смысле читателя, подходившего с серьезными запросами к отделу критики. Вот образцы некоторых рецензий, — набора бессодержательных слов и пустых эпитетов: «...Изящные по замыслу, элегические по настроению вокальные миниатюры, обнаруживающие симпатичное мелодическое дарование композитора...» «...Изящная, певучая ф-п. пьеса, удачно написанная для ф-п...» Или заметка «Памяти Ж Экоршвиля»: «Остроумный исследователь музыкальной старины и энергичный музыкальный деятель»...

Программных, декларативных статей мы здесь за эти годы почти не имеем. Но основные установки журнала ясны из самого содержания его.

Вопрос о поднятии «культурного уровня народных масс» в достаточной мере интересует «РМГ». В 1915 г. мы находим подробный отчет руководителя народных хоров Пермского попечительства о народной трезвости за 1913 г.⁵ «Деятельность этих хоров,— говорит редакция,— представляет значительный интерес в особенности в настоящее время, когда работа народных хоров должна помочь великому делу отрезвления народных масс». «...Почти все хоры, — читаем в этом отчете, — пели при богослужениях, 245 хоров устраивали певческие собрания, ставили полностью или частями сцены из оперы «Жизнь за царя» Глинки...». Так «РМГ» пропагандирует «воспитательные» цели попечительства, поддерживающего средствами музыки религиозные верноподданнические чувства «народа».

Не проходят мимо ее внимания также и всякого рода иные попытки «культурного воспитания народа», путем преподнесения ему соответствующей музыкальной литературы.

Отдельные заметки и статьи о церковном пении в церковных хорах мелькают на страницах журнала и в следующем, 1916-м году. Это или хвалебные рецензии или «Мысли о музыке (Пение в храме)» В. Ребикова⁶ и т. д. И уж совсем купеческим Замоскворечьем веет от редакционного обращения в номере, посвященном Шекспиру: «В день светлого христова воскресения... исполнится 300 лет со дня кончины великого драматурга».⁷

Начало мировой войны вызывает на страницах «РМГ» появление ряда статей на темы «Искусство и война», «Искусство врагов» и т. п., ставящих вопрос о том, «не следует ли во время войны воздержаться от апофеоза некоторых, пусть даже гениальных, произведений германского творчества, так как в них, кроме личности их творца, принадлежащей всему человечеству, присутствует и тот самый дух его народа, который в эти дни таинственно вдохновляет враждебные полки в их кровавой борьбе против нас».⁸

Обслуживая главным образом связанную с музыкой часть интеллигенции, «РМГ» тем не менее стремилась вывести рассмотрение музыкальных вопросов за пределы узкого круга специалистов. В шовинистических и патриотических настроениях журнала, с такой яркостью сказавшихся в период мировой войны, с одной стороны, и культуртрегерских стремлениях — с другой, в попытках поставить на очередь вопрос о профессиональных интересах музыкантов,⁹ до известной степени отразилось мировоззрение кадетской интеллигенции, с ее земсколиберальными тенденциями, с ее го товностью всячески поддерживать войну.

Февральская и Октябрьская революции явились для журнала толчком, который заставил его особенно ярко выявить свое идеологическое лицо.

Февраль 1917 г. отмечается редакционной статьей, приветствующей «радостный день 27-го февраля, ...народное восстание, к счастию, оказавшееся почти

_________

¹ См. статью «От редакции» в № 1 1915 г.

² «Рус. муз. газета». Ежемес. (с 1899 г.— еженед.) издание, посвященное музыке. Ред.-изд. Н. ФинДейзен, 1894—1918, СПБ. ³ Б. Асафьев (Игорь Глебов). «Русская музыка», стр. 302, Academia, 1930, М.—Л.

⁴ «РМГ», 1916.

⁵ «РМГ», 1915 г. №№ 27/28 и 31/32. Отчет А. Городцова.

⁶ «РМГ», 1916. № 20/21.

⁷ «РМГ», 1916 № 28/29.

⁸ «РМГ», 1914, № 44. Л. И-ов: «По поводу статьи «Искусство врагов»». См. также Н. Фатов: — Письмо в редакцию— «Искусство врагов» («РМГ», 1914, № 38/39).

⁹ См. «РМГ» 1917, №№ 6,9,11/12 — Оркестровый отдел.

134

бескровным, уничтожившее старый, некогда грозный, но ставший бессильным строй... Новые пути государства несомненно вызовут и новые формы его художественной жизни».¹ Один из первых вопросов, который теперь ставит журнал, — это вопрос о создании нового народного гимна: «Редакция «РМГ» считает своевременным открыть свои столбцы авторам текстов, ...идет навстречу желанию населения иметь новый гимн...² В числе условий, предъявляемых редакцией, имеется и такое: «По содержанию слов, гимн должен быть патриотичен и внепартиен; какие-либо указания на форму правления недопустимы».

В июле 1917 г. появляется статьи (Веритасова),— одна из немногих статей в «РМГ», отразивших политический момент, — автор, который заботится об отвлечении «народа» посредством «культурных развлечений» от политической жизни, от — как говорит статья — «митингов и манифестаций».

Дата выхода номера (1 июля) подчеркивает, по какую сторону барикад находилась «РМГ»: канун июльских дней 1917 г. — это объединение всех сил контрреволюции в дикой травле большевиков, это бешеные стремления буржуазии задушить революцию.³

В 1916 г. прекращает свое существование еженедельник «Музыка».⁴ Задачи журнала изложены в проспектах: «Видя в музыке, как и вообще в искусстве, одно из высших проявлений культурной жизни, Редакция стремится оказывать поддержку всему, что способствует росту и широкому распространению в обществе музыкальной культуры. И наоборот — Редакция будет бороться со всеми явлениями, враждебными свободному развитию музыкального искусства. Полагая идею культуры неотделимой от идеи преемственности, «Музыка» соединит искания нового с уважением и любовью к прошлому».

«Искания нового» (ряд статей в журнале посвящен творчеству Мясковского, Стравинского, Прокофьева и особенно Скрябина)⁵ вносят в «Музыку» новый, по сравнению с рассмотренными выше журналами момент. Архивные материалы и исторические изыскания «РМГ» (о «Музыке и пении», «Южном муз. вестнике» и т. д. в этом плане — т. е. со стороны их научной ценности — говорить не приходится) не могли удовлетворить читателя в смысле ознакомления с современной музыкой. И потому издание журнала, цель которого была это ознакомление дать, являлось безусловно необходимым. Но основными идейными установками «Музыки» оказались полная аполитичность и замыкание в лозунге «Искусство для искусства». Несмотря на обещанную в проспекте «защиту профессиональных интересов музыкальных деятелей», все вопросы, связанные с музыкально-общественной жизнью (музыкальная школа, профессиональные вопросы) проходят мимо журнала. Главные теоретические положения его строятся на основе формулы: музыка — высшее проявление духа, музыка— свободна от всякого иного содержания, кроме музыки. За пределы этого культа «чистой музыки» журнал, выходит лишь однажды: в связи с началом мировой войны. Шовинизм, патриотизм, война, как борьба двух культур, и потому оправдываемая, потому необходимая,⁶ — все то, с чем выступала «РМГ », еще шире развертывается здесь. Война — это космическое явление, это почти что апокалипсический образ: «Раздался призывный зов трубы, и взвились огнистые знамена...» (В. Держановский: «В бурю, во грозу»),⁷ война — это «святая война» (статья Ю. Шамурина)⁸ между народомбогоносцем и германизмом, подобным татарской орде, «война за правду».— «Славянство победит. Оно богом обречено на победу... Проснется совесть мира и всепроницающим сиянием озарит жизнь до самых ее глухих закоулков».⁹ Этой статье редакция «Музыки» придавала очевидно большое значение, выпустив ее также и отдельной брошюрой.

Чтобы еще больше подтвердить правильность своей точки зрения, ищущей оправдания войне, редакция помещает в 1915 г. (дважды, — один раз в отрывках, другой — полностью) под заголовком «Искусство и политика» письмо Скрябина, где он говорит о «воспитательном значении войны, ...о необходимости в известные сроки потрясений для масс, утончающих организацию человека и делающих его способным к восприятию более тонких вибраций, чем те, на которые он до той поры отвечал».¹⁰

Если «Музыка» видит свою задачу в «поддержке и распространении в обществе музыкальной культуры», то «Музыкальный современник» 11 уже объявляет себя «органом музыкальной культуры в России» (см. проспект). Основные установки журнала сформулированы в его первой программной статье (декларативным статьям, определяющим программу и содержание журнала, вообще отводится в нем значительное место). Но подлинная

_________

¹ «РМГ», 1917, №10.

² Там же.

³ «В 1904—1916 г. особенно рельефно обрисовалось соотношение классов в России за последние годы царизма. Горстка крепостников-помещиков, возглавляемая Николаем II, была у власти в теснейшем союзе с магнатами финансового капитала... Либеральная буржуазия, с кадетами во главе, была в оппозиции. Боясь народа больше, чем реакции, она пододвигалась к власти путем соглашательства с монархией... Революция 27 февраля 1917 г. смела монархию и поставила у власти либеральную буржуазию. Эта последняя, действуя в прямом соглашении с англо-французскими империалистами, хотела маленького дворцового переворота. Ни в каком случае дальше цензовой конституционной монархии идти она не хотела. И когда революция на деле пошла дальше, к полному уничтожению монархии и к созданию Советов, либеральная буржуазия стала сплошь контрреволюционной». (В. Л. Ленин, т. XX, «Классовый сдвиг», стр. 570).

⁴ «Музыка». Еженедельник, 1910—1916, ред.-изд. В. Держановский.

⁵ См. статьи Сабанеева «Принципы творчества А. Скрябина», Брюсовой, Гунста, Богословского, Полуянова и др.

⁶ См. В. И. Ленин, «Социализм и война», гл. II. T. XVIII, стр. 207. «Громадный, чудовищный аппарат лжи и хитросплетений был пущен в ход и в России, чтобы заразить массы шовинизмом, чтобы вызвать представление, будто царское правительство ведет «справедливую войну». . Широкие слои городской «средней» буржуазии, буржуазной интеллигенции, лиц свободных профессий и т. д — по крайней мере в начале войны — тоже заражены были шовинизмом...»

⁷ «Музыка», 1914, № 192.

⁸ «Музыка», 1914, № 193.

⁹ Там же.

¹⁰ «Музыка», 1915, №№ 204 и 215. Письмо А. Н. Скрябина к А. Н. Брянчанинову.

¹¹ «Муз. современник». Журнал муз. искусства. Ред. А. Н. Римский-Корсаков, 1915—1917, П.