Выпуск № 5 (198) | 1955 - страница 7

чее сочувствие слушателей. В самом деле, достоинства Симфонии столь велики и неоспоримы, что пройти мимо нее равнодушно нельзя.

Написанная в пору тяжелой болезни, приведшей к трагическому концу, Симфония эта, несомненно, отразила тревожное состояние духа композитора. Но не печаль, не расслабленность, не мрачные предчувствия определили замысел и музыку Симфонии. В ней, напротив, чувствуется небывалая ранее у Л. Ходжа-Эйнатова концентрация творческих сил, воли и мужественности. Можно допустить мысль, что, предчувствуя возможность своего недалекого конца, композитор напряг все свои душевные силы для создания этого произведения, чтобы в нем продолжить свою жизнь...

Своеобразны замысел и форма Симфонии. Идейно-художественной кульминацией ее является последняя часть, рисующая картину напряженной борьбы и гибели героя. Надо отдать должное творческой смелости композитора: он не пошел по традиционному пути построения героико-оптимистического финала, долженствующего воплотить мысль о торжестве дела, за которое боролся и погиб герой. Тем не менее финалу Симфонии чужд какой-либо пессимизм, какое-либо ощущение горечи, неудовлетворенности. И вероятно, происходит это потому, что первые три части Симфонии и значительная часть финала раскрывают образ героя в действии, в живых эмоциях.

Композитор показал героя и в радости, и в горе, но больше всего и прежде всего в борьбе. И когда в финале одна за другой набегают и разрастаются волны драматически напряженной музыки (великолепно по музыкальной выразительности и по мастерству выполнен этот эпизод!), мы понимаем, что началась схватка не на жизнь, а на смерть. Мы уже подготовлены к трагической кульминации всем ходом развития Симфонии, и потому эта кульминация воспринимается как закономерный, внутренне обоснованный и необходимый вывод из всего пути, по которому вел композитор своего героя, а вместе с ним и нас — слушателей.

После трагической вершины — центра всей Симфонии — композитор строит небольшую по масштабам, но очень значительную по содержанию коду-эпилог. Этот эпилог звучит светло и вместе с тем сдержанно, как память о народном герое...

Думаю, не ошибусь, сказав, что Симфония Л. Ходжа-Эйнатова — одно из наиболее удачных произведений советской симфонической музыки последних лет и по яркости образов, и по мастерству выполнения, и, что особенно хочется подчеркнуть, по органичности музыкальной драматургии.

Несколько замечаний о музыкальной драматургии

Возросший уровень нашего музыкального творчества и теории настоятельно требует серьезной разработки проблем музыкальной драматургии. В отличие и в дополнение к существующим музыкально-теоретическим дисциплинам, рассматривающим лишь отдельные стороны музыкальной формы (гармония, полифония, оркестровка, форма — схема), учение о музыкальной драматургии должно было бы стать теорией, рассматривающей музыку в единстве ее формы и содержания.

Это учение должно помочь нам при анализе музыкального произведения ответить на три важнейшие вопроса, определяющие в итоге его эстетическую оценку: каковы образы этого произведения, каково их взаимоотношение и развитие и как при этом выявляется и утверждается основная идея всего произведения и отдельных составных его частей.

Сейчас у нас очень широкое распространение получил термин «симфонизм». Однако он применяется в столь различных случаях и трактуется столь расширительно, что в конце концов начинает терять всякий смысл. О «симфонизме» стали говорить уже в применении к фортепианной миниатюре, к простейшей песне куплетного типа. Несостоятельность такого применения понятия «симфонизм» становится все яснее. Зато все чаще делаются попытки разобраться в закономерностях музыкальной драматургии и именно с этих позиций подходить к разбору и оценке новых произведений. И эта заметка является одной из таких попыток.

Ряд серьезных критических замечаний был высказан на дискуссии о финальных частях некоторых новых симфонических произведений. Действительно, «проблема финалов» оказывается одной из сложнейших творческих проблем, при решении которых мы часто терпим неудачи. Но я думаю, что есть и другая, тесно связанная с этим и не менее важная «проблема кульминаций».

Возьмем, к примеру, Вторую симфонию О. Тактакишвили, сочинение талантливое, яркое и увлекательное, но, по общему признанию, неудачное в своей финальной части. В чем причина этой неудачи? По-моему, в том, что, задумав финал в торжественно-героическом характере, композитор не подготовил возникновение такого финала в предшествующих частях сочинения, в первую очередь в их кульминациях. Почти все эти кульминации носят напряженно драматический характер. Откуда же было родиться героическому финалу? Ведь финал — это вершина сочинения, на которую нужно восходить постепенно, ступенька за ступенькой. Вот этих-то ступенек в Симфонии О. Тактакишвили и не оказалось. А вспомним, как сила героизма хотя бы в финалах Третьей и Пятой симфоний Бетховена возникает и крепнет уже в первых частях цикла! Конечно, мы знаем и иные типы построения циклических произведений, в основе которых лежит не постепенное развитие единой линии, а контраст противопоставления (например, первой, трагической части с двумя последующими, жизнерадостными в Шестой симфонии Д. Шостаковича или двух жизнерадостных крайних частей с лирической средней в Концерте Г. Галынина). Но Симфония О. Тактакишвили по своей природе, конечно, ближе первому типу.

Развитие, построение кульминаций в широком смысле относится к области мастерства и связано с идейно-художественной концепцией произведения. Если все развитие музыки в пределах данного сочинения можно рассматривать, как постепенное выявление и утверждение (доказательство!) основной идеи произведения, то кульминацию невозможно определить иначе, как высшую точку утверждения (доказательства!) этой идеи. Вспомним светлые, жизнерадостные кульминации в светлых, жизнерадостных симфониях Гайдна; героические кульминации в героических симфониях Бетховена; трагическую кульминацию в народно-трагедийной опере «Иван Сусанин»; лирико-драматические кульминации в лирических сценах «Евгения Онегина» и т. д.

Конечно, живая творческая практика богаче всяких схем (музыкальных форм столько, сколько музыкальных произведений!), и в каждом произведении идейно-художественная задача решается по-своему. Преодоление трагизма может привести к торжеству света, трагедийная развязка может заставить расстаться со светлой лирической мечтой и т. д. Но в каждом случае в органично и естественно построенном сочинении мы найдем свою закономерность, в том числе закономерность в построении кульминаций, как узловых моментов, высших точек всей линии постепенного выявления и утверждения основной идеи сочинения.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание