Выпуск № 5 (198) | 1955 - страница 31

нальности Adagio — си бемоль — и открывает путь второй вариации (с такта 99). Теперь тема возобновит свое течение.

Я прошу «непосвященных» извинить меня за слишком подробный анализ этого короткого переходного эпизода. Но, помимо того, что я его считаю одним из главных моментов, быть может, даже вершиной всего Adagio, мне именно хотелось дать почувствовать читателю-немузыканту исключительную сложность музыкального искусства. Под руками такого мастера, как Бетховен, музыка располагает возможностями — в которых, увы, отказано писателю — на очень ограниченном пространстве осуществить синтез чувства и мысли в самых разнообразных их проявлениях.

В шестнадцати тактах перехода заключен целый мир откровений к предвидений, в котором Бетховен может стремиться к воплощению высоких идей и больших страстей и — в то же время — к наиболее совершенному решению проблемы формы, которого требовала его сущность музыканта. Необходимо все видеть, все объять своими глазами, своим сердцем.

Да здравствует музыка, позволяющая одним лишь взглядом, брошенным на нотную строку, охватить все развитие мысли, все ее самые сокровенные движения и из этих разобщенных голосов создать единый мощный голос — Симфонию!

Вторая вариация (такты 99–119) снова развивает широкую мелодию Adagio, но уже со всей упоительной полнотой ее расцвета, чего не было в весеннюю пору рождения темы. Теперь звучит весь оркестр; струнные придают движению характер величавого колыхания, в котором мы слышим отзвуки не только предшествовавших арпеджио (такты 95–98), но и более отдаленных, таинственных триолей pizzicati (такты 85–94 )...

Ясная, законченная тема звучит у флейт, гобоев и фаготов; ей отвечает эхо кларнетов. А вокруг первые скрипки поют свою журчащую песню; мы будто вновь слышим прелестную музыку Пасторальной симфонии. Я уверен, что Бетховен об этом и не думал. Но в звенящей тишине его глухоты ему чудились и щебетанье птиц, и безмятежный шум листвы и лесных вод.

Покачивание мелодии в триолях иногда синкопированно сочетается с триолями контрабасов; оно подобно легкому головокружению, которое испытываешь после опьяняющего летнего дня. Прихотливые изгибы мелодической линии, тщательно обозначенные лигами, придают кантилене характер свободного и плавного движения. Первые скрипки, увлеченные трепещущими триолями, завершают мелодические узоры стремительной трелью:

Трель смолкла; оркестр возобновляет мотив страстного стремления (ср. такты 18–22 и 58–62). Это широкое, покачивающееся движение вновь напоминает нам о Пасторальной:

Пример 1

В Andante con moto Пасторальной симфонии

Пример 2

Чем завершится эта вариация? Грезами о счастье? — Нет! В то мгновение, когда, кажется, глаза готовы уже закрыться под убаюкивающее più piano, pianissimo валторн, внезапное crescendo на полутакте словно выпускает на волю неистовые сигналы труб; их поддерживает весь оркестр, за исключением первых скрипок:

Пример 3

Г. Шенкер говорит, что это — начало коды (такт 121), что это — «не больше чем обычный в кадансах переход к субдоминанте». Хорошо, согласен. Но как Бетховен осуществляет этот «переход», что за внезапное, захлестывающее вторжение яростного потока, — об этом добросовестный исследователь бетховенских форм даже не задумывается. И его «не больше чем» (поистине странное) позволило бы предположить, что он и не подозревает о значении перехода, если бы я не знал, что, радуясь совершенству разобранного им часового механизма. Г. Шенкер забывает по-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример 1

Пример 2

Пример 3

Содержание