Выпуск № 5 (198) | 1955 - страница 16

обедняющая многообразие стилей советской симфонической музыки, справедливо критиковалась на дискуссии.

В Симфонии К. Хачатуряна В. Берков нашел немало хороших, искренних и свежих тем, но отметил, что они не получают подлинно симфонического развития; цикл в целом не удался, финал не вытекает из предыдущих частей.

Мало было представлено программных симфонических произведений. Да и в некоторых из них программные заголовки носят случайный характер, не направляют восприятия слушателей («Радда и Лойко» А. Петрова). В. Берков приветствовал появление на концертной эстраде фортепианных концертов Г. Галынина и Р. Щедрина. Следующий пленум, сказал он в заключение, должен дать более полное представление о достижениях наших композиторов в разнообразных жанрах.

Музыковед М. Друскин (Ленинград) отметил серьезные сдвиги в области симфонического творчества.

— Мы вправе сейчас говорить о советской симфонической школе, — сказал он, — отличающейся богатством содержания и новизной выразительных средств. Отрадно, что наряду с композиторами старшего поколения выдвигается и растет талантливая молодежь. Среди молодых русских композиторов усилился интерес к образам современности, к выявлению национальной формы в музыке. Еще недавно у нас нередко сетовали на то, что в симфоническую музыку не внедряются современные песенные интонации. Исполненные на пленуме произведения, особенно произведения молодежи, опровергают это.

Оратор выразил сожаление, что на пленуме не были исполнены удачные работы молодых ленинградских композиторов: симфоническая поэма «Павлик Морозов» Ю. Балкашина, Симфония И. Шварца; эти произведения привлекают образным выражением современной песенности, эмоциональностью.

Далее М. Друскин затронул вопросы использования и развития нашими композиторами сонатной формы.

— Сонатная форма, — сказал он, — дает богатейшие возможности для отражения жизненных противоречий, для показа разных сторон жизни. Однако нередко бывает, что сонатное аллегро пишется только потому, что в рамках этой схемы удобно расположить тематический материал... В том случае, когда схема вытесняет живое, непосредственное течение музыки, форма расщепляется, распадается на отдельные эпизоды.

Примером высокого мастерства драматургического развития тематизма, в сонатной форме могут служить наиболее значительные симфонии Д. Шостаковича. При этом оратор обратил внимание на индивидуальные особенности сонатной формы в лучших симфониях композитора. Каждый раз мы находим новое решение, которое исходит из самого содержания симфонии. То же относится и к общей структуре цикла.

— Не всякая длинная оркестровая пьеса в четырех частях с обязательным сонатным аллегро может быть названа симфонией, — подчеркнул оратор. — Чтобы стать симфонией, она должна обладать самостоятельной концепцией, цельностью замысла и последовательной драматургией в развитии цикла. Между тем в композиторской практике установилась такая схема: первая часть — лирико-драматическая, вторая часть — народно-жанровая, скерцозная, третья часть — раздумье, четвертая — народно-героическая. Схема — вот что, мне кажется, сковывает творческую инициативу некоторых наших композиторов. Недостатки цикла особенно сказываются в финалах, потому что именно при разрешении противоречий, конфликтов и узнается отношение художника к жизни.

Оратор предостерег против штампов и жанровой пестроты в симфониях. Ю. Шапорин в своем вступительном слове и Л. Данилевич в докладе справедливо указывали, что у нас недостаточно развивается героический тип симфонии. Но было бы неверно делать отсюда вывод, что во всех симфониях обязательны «героические финалы». Это ведет к риторике, которая, естественно, расхолаживает слушателя. Принципиальной удачей Симфонии Л. Ходжа-Эйнатова и Поэмы Ю. Балкашина явилось именно своеобразное, нешаблонное решение финалов.

М. Друскин не согласился с теми, кто требует от Десятой симфонии Д. Шостаковича непременно «апофеозного финала». Почему нужно показывать в симфонии

окончательное торжество, если борьба еще продолжается? Все мы говорим — надо бороться против схематизма, и тем не менее нет-нет, а «уши схематизма» проглядывают то у композиторов, то у критиков...

— Наши композиторы, — сказал в заключение оратор, — проявляют мало творческой инициативы в поисках того неповторимого, творчески индивидуального решения, которое должно быть продиктовано идейно-художественным замыслом... Мы хотим услышать, как данный композитор воспринимает действительность, как он выражает свое отношение к жизни — в правдивых, живых, индивидуально ярких образах, а не по заготовленным схемам. Мы против оригинальничанья, но за оригинальные идейно-творческие концепции и средства их художественного воплощения.

Музыковед Ю. Хохлов (Москва) в начале своего выступления критиковал Секретариат Союза композиторов СССР за недостатки в организации пленума. В частности, он отметил, что дискуссию надо было начать лишь после того, как были прослушаны все концерты пленума.

Центральную часть своей речи оратор посвятил вопросам программного симфонизма. Наши композиторы, сказал он, редко обращаются к программному жанру; видимо, это связано и с тем, что проблема программности остается неясной и некоторые музыканты все еще пытаются объявить программной любую реалистическую музыку.

В некоторых непрограммных симфонических произведениях заметна тенденция к отходу от актуального типического содержания, проявляются субъективизм, увлечение техническими приемами. Подобная тенденция сказывается, например, в Симфонии К. Хачатуряна. В то же время программные произведения, исполнявшиеся на пленуме, при всем их различии посвящены актуальным темам современности; авторы их пытаются раскрыть типическое содержание.

Первое место среди новых программных сочинений занимает Симфония-легенда С. Разоренова, посвященная памяти Зои Космодемьянской. Преобладание лирики над героическим началом нельзя считать недостатком Симфонии-легенды; это лишь следствие особого подхода автора к теме. В музыке С. Разоренова много симпатичных черт; недостатком ее является излишняя многотемность, причем не все темы достаточно ярки, рельефны. Небезупречна драматургия Симфонии-легенды: следование программе порой довлеет над логикой музыкального развития. Неуместны черты танцовальности в репризе; пафос местами носит внешний, мелодраматический характер.

Далее оратор положительно оценивает симфонические поэмы «Радда и Лойко» A. Петрова, «Памяти поэта» И. Акбарова и «Павлик Морозов» Ю. Балкашина.

Недостаточно выразительна, по мнению Ю. Хохлова, программная симфония «Бабек» Г. Рзаева: развитие ее не вытекает из самих тем, автор склоняется к картинно-сюжетной программности. В центре второй части оказывается... изображение ветра. Затянут описательный финал.

Ю. Хохлов не согласился с резко отрицательной оценкой «Сталинградских картин» B. Трамбицкого, считая, что в этом произведении при всех его крупных недостатках есть немало привлекательной, свежей музыки.

В области программного симфонизма, достигнуты известные успехи. Но это, конечно, не может нас удовлетворить. Народ ждет более совершенных программных произведений, раскрывающих широкий круг значительных тем и сюжетов нашей современности.

Музыковед А. Сохор (Ленинград) затронул вопрос о творческой индивидуальности композиторов-симфонистов. Обширные программы концертов пленума показали, что еще многие симфонические произведения страдают шаблонностью, схематизмом, недостатком творческого своеобразия. А ведь у настоящего художника всегда есть свои любимые темы, свои любимые герои. Такие любимые герои рельефно представлены в симфониях классиков: у Бетховена — смелый борец за идеалы человечества, у Чайковского — человек-правдоискатель, у Бородина — русский богатырь и т. д.

Свой герой всегда есть у Д. Шостаковича: это художник-гуманист, который остро воспринимает противоречия окружающей действительности, напряженно ищет выхода из них, ненавидит силы зла и ак-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание