цирк, сердечно встретили артистов хора. Все пляски бисировались. Во время исполнения танцев многие зрители приплясывали, хлопали в ладоши. Артисты пели и танцовали с огромным подъемом.

«Пара десятков человек, которые отважились не хлопать, чувствовали себя явно не в своей тарелке. Успех был необычайно единодушным. 2000 зрителей увидели живое, великое народное искусство, которое мог послать нам только советский народ. Многие западноберлинцы уже давно так не смеялись и не радовались. Изумительные советские артисты и их руководители одержали победу, которой они могут гордиться» («Националь цейтунг», 20 ноября 1954 года).

Когда один из немецких устроителей сообщил зрителям, что в связи с большим успехом советских артистов ведутся переговоры о повторении концерта, посетители устроили новую бурную овацию.

— Freundschaft! Дружба! Возвращайтесь снова! — неслось через зал. Овации продолжались и на улице...

Интересно высказывание одного простого рабочего из Западного Берлина, помещенное в газете «Трибюне» от 20 ноября:

«Я много слышал о достижениях советского искусства. Но то, что я пережил в этот вечер, превзошло все мои ожидания. Когда советский ансамбль прощался с нами, зал сотрясался от восторженных криков “Дружба!”. Я тоже вскочил с места и горячо благодарил артистов народа, цель которого — в этом нас глубоко убедил сегодняшний вечер — жить в дружбе и мире со всеми народами...»

С 20 ноября по 5 декабря хор выступал перед воинами Советской Армии, находящимися в ГДР. Это были сердечные встречи с советскими людьми. Песни и пляски хора по-особенному волновали наших слушателей, напоминая им о Родине. Очень большим успехом пользовалась песня В. Захарова «Русская красавица». После каждого концерта устраивались задушевные встречи руководителей и артистов хора с командованием частей.

Мы уезжали из Германии в дни, когда Правительственная делегация во главе с премьер-министром О. Гротеволем, вернувшаяся из Москвы, докладывала немецкому народу о результатах и декларации Московского Совещания.

Мы уезжали в то время, когда в стране уже ощущалось приближение Нового года. Горели огни на елках, выставленных на площадях, на балконах домов, в магазинах. На площади Маркса и Энгельса в Берлине по вечерам сверкали гирлянды праздничных огней, для детей были приготовлены карусели, качели, разнообразные игры, палатки с праздничными подарками. Приближался новый, 1955 год. Что-то он принесет немецкому народу? Осуществятся ли наконец его заветные думы и мечты о единой, независимой, миролюбивой, демократической Германии?

Покидая гостеприимную страну, мы горячо желали немецкому народу, чтобы он мог плодотворно трудиться, чтобы в Берлине, Магдебурге, Дрездене и других городах ГДР поскорей были залечены страшные раны, нанесенные войной, чтобы немецкие женщины могли спокойно растить и воспитывать своих детей, чтобы возможно скорее осуществилась великая идея национального единства немецкого народа.

АНГЛИЙСКИЙ ЖУРНАЛ О СОВЕТСКОМ МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ

MUSIC and MUSICIANS

Английский журнал «Музыка и музыканты» продолжает печатать очерки редактора Ивена Синиора, посетившего летом 1954 года Советский Союз в составе делегации английских музыкальных деятелей. В ноябрьском номере журнала Ивен Синиор делится с английскими читателями своими впечатлениями о советском оперном театре.

— Если советская аудитория (в чем я сам убедился) восторженно принимает русскую и западноевропейскую оперную классику, то еще более горячий отклик у нее встречают оперы современных композито-

ров, — пишет И. Синиор. — К этому выводу я пришел, беседуя с советскими музыкантами и театральными деятелями, знакомясь с данными посещаемости театров. Самому мне удалось прослушать только одну новую оперу. Да не поймут меня превратно: ни о каких препятствиях и преградах не может быть и речи. Напротив, работники Министерства культуры СССР оказывали мне всяческое содействие. Как только я изъявлял желание побывать на том или ином спектакле, мне немедленно предоставлялся билет. Но нелегко было выкроить свободный вечер так, чтобы мои намерения совпали с репертуарными планами театров.

— Вся жизнь, все помыслы граждан Советского Союза определяются сегодня тем новым, что создано в стране за последние тридцать семь лет, — продолжает И. Синиор. — Это отнюдь не является лишь следствием пропаганды, хотя какую-то роль она, конечно, играет. Ощущение новизны, устремленности вперед не утрачивается ни на минуту. Вся страна охвачена пафосом строительства, реконструкции целых городов.

И. Синиор рассказывает о громадной популярности в СССР классических опер «Иван Сусанин», «Хованщина», «Борис Годунов», «Князь Игорь» и других, которые идут «в великолепных постановках и привлекают миллионную аудиторию». Далее автор пишет об успехе оперы Ю. Шапорина «Декабристы», с которой он ознакомился в постановке Ленинградского театра имени С. М. Кирова. Он говорит о размахе и великолепии декоративного оформления, воспроизводящего подлинную архитектуру Ленинграда.

— Во втором акте точно воспроизведен величественный облик белого тронного зала в Зимнем дворце, где я был утром. На Сенатской площади развертывается грандиозная батальная сцена — одно из самых потрясающих зрелищ, когда-либо виденных мною в театре.

И. Синиор с большой похвалой отзывается о музыкально-сценической стороне спектакля «Декабристы», высоко оценивает мастерство дирижера Б. Хайкина.

— Я посетил в том же театре, — пишет он, — спектакль с участием Б. Хайкина — он дирижировал прекрасным балетом Чайковского «Спящая красавица». Русские дирижеры, видимо, не признают жанровых ограничений: сегодня они могут дирижировать оперой, завтра — симфонией, послезавтра — балетом... Б. Хайкин сумел вдохнуть жизнь в партитуру «Декабристов» — оркестр под его управлением играл превосходно.

Однако содержание оперы Ю. Шапорина английский критик воспринял несколько односторонне.

— Не сомневаюсь, — признается он, — что эта опера может глубоко взволновать русскую аудиторию, увлеченную исторической ситуацией. Меня же она не захватила, ибо ее сюжет — рассказ о попытке декабристов восстать против тирании самого тупоголового из русских царей — в восприятии чужестранца теряет свое патриотическое обаяние.

Советские слушатели во многом не согласятся и с субъективной оценкой музыки «Декабристов», данной в статье И. Синиора.

— По-моему, музыка «Декабристов» — плод кропотливого труда, а не вдохновения, — утверждает он. — Если в опере и есть вдохновение, оно порождено страстной верой в выражаемую идею, а не музыкальным чувством. Это отнюдь не плохая музыка, но и хорошей ее не назовешь. В ней отсутствует тенденция к умозрительным модернистским гармоническим построениям, модным на Западе; напротив, она мелодична и напевна. Но это музыка чувствительная, а не прочувствованная, будоражащая, а не волнующая...

В опере Ю. Шапорина английский критик особо выделяет последний акт. Он пишет:

— Очень сильное впечатление производит финальная сцена в казематах Петропавловской крепости на берегу Невы. Здесь в музыке чувствуется, наконец, тот эмоциональный подъем, которого Шапорин стремился достигнуть на протяжении всей оперы. В предыдущих сценах он старался увлечь слушателей — и старался, по-моему, слишком заметно. А в финале музыка звучит взволнованно...

В заключение статьи И. Синиор сообщает английским читателям о новых операх советских композиторов — «Никита Вершинин» Д. Кабалевского, «Емельян Пугачев» М. Коваля, «Мать» Т. Хренникова и «Заря» К. Молчанова.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

АНГЛИЙСКИЙ ЖУРНАЛ О СОВЕТСКОМ МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ

Содержание