Выпуск № 8 (189) | 1954 - страница 49

Арриго и его дуэт с Еленой) сменяются контрастным сопоставлением: героическое мужество осужденных, ужас Арриго и, как фон, бесстрастный католический хорал, напоминающий о неизбежно приближающейся развязке. Здесь Верди в своей стихии — вспомним сцену с похоронным звоном в «Трубадуре», сцену суда в «Аиде»!

Центральный эпизод финала четвертого действия — вдохновенный квартет. Суровое благородство Прочиды, возвышенный пафос Елены, отчаяние Арриго и мрачная решимость Монфора рельефно выделяются в ансамбле, не нарушая стройности целого. Неизмеримо слабее такие сцены, как бал у Монфора со вставным балетом «Времена года», сусально-фальшивый заключительный ансамбль четвертого действия и драматургически несовершенный финал оперы.

«Сицилийская вечерня» впервые на советской сцене была поставлена (в новой редакции) Ленинградским Малым оперным театром в 1952 году. Затем эту оперу показал Саратовский театр оперы и балета. В новой (измененной по сравнению с ленинградской) редакции «Сицилийская вечерня» поставлена в мае 1954 года на сцене Музыкального театра имени К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко (Москва).

Социальная насыщенность сюжета и великолепная музыка Верди вполне оправдывают внимание наших театров к «Сицилийской вечерне». Но трафаретное либретто Скриба, искажающее исторические события, не может удовлетворить советского слушателя. Поэтому закономерны попытки советских театров создать новую сценическую редакцию «Сицилийской вечерни».

Надо сказать, однако, что в переработке либретто, предпринятой театром имени К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко, многое вызывает серьезные возражения.

Автор нового текста С. Левик стремился перенести в либретто акцент с личной драмы Монфора и Арриго на события народно-освободительной борьбы. Монфор, пообещав прощение заговорщикам (конец четвертого акта), не оставляет намерения жестоко расправиться с ними. Но народ разоблачает его коварные планы: в финале (сильно сокращенном¹) восставшие сицилийцы во главе с Прочидой и Арриго свергают власть захватчиков и убивают Монфора. Таким образом Монфор превращен в двуличного злодея.

Стремление либреттиста обострить в опере социальный конфликт между тираном и народной массой законно. Естественно, что самой серьезной переработке подвергся финал — именно в финале наиболее очевидны дефекты скрибовского либретто.

Однако переработку оперы можно признать удачной лишь в том случае, если изменения, внесенные в либретто, не наносят ущерба музыкальному содержанию, не приводят к эмоциональной фальши.

К сожалению, автор нового либретто нередко вступает в противоречия — и порой очень резкие — с композитором. Драма Арриго и Монфора, введенная Скрибом, несомненно, уводит от основного конфликта оперы — борьбы сицилийцев против захватчиков. Верди, конечно, не мог не сознавать этого. Вместе с тем человеческая трагедия отца и сына, нежданно встретившихся врагами, по-настоящему увлекла Верди, и он воплотил ее в волнующей, эмоционально правдивой музыке.

Верди рисует Монфора не только как: деспота, тирана. Композитор раскрывает образ Монфора в острых противоречиях: любовь к сыну в мрачной душе Монфора так же сильна, как ненасытная жажда власти. И именно эта любовь вызывает в памяти Монфора скорбные воспоминания о некогда любимой женщине — матери Арриго. Верди убедительно рисует драму Монфора в развернутых сценах третьего акта, и живое впечатление от этих сцен не смогла бы изменить даже самая лoвкaя переделка текста.

В новом варианте либретто (дуэт с Арриго в конце первого акта) Монфор цинично рассуждает о любви своего сына к Елене: «Если верно, что юнец влюблен в Елену, я ее как оружье в ход пущу мгновенно». Эта «деловитая» реплика подчеркивает коварство Монфора, давая понять, что и в третьем акте Монфор лжет, обещая Арриго вернуть счастье Сицилии и помочь его браку с Еленой. Но такая

_________

¹ В новой редакции пятый Верди дается как вторая картина четвертого акта.

трактовка противоречит искренней, сердечной музыке.

В заключении четвертого акта Монфор, обращаясь к сицилийцам, говорит: «Больше не будет вражды». И вслед за этим звучит его радостный возглас: «Мною найден сын!» Последняя фраза заменена репликой: «Мы их казним позднее!» И здесь измененные слова вступают в резкое противоречие с музыкой.

Музыкальная характеристика Арриго говорит о прямодушии, доверчивости. Это пылкий, смелый, увлекающийся юноша; ему не свойственно действовать с оглядкой. Патетическому характеру музыки Арриго в его дуэте с Монфором противоречат слова, вписанные автором нового текста: «Счастье Сицилии и брак мой с Еленой — сколько соблазнов речь его таит!..» И далее: «А если обманет он, мой меч его сразит». В оригинале же эта музыка служит основой для взволнованного обращения юноши к памяти умершей матери!

Не удалось избежать разнобоя между текстом и музыкой и в заключительном трио финала. В оригинальной редакции Елена, Арриго и Прочида охвачены разнородными чувствами. Арриго осыпает Елену горькими упреками за воображаемую измену; Елена страдает, не смея открыть Арриго истинную причину своего отказа от брака; Прочида негодует, так как отказ Елены может помешать восстанию. В новой редакции на той же музыке Арриго клянется быть защитником угнетенной страны и все участники ансамбля приходят к полному соглашению.

Придуманная театром «счастливая» концовка, где злодей наказан, а добро торжествует, механически сочетается с сумрачной, тревожной музыкой финальной сцены.

Напротив, вполне целесообразны изменения, сделанные театром в сцене на балу, где выпущен не связанный с действием балетный дивертисмент. Убеждает и введение в эту сцену «Сицилианы» (перенесенной из пятого акта), которую поет Елена, стремясь отвлечь внимание участников бала от готовящегося покушения на Монфора. Звучание этой грациозной песни народного склада контрастно подчеркивает остроту сценической ситуации.

Интенсивная работа театра имени К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко над расширением репертуара, безусловно, заслуживает поддержки и поощрения. Театр систематически ставит новые произведения советских композиторов, незаслуженно забытые оперы классиков. Но тем более театру необходимо усилить и состав певцов.

Постановка «Сицилийской вечерни», рассчитанной на большую сцену, на мощные вокальные силы, выдвинула серьезные трудности перед исполнительским коллективом театра. Неудачи текста, порой плохо вяжущегося с музыкой, усугубили эти трудности. Конечно, нельзя за все недостатки новой редакции оперы винить либреттиста. В них не менее повинна и режиссура (Л. Баратов, П. Златогоров, Н. Кемарская). Поэтому естественно, что в спектакле наиболее удачны те сцены и эпизоды оперы, которых менее всего коснулась литературно-сценическая переработка (второй и четвертый акты).

К несомненным удачам постановки «Сицилийской вечерни» относятся массовые сцены, раскрывающие образ свободолюбивого итальянского народа. Нельзя не отметить стройность ансамблевого исполнения, яркое звучание хоров (хормейстер А. Степанов). Колоритный оркестр чутко передает богатство оттенков в симфонических эпизодах. Запоминается вдумчивая трактовка увертюры (дирижер С. Самосуд).

Режиссуре не удалось полностью преодолеть противоречия скрибовского либретто: многие мизансцены построены шаблонно, с явным расчетом на внешний эффект (сцена заговора во дворце Монфора). Мало удачна режиссерская трактовка финала.

Среди исполнителей основных ролей выделяются В. Канделаки (Монфор), Н. Николов (Арриго), Г. Дударев (Прочида). Противоречивость облика Монфора в новой редакции оперы поставила чрезвычайно трудную задачу перед исполнителями этой партии в спектакле. Тем не менее актерское мастерство В. Канделаки помогло ему сгладить многие дефекты этой роли.

Убедительный образ сурового Прочиды создает молодой артист Г. Дударев.

В спектакле удачно выступает в роли Арриго молодой болгарский певец Никола Николов, обладающий сценическим темпе-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание