Выпуск № 5 (174) | 1953 - страница 34

Путь исканий Балакирева при реализации его «бурлацкой собирательской программы» вырисовывается по волжским тетрадям Щербины в следующих очертаниях. Сначала Балакирев сосредоточивает свое внимание на трудовых бурлацких песнях, прямо отображающих их быт (приговоры, трудовые припевки, песни о волжских городах). Эти песни, ценные в познавательном и этнографическом отношениях, видимо, мало впечатляют Балакирева в художественном смысле (может быть, поэтому они и не представлены в его музыкальных записях). Только в самом конце своей поездки (а также во время пребывания в Нижнем Новгороде в 1861 году) Балакирев находит, наконец, искомый, гениально яркий образец бурлацкой песни «Эй, ухнем», которая заключает его сборник.

Балакирев не мог не заметить, что бурлаки, идущие в своей «лямочной упряжке», поют под ногу не столько специфические трудовые песни, сколько песни иных жанров: хороводные (такие, как «Заиграй, моя волынка»), плясовые («Что во кузнице») и лирические («Надоели ночи, надоскучили»). В своих обработках Балакирев обращает внимание и на особый характер исполнения этих песен бурлаками под шаг, то быстрее, то медленнее.

Наблюдения эти побуждают Балакирева расширить круг интересующих его песен, выйти за пределы песен собственно бурлацких, обратить особое внимание на исполнение бурлаками под шаг хороводных, плясовых и лирических песен. Балакирев делает важное открытие: самый тяжелый труд бурлаков — их двадцативерстные дневные переходы в лямочной упряжке — отображен не столько в специфически бурлацких по содержанию песнях, сколько в особом характере и стиле исполнения хороводных, плясовых, лирических и иных небурлацких песен.

В начале собирательской работы Балакирева его внимание сосредоточено на бурлацких песнях, а в конце поездки — на бурлацком стиле пения. Это и определило в конечном итоге характер балакиревских обработок. Эта исследовательская находка Балакирева отчетливо отражена и в волжских тетрадях Щербины: первая тетрадь (№ 14) соответственно озаглавлена «Бурлацкие песни», вторая Тетрадь (№ 15) уже озаглавлена «Бурлацкие и небурлацкие песни». Однако все небурлацкие песни, содержащиеся в этой тетради, записаны также от бурлаков.

Что именно заинтересовывает Балакирева в небурлацких песнях, исполняемых бурлаками, видно из примечания Щербины к тексту первой песни, открывающей раздел «небурлацких» во второй его волжской тетради. Озаглавив эту песню «перегудочная», Щербина объясняет, что перегудочными в народе называются песни, исполняемые во время пляски «в сопровождении балалайки или другого народного музыкального инструмента». Балакирев изучил и воспроизвел и этот стиль бурлацкого пения — стиль сольного исполнения плясовых песен шуточного характера в сопровождении народного музыкального инструмента. Песни эти обычно пелись на привале во время отдыха. Они заинтересовали Балакирева не только своим образным содержанием, но и выразительными средствами инструментального сопровождения. Во многих обработках Балакирев удачно воспроизводит звучание народного инструментального сопровождения сольному пению.

Становится ясным, что образная трактовка Балакиревым хороводных песен, вызывавшая до сих пор недоумение своим кажущимся несоответствием жанровой типизации этих песен, имеет глубокий смысл: композитор реалистически точно передает свои тонкие и верные слуховые наблюдения над живой действительностью русского народного музыкального быта.

Жанровый характер народных песен Балакирев раскрывает, исходя из бытования этих песен в народе. В заглавиях песен композитор лишь обозначает их исторически сложившийся жанровый тип, а в обработках выявляет новый жанровый оттенок, который приобретают эти песни в трудовом быту волжских бурлаков.

В своих обработках Балакирев показал открытые им два стиля бурлацкого пения: тяжелое хоровое скандирование под шаг (во время переходов в лямочной упряжке), облегчающее трудовые усилия коллектива, и лихое сольное пение под балалайку (или другой народный музыкальный инструмент) на привале.

Стиль бурлацкого хорового пения под

шаг Балакирев воплощает различными приемами. Фортепианные сопровождения к некоторым «лямочным песням» носят изобразительный характер и связаны по преимуществу со зрительными впечатлениями художника-реалиста. Фортепианные партии этих песен рисуют тяжелую поступь бурлацкой артели. Наиболее типичны обработки следующих песен: «А как по лугу, лугу зеленому», «Подойду, подойду», «Стой, мой милый хоровод» (темп этой песни Балакирев обозначил в первом издании сборника словом «умеренно»), «Как во городе царевна», «Во лузях» (второй вариант). Сопровождение к песне «Катенька веселая», видимо, мыслилось композитором в этом же плане: в темпе «умеренно», обозначенном Балакиревым в первом издании сборника, и с подчеркнутыми тяжелыми акцентами «под шаг».

Сопровождения к другим «лямочным песням» лишены изобразительного характера. В этих обработках претворены выразительные средства русского народного хорового пения: оттенен сольный запев, подчеркнуто вступление хора.

Мужские хоровые песни обработаны Балакиревым вне зависимости от их жанрового происхождения потому, что композитор основывался лишь на образном восприятии их звучания в народе как молодецких песен героического характера, близких к повстанческим крестьянским песням. Наиболее типичны в этом отношении обработки песен «Полоса ль моя, полосынька» (отнесенной к бурлацким), «Как под лесом, под лесочком» (отнесенной к хороводным) и в особенности «Эй, ухнем».

М. Горький в беседе с В. Стасовым замечательно охарактеризовал исполнение волжскими бурлаками «Дубинушки» — родной сестры песни «Эй, ухнем». Приведем интереснейший отрывок из этой беседы в записи Б. Асафьева: «Беседовали о волжских песнях В. В. Стасов и Горький. Это было в один из вечеров летом или осенью 1904 (б. м. 1905) года в деревне Старожилово возле Парголова под Петербургом. Горький, простуженный, вроде как бы напевал, как бы “речитировал” данный вариант [Асафьев ссылается здесь на свою музыкальную запись “Дубинушки”, напетую Горьким]... а Стасов пытался наигрывать мотив на рояле “одним пальцем”». Поясняя исполнение, Горький, покашливая, низким голосом внушал Стасову: «понимаете, Владимир Васильевич, всю-то тяжесть мотива несут басы, а вот тенора — те, запасшись дыханием, будто не дожидаясь конца, накидываются на “Дубинушку”, подталкивая неповоротливые голоса кряжистых крючников»¹.

Стиль бурлацкого исполнения «перегудочных песен» отображен в обработках Балакирева в одном плане — варьирование в разнообразной фортепианной фактуре выразительных средств народной инструментальной музыки (резко акцентированный балалаечный наигрыш на пустых квинтах, характерные выдержанные звуки гудкового или, быть может, смычково-лирного происхождения). Наиболее типичными образцами такого рода являются фортепианные сопровождения к песням «Ехал пан», «Не спасибо те, игумну тому», «Заиграй, моя волынка», «Под яблонью зеленою», «Как по лугу, по лужочку», «Уж ты, сизенький петун», «Посеяли девки лен», «У ворот, ворот» (оба варианта).

В сопровождении к песне «Вдоль по улице в конец» Балакирев претворяет и другой тип балалаечного аккомпанемента — в характере мелодического контрапунктирования².

В своих обработках Балакирев четко различает протяжные хоровые и сольные песни. Сопровождения к сольным песням лишены какого бы то ни было признака народного многоголосия; композитор не отмечает здесь грани между сольным запевом и хоровым припевом, мощную звучность которого он обычно подчеркивает в хоровых песнях. Фортепианные партии двух сольных по характеру песен — «Уж ты, поле» (первый вариант) и «Солнце закатилось» — написаны Балакиревым в значительно более свободном стиле, чем сопровождения к хоровым протяжным песням. Гармоническая красочность фортепианного сопровождения этих песен восполняет скупость выразительных средств сольного напева,

_________

¹ Из неопубликованной рукописи Б. Асафьева. Разрядка моя — Е. Г.

² Образец фортепианной записи такого балалаечного аккомпанемента см. в сборнике «Народные песни Вологодской области» под ред. Е. Гиппиуса и З. Эвальд, Музгиз, Л., 1938, стр. 15.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание