Выпуск № 5 (174) | 1953 - страница 37

оставил его в покое (и Ростислава¹ пощипываю только мимоходом, изредка) — но это тишь перед бурей. Я готовлю большую статью, где выведу на чистую воду все «кривые толки» биографа и все, против чего я ратую вот уже четыре года². Это надо сделать именно теперь, а то придется повторять сказанное Яаном³. В его книге нашему Нижегородцу достается зело, хотя в двух, трех строчках. — Мое дело будет — не только здесь, в России, но в музыкальной немецкой земле — обличить «кривизну» суждений Вашего патрона.

Мое оружие — беспощадная логика; с этим всегда можно победить («Сим победиши»). — Солнце правды воссияет же когда-нибудь во всех этих делах.

Как жалко! Роберт Шуман⁴ — умер! Для меня хорошо только с одной стороны — надо будет в этом же году поместить большие статьи об его персоне и его произведениях. «Перепорт»⁵ в претрудном положении:

«и хочется, и колется,
и маменька не велит».

Он понимает, что мои статьи полезны для журнала, — сам просит меня написать и то, и это, и курс техники, и разборы, и т. д. — выходит много, потому что я исполняю все заказы тотчас и не ленюсь, — вот он и кряхтит под бременем платежа...

Не знаю, насколько Вам приятна такого рода болтовня, — но у меня первое правило: в письмах не женировать себя ни с какой стороны, писать все, что в голову приходит, — тогда только в письме, на этой мертвой бумаге, отразится живой человек, который искренно любит Вас, — а именно:

А. Серов

12 августа 1856

С. П. Бург. На Песках, в 7-й Рожеств[енской] улице, дом Нефедьевой.

5

[17 января 1857]

Любезнейший приятель,
Милий Алексеевич,

Посылаю Вам свой «Краковяк»⁶ — по условию и с означеньем права на издание, засвидетельствованного двумя лицами. В свою очередь, наблюдите, чтобы Стелловский этим не мешкал и чтобы мне доставил корректуру этой аранжировки.

Одним словом, доведите это доброе дело до конца; кроме расположения Вашего ко мне (в котором я не сомневаюсь), Вы имеете даже некоторую «обязанность» исправить то «оскорбление», которое мне сделал Стелловский. Из Ваших собственных слов и из сличения почерка на поправках рукописи моей с Вашими записками и нотами Вашей руки я имею некоторый резон догадываться, что «поправки» на аранжировке моей были сделаны Вашей рукой. Вы сгоряча, конечно, не сообразили, что это будет в высокой степени обидно для меня, не признающего в деле аранжировок — никакой над собой цензуры (спорил бы и с самим Листом, лучше которого никто в свете не знает этого дела).

Но... теперь... дело прошлое — все будет окончательно поправлено, если аранжировка моя напечатается так, как я хотел, а Вы, с своей стороны, расскажете Стелловскому, что не одно желание поправить Вашу против меня ошибку, загладить свою вину побуждает Вас хлопотать об этом, но и желание придать публичность такому переложению, которое, конечно, не для профанов (не для тех, которые двумя пальцами аккомпанируют Варламовские романсы) — но вовсе не страшно трудно, очень исполнимо и, без сомнения, не в пример

_________

¹ Ф. Толстой.

² Серов начал полемику с Улыбышевым в журнале «Пантеон» (1852, №№ 6, 7 и 8) статьей под заглавием «Письмо к А. Д. Улыбышеву по случаю толков о Моцарте и Бетховене».

³ Отто Ян (1813–1869) — немецкий археолог, филолог и музыковед, написавший биографию Моцарта, первый том которой вышел в 1856 году.

⁴ Шуман умер 29 июля 1856 года.

⁵ М. Раппапорт — издатель журнала «Музыкальный и театральный вестник».

⁶ «Краковяк» Глинки из оперы «Иван Сусанин» был переложен Серовым для фортепиано в четыре руки. На подлинной рукописи этого переложения, хранящейся в архиве Балакирева (Институт русской литературы АН СССР), имеются пометки и исправления, сделанные красным карандашом, повидимому, рукой Балакирева. На титульном листе указано, что «право на издание» засвидетельствовано В. Стасовым и Н. Бороздиным.

лучше, нежели может сделать Вильбоа¹ е tutti quanti² здесь в Петербурге.

Ваш А. Серов

6

28 января 1857

Обращаюсь к Вам, любезнейший Милий Алексеевич, по двум обстоятельствам, не важным, конечно, но могущим превратиться в не совсем ловкие, если бы я пропустил время (как часто со мною случается).

Не пугайтесь, дело все в визитах. Между мною и Цезарем Антоновичем был уговор, чтоб он пришел ко мне сегодня, в Понедельник, часов в семь вечера — чтобы «прослушать кое-что» по собственному его желанию. Я обедал не дома и к сроку явился домой: мне докладывают, что Ц. А. был, да, не застав меня, тотчас же и ушел. Досадно — да виноват, конечно, я сам, что не распорядился так, как следует: надобно было поручить всем домашним удержать Ц. А. до моего прихода, если б случилось (как и было в самом деле), что он придет раньше меня. Прошу Вас убедительно извинить меня перед Ц. А. (которого я жду в Субботу, утром), я по себе знаю, как неприятно проехаться понапрасну, да еще околесить из конца в конец весь город по анафемской погоде!

Другое обстоятельство касается до Вас. Завтра по непредвиденным случайностям я не могу музицировать с Вами, как было условлено в прошлую Среду. Приходится отложить это до другого удобного вечера. А между тем все-таки справьтесь у Беккера³ насчет «двух роялей» и уведомьте меня по городской почте о дне и часе, возможном для Вас и для Беккера.

Весь Ваш А. Серов

P. S. Был сегодня утром у Вашего «падрона» — да, к сожалению, не застал его дома. С визитами у меня уж решительно всегда — неудача.

7

7 марта 1857

Любезнейший приятель,
Милий Алексеевич.

Пишу к Вам для того, чтобы уведомить Вас, что, несмотря на все желание мое остаться завтра поутру дома — для Вашего милого посещения, этого не случится мне. Завтра, именно утром, — последняя проба Глинкинского концерта⁴ и мне не только что приятно, но даже надобно будет присутствовать в зале Двор[янского] Собрания.

Программа концерта, исключая 3-х или 4-х капитальных №№, изменялась почти ежедневно. (У меня все эти афиши хранятся — для курьезу.) Вчера назначена была Маргарита, исполняемая Леоновой, но не было сказано, с ф. п. ли? или кто-нибудь оркестровал?!

Сегодня вместо Маргариты опять — Молитва с хором! (вещь — в пении — весьма неудачная и никому — кроме Владимира Стасова — не нравящаяся). Кто именно упрятал эту молитву в программу и тем так удружил нам — узнаю сегодня же.

Есть еще вещи, которых бы мне крайне не хотелось слышать в этом концерте, именно: 1. Скерцо Valse-Fantaisie — это просто, слабо и кисло; 2. Арию из Руслана, которую Артемовский⁵ проревет «отвратно» — да и музыку этой скучной арии я не жалую; 3. Назначен еще какой-то романс для двух голосов — вероятно, с ф. п., это не совсем кстати, — а если с оркестром, то не Глинкина работа и, следов[ательно], профанация.

4. Пятно в программе и серьезная профанация — участие Шифа⁶ (?), который собирается «импровизировать» на Глинкины темы! Украшение совершенно излишнее для этого концерта.

Что Камаринскую поместили, я очень рад. Если что еще можно будет поправить, постараюсь — впрочем, вряд ли удастся — во всех деятельных

_________

¹ Константин Петрович Вильбоа (1817–1882) — композитор; делал переложения оперы «Иван Сусанин» и романсов Глинки.

² и все прочие (итал.).

³ Я. Беккер — основатель и владелец фортепианной фабрики в Петербурге; в его магазине Серов и Балакирев музицировали на двух роялях в четыре руки.

⁴ 8 марта 1857 года состоялся концерт Филармонического общества, посвященный памяти Глинки.

⁵ Семен Степанович Гулак-Артемовский (1817–1875) — оперный певец (баритон) и композитор, ученик Глинки.

⁶ Сеймур Шиф — композитор и пианист-импровизатор, концертировавший в России в 1850-х годах.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

5

6

7

Содержание