Выпуск № 6 (163) | 1952 - страница 5

лей, композиторов, драматургов к глубокому познанию жизни народа, новых черт характера современных людей.

Недостаточно стремиться к созданию красивой оперной мелодии: надо, чтобы она несла в себе живую мысль и живое чувство современного человека во всей его конкретной индивидуальности. Так, и только так, понимали задачу создания художественного образа русские классики, находившие правдивые черты своих героев непосредственно в гуще народной жизни.

Каждое лицо, каждый персонаж огромных народных полотен Сурикова имеет свой прототип в жизни, свою историю. Шесть лет художник бродил по Каме, Волге, Дону, Сибири в поисках типов для своего «Стеньки Разина», создававшегося в революционной атмосфере кануна 1905 года. Для картины «Переход Суворова через Альпы» Суриков мчался в Сибирь, чтобы найти там среди старых поселенцев черты внешнего облика старого русского солдата. «Боли б я ад писал, — говорил он, — то и сам бы в огне сидел ив огне позировать заставлял».

Поэт больших, массовых действий, Суриков брал из жизни и отдельные лица, и большие группы. «Ничего из себя, из головы, все с натуры» — таково было убеждение автора «Утра стрелецкой казни» и «Боярыни Морозовой». Великий русский художник-реалист «каждого лица хотел смысл постичь». Это и создало ту значительность народных образов, то многообразие типов и характеров, богатство чувств и переживаний, которые определяют глубину содержания картин Сурикова и дают неповторимый в своем жизненном реализме образ народной массы.

А Репин! Стоит вспомнить только историю его «Бурлаков», их живых героев! Жадное вглядывание в окружающую жизнь народа обогащало большую мысль художника. «Я недавно пропутешествовал дня четыре по окрестным деревням. Был на свадьбах, на базарах, в волостях, на постоялых дворах, в кабаках, в трактирах и в церквах, — писал он в 1876 году о своей поездке в родной Чугуев. — Что это за прелесть, что это за восторг!!!.. чего только я не наслушался, а главное, не навидался за это время!!!» Реальная жизнь Чугуева подсказывает Репину замысел знаменитого полотна «Крестный ход» с его острыми социальными контрастами.

Страстное желание глубоко познать и правдиво отобразить жизнь народа объединяло великих русских художников, писателей, композиторов. Ведь это Репину писал Мусоргский о своем сокровенном желании: «...народ хочется сделать: сплю и вижу его, ем и помышляю о нем, пью — мерещится мне он, он один, цельный, большой, неподкрашенный и без сусального. И какое страшное (во истину) богатство народной речи для музыкального типа... Какая неистощимая... руда для хватки всего настоящего жизнь русского народа! Только ковырни — напляшешься — если истинный художник... а мусиканты только разнообразием гармонии пробавляются, да техническими особенностями промышляют, «мня типы творить». Печально есть».

Эти гениальные строки Мусоргского должны всегда жить в сознании наших композиторов, как мудрый завет русского классического искусства. И важно то, что между словом и делом у Мусоргского не было разлада. Требуя «жизненно оправданной» мелодии, он ищет ее в живой жизни, в неумолчном гомоне толпы, в народной песне и в народном говоре. «У меня всегда так, — писал он, — я вот запримечу кое-каких народов, а потом, при случае, и тисну». «Прямо с натуры», по собственному признанию, «списывал» отдельные реплики своих героев Римский-Корсаков — величайший музыкальный поэт русской природы. А ведь и природа — это жизнь, творимая в наши дни руками человека!

Сборники народных песен, записи старинных мелодий всегда были подспорьем в работе русских композиторов, но никогда они не ограничивали их творческого вдохновения. Его рождала жизнь. И поэтому песенная тема, заимствованная из сборника, оживала под пером композитора, вбирая живые чувства, приобретая новые краски и выразительную силу реалистического образа. Поэтому народная масса в операх Мусоргского неповторима по жизненному своеобразию характерных своих персонажей, поэтому она живет и действует в многогранности своих чувств, страдает и радуется, гневается и скорбит, неотразимо воздействуя на зрителя правдой великого реалистического искусства.

Нашим оперным драматургам не хватает именно этого непосредственного ощущения народной жизни, не хватает

богатства жизненных наблюдений, позволяющих проникнуть в психологию народной массы и найти верные художественные формы раскрытия ее внутренних побуждений, чувств и мыслей.

Трудно представить себе писателя, поэта, драматурга, очеркиста, который, выбрав тему для своего произведения, не стремился бы овладеть всеми материалами, связанными с нею. Он обязательно поедет сам в то место, где происходит действие его пьесы или рассказа, изучит людей, о которых пишет, их труд, быт, характеры, образ мыслей и манеру их выражения. Еще Салтыков-Щедрин писал, что «автор, желающий изобразить положительного русского человека, должен не только стоять на известной нравственной высоте, но и обладать достаточною суммою знаний, без помощи которых невозможно объяснить те особенности языка, приемов и отношений, совокупность которых собственно и составляет живое лицо».

Для советских писателей это изучение жизни и нового человека стало непременным и естественным условием творческой работы. Вдохновение не рождается на пустом месте, оно является следствием взволнованного отношения художника к жизненным явлениям, его увлеченности образами действительной жизни, его слияния с мыслями и чувствами своих героев.

Но в среде музыкантов еще кое-где живет, очевидно как пережиток формалистических влияний, уверенность, что для музыкального творчества не обязательны общение с живой жизнью, глубокое знание людей, которым посвящается произведение. Некоторые оперные композиторы мечтают получить сразу готовое, «апробированное» либретто, считая утомительным и ненужным для себя собирать материалы, изучать жизнь, историю, эпоху, характеры героев; другие надеются, что сборники народных мелодий заменят им непосредственное восприятие народного творчества в его живом звучании, в неповторимом своеобразии исполнительской традиции.

Ошибочность подобных тенденций нужно со всей силой подчеркнуть именно сейчас, когда создаются новые интересные и значительные оперные замыслы, творчески успешное осуществление которых должно способствовать дальнейшему развитию реалистического музыкального искусства. В числе новых замыслов наших композиторов— оперы о 26 бакинских комиссарах, о Чапаеве, о Фрунзе, оперы на темы и сюжеты больших литературных произведений («Мать» Горького, «Бронепоезд 14-69» Вс. Иванова), оперы о современной колхозной жизни. Композиторы осознают магистральный путь советской оперы как путь воссоздания величавых образов и событий народной жизни. Талант и мастерство наших композиторов должны объединиться с глубоким знанием жизни и внутреннего мира нового человека. Только это даст плодотворные результаты, поможет вывести советскую оперу на большую и светлую дорогу классического искусства наших дней.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание