Выпуск № 9 (154) | 1951 - страница 35

мы увидим, что это имело для него большое значение). Вскоре Петерс снова напоминает Бетховену о квартете и добавляет, что композитор запрашивает за него слишком высокую цену. В письме от 6 июля Бетховен настаивает на своей цене, замечая (и это весьма любопытно), что «именно за подобные вещи я получаю более всего». Бетховен добавляет: «Что касается предложенного квартета, который не совсем окончен, так как мне помешала другая работа, то не могу уменьшить гонорара».

Разумеется, эти слова не следует понимать буквально. Квартет, о котором он упоминал, еще не существовал на бумаге. Быть может, Бетховен не записал даже ни одной фразы. Он был искренне убежден, что произведение существует с того момента, как оно возникает в сознании. Это то, что он называет «не совсем готово»... «Остается только написать его»... Он всегда забывает, что, несмотря на его уверенность, настоящая работа только начинается, когда он принимается писать, потому что ничто из задуманного им вначале не выдерживает испытания при осуществлении. Он должен выковывать фразу за фразой.

Наконец горн раздут, железо раскалено. Но не для Петерса возьмет Бетховен в руки молот. Их хорошие вначале отношения вскоре начинают охладевать. Бетховен с горечью вынужден признать, что совершенно ошибся в издателе. 12 июля Петерс решительно отказывается от предлагаемого струнного квартета, считая, что он слишком дорог; тем более, добавляет Петерс (это должно было быть очень приятно Бетховену!), что он должен в этом году издать четыре новых квартета Шпора, один Ромберга и один Родэ — «все это отличные работы». Затем он снова напоминает, что ему нужен не струнный квартет, а квартет с роялем. При этом он не может отказать себе в удовольствии прочитать наставление Бетховену. Если Бетховен согласен написать для него квартет, он возьмет его «при условии, что он не будет слишком трудным; нужно сделать его доступным дилетантам. Мастера пишут слишком трудные произведения и открывают этим лазейку посредственным композиторам, так как любители, испуганные сложностью, берутся за плохие легкие вещи, но если бы подлинные художники постарались и захотели писать не так трудно да позабавнее (recht gefällig), то восторжествовал бы хороший вкус».

Можно себе представить реплики Бетховена, когда он, скрежеща зубами, читал эти наставления. Однако он не устроил скандала, хотя таковым, несомненно, было его первое побуждение. Приходилось считаться и с деньгами и с теми, кто ими располагал, невзирая на всю их прижимистость. В письме от 5 июня 1822 года он не без внутреннего стыда извиняется перед Петерсом: «По-моему, не следует стеснять художника, так как, увы, как бы ни была блестяща его слава, ему не суждено всегда быть на Олимпе в гостях У Юпитера; к сожалению, простые смертные слишком часто стаскивают его с этих чистых заоблачных высот...»

Петерс не внял этой просьбе, он не побоялся унизить художника, подрезать его крылья, чтобы втиснуть в клетку. И гордый Бетховен даже не разрешает себе утешения обрушить на него свой гнев и презрение. Он молчит, он грызет

Людвиг ван Бетховен

удила. Больше того, шесть месяцев спустя он возвращается к предложению Петерса относительно фортепианных квартетов: 20 марта 1823 года он говорит о том, что не может сдать их тотчас же, но все же хотел бы знать, к какому числу Петерс желает их получить. Таким доходом нельзя пренебрегать¹.

После этого становится ясным, что первое теплое и скромное письмо князя Голицына, заранее готового на любые условия, поставленные

_________

¹ Впрочем, он не снизил цены. Он даже разрешает себе удовольствие за фортепианные квартеты брать дороже, чем за струнные. Пусть Петерс ответит немедленно. Иначе он будет лишен возможности пойти ему навстречу. «Знаете ли Вы, — добавляет он, — что именно квартеты и сонаты теперь расцениваются дороже всего?» Это потому, что в данный момент он чувствует себя сильным благодаря заказу из России и, вдобавок, заказу из Англии. Он берет реванш.

Бетховеном, показалось ему даром небес. И действительно, по воле провидения оно прибыло как раз в то время, когда Бетховена снедало желание писать квартеты. Это письмо давало ему необходимую гарантию, что он не будет работать впустую, в ущерб себе. Материальные затруднения донимали его, заставляли, краснея, просить о помощи или ради выгоды принимать заказы, лишенные всякого интереса для художника.

Удача никогда не приходит одна. Почти в это же время крупный меценат, известный меломан и поклонник его произведений, сэр Чарльз Нит из Лондона, заказал ему еще три квартета, предложив за них сто гиней. 25 февраля 1823 года Бетховен с радостью принял его предложение, так же как месяц назад, 25 января, согласился принять заказ Голицына. Его нисколько не смущает вопрос, сможет ли он справиться со всеми этими работами. Он даже добивается дополнительных заказов, ибо месяц спустя, 20 марта 1823 года, он готов принять предложение Петерса написать еще два фортепианных квартета. Итак, 2+3+3, итого восемь. Какой голод на квартеты! Чем же объяснить это внезапное извержение, особенно, если вспомнить, что тринадцать лет тому назад Бетховен забросил этот жанр¹?

Прежде всего укажем, что, приняв заказы и заключив договоры, Бетховен не очень торопится рассчитаться. Голицын, «преисполненный радости» по поводу его согласия, тотчас же (23 февраля 1823 года) через своего банкира переводит ему задаток за первый квартет в размере пятидесяти дукатов. Он пишет ему письмо за письмом (9 писем в 1823 году, 5 писем в 1824 году, всего 14 писем), сгорая от нетерпения, и ничего не получает. Только в начале 1825 года Бетховен выслал ему первый из заказанных квартетов (op. 127)².

Чего же, собственно, ожидал Бетховен?

Разумеется, он не терял времени зря! Он не ощущал недостатка в творческих силах. Бетховен был особенно деятелен в конце 1822 года и в следующем году. Он только что избавился от огромной тяжести — «Торжественной мессы»³ и уже помышлял о том, чтобы написать еще две (письмо Петерсу от 20 марта 1823 года) — «потому что, хвала господу, Бетховен может писать... Кто же в мире еще может?.. Мое здоровье улучшилось, если с божьей помощью я совсем выздоровею, то в состоянии буду выполнить заказы не только Европы, но и всей Америки...»

Привожу выражение, которое он любит повторять: «Я могу еще расцвести, у меня еще снова будет весна!..»⁴

За что только он не берется в ту пору избытка творческих сил! Сколько у него планов! Несмотря на заявление, что «с него хватит», что «теперь он будет писать только оперы, симфонии, церковную музыку, в крайнем случае

_________

¹ Последний из написанных им квартетов (ор. 95) был помечен 25 октября 1810 года и издан в декабре 1816 года.

² Нужно принять во внимание эти непостижимые задержки, чтобы понять, почему князь впоследствии приостановил выплату причитающейся Бетховену суммы. Он так и не смог получить ее при жизни. Отсюда бесконечные требования и споры, отравленные едкой желчностью злопамятного Шиндлера, которые продолжались после смерти Бетховена и Голицына — вплоть до 1858 года, когда счета были, наконец, урегулированы. Эта длинная тяжба создала дурную репутацию князю и наложила пятно на его память. Я считаю это несправедливым. В его неаккуратности виноват прежде всего сам Бетховен. В течение 1823 и 1824 гг. он был глух ко всем мольбам Голицына, который просил его выслать по крайней мере первый квартет. Но вместо квартета он получил экземпляр «Торжественной мессы» для подписки. Голицын не жалуется, а охотно подписывается на нее и тщательнейшим образом подготовляет в Петербурге первое публичное исполнение мессы в Европе (6 апреля 1824 года). Казалось, Бетховен должен был бы почувствовать к нему признательность. Но он попрежнему не торопится удовлетворить просьбу князя. И Голицыну пришлось прождать еще год, прежде чем он получил первый квартет (письмо с выражением благодарности от 29 апреля 1825 года — это уже пятнадцатое по счету!). Затем между июнем 1825 года и январем 1826 года переписка оборвалась. На сей раз Бетховен встревожился. В этот период у Голицына пошли заботы и болезни: пошатнулось здоровье жены, умер ребенок, он понес материальные убытки, потерпел несколько банкротств и вынужден был покинуть столицу и проводить большую часть года в деревне, в глуши России. Приблизительно в конце 1826 года он отправился на войну в Персию. Причин для объяснения задержек и затруднений в платежах больше, чем достаточно. Стал ли после этого Бетховен внимательнее к князю, берег ли он курицу, несущую золотые яйца? Ничего подобного! Голицын узнает, к своей досаде, что второй квартет (ля минор), заказанный им, исполнялся в Вене в сентябре 1825 года, т. е. за шесть месяцев до того, как он получил свой экземпляр... Неудивительно, что меценат охладел! С той поры Бетховен тщетно засыпает его просьбами и требованиями. Князь не отвечает ему. Бетховен умер, так и не получив требуемых им 125 флоринов. Более удачливым и более упорным оказался племянник Бетховена: ему удалось добиться уплаты после яростной полемики, возникшей в результате диффамационной статьи Шиндлера, который снова чуть было все не испортил. Гольц в 1852 году положил конец этому делу.

³ Первая половина 1823 года уходит на поиски подписчиков на мессу. Бетховен начинает распространять подписку, рассылая мессу по посольствам: 23 января в баденское, вюртембергское, баварское и саксонское, 4 февраля в веймарское, 5 февраля в мекленбургское и дармштадтское, 6 февраля в Берлин, Копенгаген, Гессен-Каcсель, Нассау, 17 февраля герцогу Тосканскому, 1 марта в Париж. Письмо Гете написано 8 февраля, Керубини — 15 марта, письма королям французскому и неаполитанскому — 7 апреля; 2 июня Голицын добился для него подписки царя. Много хлопот и мало толку! Сколько потерянного времени! Но у него еще остается время для творчества. 1823 год — великий год создания Девятой симфонии.

⁴ Из писем брату от 22 июля 1822 года и Петерсу от 20 марта 1823 года.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Людвиг ван Бетховен

Содержание