Выпуск № 4 (149) | 1951 - страница 8

Эпизод из четвертой картины.
В центре Болотников — арт. Н. Бойкиня, слева Хруль — арт. М. Русин, справа Кереметь — арт. В. Калугин

а социальный герой, вожак народных масс.

Музыкальный образ Болотникова вообще не лишен противоречий. Некоторые серьезные просчеты в его музыкальной характеристике являются одним из наиболее заметных недостатков всего произведения. Музыкальный язык, которым характеризован Болотников, интонации его речи значительно менее близки к русскому народному стилю, чем музыкальная характеристика Хруля. На обсуждении оперы некоторые даже высказывали сожаление, что две прекрасные русские песни из четвертой и девятой картин поет Хруль, а не Болотников. Образ Болотникова в окончательной редакции можно и нужно приблизить к русскому народу, к национальному народно-песенному стилю.

Недостаточная выдержанность стиля, отдельные художественные срывы заметны и в партиях других действующих лиц. Так, например, безвольные, падающие интонации в возгласе Маши (при первой ее встрече с Болотниковым) никак не соответствуют ни тексту, ни душевному состоянию героини. В превосходном речитативе патриарха Гермогена вдруг проскальзывает плясовой мотив.

Недостаточно выявлена в опере роль оркестра, призванного раскрывать в симфонических образах внутреннюю сущность происходящих событий, обогащать и углублять музыкальное звучание спектакля. В опере отсутствуют симфонические антракты и вступления, развернутые оркестровые картины, в которых бы утверждались основные темы и идеи оперы. Оркестр по преимуществу лишь сопровождает, дублирует вокальные партии.

В своем стремлении максимально точно воспроизвести старинные бытовые

формы народных причитаний и плачей Композитор кое-где допустил натуралистические излишества. Таков странно гармонизованный хор в девятой картине, где соло Маши в сочетании с хоровой партией звучит фальшиво.

Некоторые из отмеченных недостатков еще могут быть устранены при последующей работе автора над партитурой.

Появление оперы «Иван Болотников» выдвигает некоторые специфические вопросы, связанные с жанром исторической оперы. Известно, что русские классики, в первую очередь Мусоргский, достигли в этом жанре чрезвычайно высокого идейного и художественного уровня. Их оперы представляют не только познавательный интерес, в них не только верно переданы исторический колорит, ощущение русской старины, образы народа и его выдающихся героев. Эти оперы в то же время остро современны, злободневны, актуальны, причем последнее качество в равной мере присуще и сюжетам, и средствам музыкальной выразительности.

При обращении композиторов к жанру исторической оперы особую трудность представляет задача воссоздать музыкальными средствами исторический колорит давно прошедших эпох, передать народный песенный быт того времени. Эта трудность предопределена и слабостью музыкальной науки, очень мало изучившей массовый народно-песенный быт прошлых эпох, и укоренившимся ложным мнением о том, что русская музыка до середины XVIII века якобы не представляла большого художественного интереса.

Следуя по пути русских классиков, в особенности Мусоргского, творчески используя русские народные лады и интонации, Степанов стремился реалистически воссоздать русский народный музыкальный быт XVII столетия. Однако опыт русской оперной классики, неоднократно воспроизводившей сюжеты и образы нашей истории, показывает, что путь к реализму требует от авторов очень самостоятельной и по существу современной трактовки образов старины. Ни Глинка в «Иване Сусанине», ни Мусоргский в «Борисе Годунове» не пошли по пути музыкальной стилизации. Если бы они пошли по этому пути, их музыка превратилась бы в музейную реставрацию, которая не волновала бы массы. Нет, они сумели рассказать о прошлом музыкальным языком своего времени, лишь используя отдельные элементы старинной музыки.

Нельзя сказать, что в музыке Степанова есть черты «ученой» стилизации. Этого нет. Его музыка темпераментная, во многом волнующая. Но временами хотелось бы более творческого преломления образов прошлого через художественное жизневосприятие, через музыкальный слух современного советского композитора. Здесь необходимо не только обращение к старинным ладам и мелодическим оборотам, но и, наряду с этим, умелое освоение интонационного опыта советской современности. Конечно, не в прямолинейном плане (как это получилось с хором «Собирайтесь, хлопцы», похожим на некоторые массовые кавалерийские песни наших дней), а в плане очень смелого и тонкого творческого переинтонирования. Степанову не всегда это удается.

Следует, отметить вдумчивую и серьезную работу над постановкой оперы «Иван Болотников», проделанную Молотовским оперным театром.

Этот театр принадлежит к числу тех немногих наших оперных коллективов, которые ведут систематическую работу с композиторами над созданием новых советских опер.

Здесь была впервые поставлена опера М. Коваля «Севастопольцы». Сейчас театр работает над новой оперой А. Спадавеккиа «Хождение по мукам». Недавно зрители города Молотова ознакомились и с новой редакцией балета уральского композитора А. Фридлендера «Каменный цветок» (по сказам П. Бажова).

«Иван Болотников» был в первый раз показан молотовской общественности 25 июня прошлого года. Общественность дала в общем положительную оценку спектаклю, но потребовала дальнейшей углубленной творческой доработки. После пяти месяцев напряженного труда, в декабре, была показана и обсуждена вторая редакция оперы. В обсуждении снова участвовали историки, искусствоведы, профессура учебных заведений, представители прессы, руководящие работники советских и партийных организации. Активности и высокому идейному уровню

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Эпизод из четвертой картины.В центре Болотников — арт. Н. Бойкиня, слева Хруль — арт. М. Русин, справа Кереметь — арт. В. Калугин

Содержание

Эпизод из четвертой картины.
В центре Болотников — арт. Н. Бойкиня, слева Хруль — арт. М. Русин, справа Кереметь — арт. В. Калугин