Выпуск № 4 (149) | 1951 - страница 38

В эти же годы Алябьев созревает как симфонист. Он создает яркие и значительные произведения для симфонического оркестра. Среди симфонии Алябьева датирована лишь одна — ми-минорная (сохранилась только первая часть), на рукописи которой указано: «Тобольск, 1830. 30 октября». Однако возможно, что и другие аналогичные произведения композитора, в частности оригинально задуманная симфония ми-бемоль мажор с четырьмя концертирующими валторнами, относятся именно к этому периоду. Алябьев пишет ряд увертюр для симфонического оркестра, в том числе программную «Прощальную увертюру», написанную, по собственному признанию композитора, в связи с отъездом из Тобольска («прощаясь с моими друзьями на Севере»).

Значительный интерес представляют танцы для оркестра (полонезы, вальсы, мазурки, экосезы, контрадансы, кадрили и т. п.), сочинявшиеся Алябьевым для организуемых в Тобольске балов. Некоторые танцы исполнялись оркестром совместно с хором. Среди них назовем полонез и мазурку, написанные 20 ноября 1829 года на слова местного поэта, гвардии штабс-ротмистра И. Черкасова.

Алябьев создает я крупные вокально-оркестровые произведения, в том числе гимн в честь знаменитого немецкого ученого Александра Гумбольдта, проезжавшего через Тобольск в августе 1829 года.

Во время пребывания в Тобольске Алябьев сближается с молодым П. Ершовым (автором известной сказки «Конек-Горбунок»). На слова Ершова он пишет «Песню сибирскую старика Луки» (из драматической повести «Фома-кузнец»).

В Тобольске Алябьев занимается и камерной музыкой — сочиняет сонату для скрипки и фортепиано, посвященную им концертмейстеру местного оркестра, скрипачу и композитору Цветкову. Возможно, что дошедшая до нас черновая рукопись сонаты ми-минор для фортепиано и скрипки облигато является именно этим произведением. Кроме собственных сочинений, Алябьев инструментует для тобольских концертов произведения других авторов.

В области романсной лирики Алябьев создает превосходные произведения, среди которых упомянем «Вечерний звон» на слова И. Козлова и автобиографические романсы «Иртыш» и «Прощание с соловьем на Севере» (для голоса и хора) на слова тобольского поэта И. Веттера.

Осенью 1831 года Алябьев получил разрешение отправиться на Кавказ для излечения тяжелой глазной болезни. В начале ноября Алябьев прибыл в Пятигорск, прожил там до 15 августа 1832 года, побывал в Кисловодске, а затем 13 сентября снова вернулся в Пятигорск¹. В конце сентября он, по-видимому, покидает Пятигорск и переезжает в какой-то другой из городов Кавказа. Возможно, что это был Ставрополь, где Алябьев написал романс «Сижу на берегу потока» на слова сибирского поэта Д. Н. Давыдова (автора известной песни «Славное море, священный Байкал»).

Во время пребывания Алябьева на Кавказе там находился ряд выдающихся, весьма интересных личностей, среди которых можно назвать ссыльных декабристов Бестужева-Марлинского и Палицына, а также доктора Мейера, послужившего прототипом для лермонтовского доктора Вернера в «Герое нашего времени». Возможно, что Алябьев общался с ними.

А. А. Алябьев

В эти годы композитор создает «Кабардинскую песню» и «Песню кичкине» на слова Бестужева-Марлинского.

Алябьев живо интересуется музыкой народов Кавказа. Множество мелодий — грузинских, армянских, азербайджанских, кабардинских, черкесских и других, слышанных и записанных Алябьевым, впоследствии нашло отражение в его творчестве². На Кавказе же Алябьев познакомился с известным собирателем и исследователем украинских народных песен, литератором М. Максимовичем, и записал мелодии многих песен, вошедших в сборник «Голоса украинских песен», изданный композитором в 1834 году. Этот сборник включает двадцать пять песен, обработанных для голоса с сопровождением фортепиано. Значение этого сборника (являющегося в настоящее время библиографической редкостью) велико, так как в нем впервые было представлено большое число украинских народных песен в чуткой и профессионально выполненной музыкальной редакции. Сохранившиеся в архиве композитора рукописные материалы указывают на то, что им был записан ряд других песен и инструментальных (скрипичных) наигрышей, не вошедших в названный сборник. Впоследствии Алябьев опуб-

_________

¹ Даты пребывания Алябьева на Кавказе сообщены А. Н. Глумовым.

² Две «Кавказские мазурки» и «Французская кадриль из азиатских песен» для фортепиано, музыка к «Кавказскому пленнику», опера «Аммалат-бек», «Черкесская увертюра», ряд романсов и т. д.

ликовал еще шесть украинских песен, написав к ним фортепианное сопровождение. Кроме того, в архиве композитора сохранилась в копии партитура обработки украинской народной песни «Катилися возы» для тенора и мужского хора с оркестром.

На основании врачебного заключения, в котором указывалось, что «северный и южный климат вредны для его болезни», было возбуждено ходатайство о направлении Алябьева не в Сибирь, куда он должен был отбыть по окончании лечения, а в местность с более умеренным климатом. В ответ последовал приказ Николая I о переводе композитора в Оренбург, куда он и отправился в сопровождении конвойного казака.

На новом месте ссылки Алябьев также продолжает усиленно заниматься творчеством. Он организует концерты, сочиняет для них музыку. По поводу исполнения одного своего произведения он пишет композитору А. Н. Верстовскому: «Вообрази, с музыкантами, трубачами и певчими сто человек. Ась! Каково, в Оренбурге!» Здесь Алябьев сочиняет ряд произведений для голоса с оркестром, среди них русские песни «Голова ль моя, головушка», «Как за реченькой слободушка».

В эти годы Алябьев близко сходится со служившим в Оренбурге скрипачом и пианистом Василием Верстовским, братом известного композитора. В письме к А. Н. Верстовскому Алябьев пишет: «Нет слов благодарить за дружбу твоего брата. Он истинно со мною обходится как самый ближний родной, мы с ним всякий день видаемся, один разговор об музыке; играем à quatre mains [в четыре руки — Б. Д.] Бетховена, порядочно врем, а иногда, как разыграемся, то и порядочно идет. Жаль, что он завален работою, — скрыпка молодецкая и хороший музыкант, но времени нет заниматься»¹.

Титульный лист первого издания романса «Зимняя дорога»

В. Н. Верстовский возглавлял струнный квартет, в состав которого входил и другой выдающийся местный музыкант, виолончелист-концертант К. И. Агапьев. Этот камерный коллектив исполнял сочинения Алябьева. В 1833 году ансамбль В. Н. Верстовского приезжает в Одессу, имея в концертном репертуаре квартеты Алябьева. В рецензии, помещенной в газете «Одесский вестник» (1833, № 5, суббота 16 января), говорится: «Упомянем два квартета нашего соотечественника А. Алябьева, слышанные нами в этот достопамятный вечер [12 января в зале Биржи — Б. Д.] превосходно игранные Верстовским и его компанией. Эти прелестные новинки пленяют нас задушевной мелодией, чисто русскою, как наши родные русские поля, дорогие сердцу русского человека. Впрочем, и в Европе, кажется, они были блистательно приняты публикой, не признающей ничего иного, кроме Бетховена, Моцарта, Гайдна. Можем гордо заявить, что у нас в России создают музыкальные сочинения, способные пленять слушателей».

В Оренбурге у Алябьева вновь оживает интерес к сочинению театральной музыки. А. Н. Верстовский подает ему мысль написать произведение в жанре волшебно-фантастической оперы. В ответном письме Алябьев пишет: «Очень одобряю твою мысль насчет волшебной оперы... Присылай все, что хочешь, желательно бы было. Есть ли опера в нескольких действиях, то пришли из оных по твоему выбору одно — легче писать, сообразуясь с поэмой этого действия, но нумерами хорошо и в водевиле. Не будет ли хоров — моя всегдашняя страсть... Буду ожидать оперу»². Осталось неизвестным, о каком оперном замысле шла речь в переписке двух композиторов.

И здесь, так же как и на Кавказе, Алябьев продолжает пытливо и внимательно изучать народную музыку; первым из русских композиторов он обрабатывает для голоса с сопровождением фортепиано народные башкирские, туркменские и киргизские песни (посвященный В. А. Перовскому сборник «Азиатские песни»). Кроме того, в архиве Алябьева сохранились записи татарских песен. По совету В. Н. Верстовского композитор начинает сочинять «Башкирскую увертюру», в основу которой кладет подлинные народные башкирские мелодии.

Пребывание в Оренбурге не улучшило здоровья Алябьева. «Худо моим глазам, — пишет он А. Н. Верстовскому, — климат жестокий для оных». В другом письме он пишет: «Кабы не глаза и разоренное состояние, или, так сказать, просто безденежье, то я все еще молодец физически, а морально — так же люблю музыку и тех, кои любят ее. Занимаюсь всякое утро»³.

_________

¹ Письмо Алябьева к А. Н. Верстовскому от 20 марта 1834 года. Государственный театральный музей им. А. Бахрушина. Альбом Верстовского.

² Там же.

³ Письмо Алябьева к А. Н. Верстовскому от 28 февраля 1834 года. Государственный театральный музей им. А. Бахрушина. Альбом Верстовского.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. А. Алябьев

Титульный лист первого издания романса «Зимняя дорога»

Содержание