Антонина Васильевна Нежданова

Советское искусство понесло большую утрату — скончалась великая русская артистка, гордость нашей оперной сцены Антонина Васильевна Нежданова.

С первого ее выступления на сцене Большого театра в 1902 году в опере «Иван Сусанин». А. В. Нежданова стала в ряд с лучшими мировыми певицами и в течение всей своей многообразной и яркой творческой деятельности умножила славу русского оперного искусства.

Антонина Васильевна являлась одной из лучших представительниц русской вокальной школы, занявшей по праву ведущее место в мировом оперном искусстве. В блестящей плеяде русских певцов — Шаляпина, Собинова, Давыдова, Ершова — Нежданова занимает одно из первых мест.

Ее имя вошло в историю русского и мирового оперного театра, как неповторимой исполнительницы и создательницы замечательных образов — Антониды, Людмилы, Татьяны, Марфы, Иоланты, Снегурочки, Шемаханской царицы, Волховы, Лебедя, Эльзы, Лакмэ, Виолетты, Джильды, Розины, Джульетты и многих других, являющихся вершиной исполнительского мастерства.

Вместе с Л. В. Собиновым и Ф. И. Шаляпиным А. В. Нежданова утвердила на русской оперной сцене реализм, вносила в образы, создаваемые ею, подлинную народность. В ее пении всегда звучала правда чувств и искренность, свойственная всем великим русским артистам.

После Великой Октябрьской социалистической революции Нежданова приняла самое активное участие в развитии советского искусства, продолжая свою многолетнюю деятельность в Большом театре. Ее высокое мастерство служило примером и образцом для нового поколения советских певцов.

Антонина Васильевна вела огромную концертную работу, выступая перед широкими массами трудящихся в концертах и по радио. Она была одной из основательниц музыкального радиовещания в нашей стране и всегда стремилась нести свое высокое искусство в народные массы.

В годы Великой Отечественной войны она выезжала в госпитали к раненым бойцам и командирам. Чутко относясь к актерской молодежи, Антонина Васильевна в качестве профессора Московской государственной консерватории воспитала немало исполнителей, занявших почетное место на оперной сцене.

Народ и Советское правительство высоко оценили выдающиеся заслуги А. В. Неждановой перед русским искусством. Ей одной из первых было присвоено звание Заслуженной артистки РСФСР в 1919 году. В 1936 году в числе крупнейших мастеров советского театра ей присваивается звание Народной артистки СССР. А. В. Нежданова была награждена орденом Ленина и орденом Трудового Красного Знамени, а также удостоена Сталинской премии.

Образ Антонины Васильевны Неждановой — подлинного патриота Советской Родины, великого мастера мирового оперного искусства — останется вечно в памяти народа.

Обухова Н. А., Держинская К. Г., Голованов Н. С., Степанова Е. А., Барсова В. В., Катульская Е. К., Максакова М. П., Яблочкина А. А., Тарасова А. К., Литвиненко-Вольгемут М. И., Паторжинский И. С., Преображенская С. П., Федоровский Ф. Ф., Глиэр Р. М., Даниэлян А. Б., Шапорин Ю. А., Хренников Т. Н. Фадеев А. А., Петраускас К. И., Захаров В. Г., Давыдова В. А., Свешников А. В., Лебедев П. И., Солодовников А. В., Козловский И. С., Лавровский Л. М., Гаврилов Н. Ф., Бюль-Бюль Мамедов, Михайлов М. Д., Андгуладзе Д. Г., Насырова X., Байсеитова К., Пирогов А. С., Рейзен М. О., Лемешев С. Я., Цыдынжапов Г. Ц., Пакуль Э. Я., Маазик Э., Александровская Л. П., Гольденвейзер А. Б., Гнесина Е. Ф., Рахматуллина Н.

ТРИБУНА

Волнующие вопросы

Мне хотелось бы поделиться с читателями нашего журнала несколькими мыслями, которые глубоко волнуют меня, как одного из членов Союза советских композиторов.

Вопрос первый — об эстетических критериях оценки нашего творчества. Нас, рядовых композиторов, иногда сбивают с толку совершенно разноречивые суждения о наших произведениях, высказываемые различными руководителями союза. Так произошло, например, с моим фортепианным концертом для детей, основанным на русской, украинской и белорусской народных песнях. В конце 1949 года к нам во Львов приезжал один из секретарей ССК — тов. Штогарекко, который, прослушав мой концерт, дал о нем весьма положительный отзыв и отметил верность взятого мною направления. Несколько месяцев спустя тот же концерт слушал секретарь правления ССК тов. Кухарский, давший о нем совершенно противоположную оценку, не найдя в нем никаких достоинств.

Я не хочу отстаивать положительных качеств своего концерта. Дело не во мне и не в моем произведении. Дело в том, что подобные факты говорят о недопустимой разноголосице, до сих пор, по-видимому, еще не изжитой среди членов Секретариата. Мне могут возразить, что искусство всегда допускало принципиальное различие и даже полярность критических оценок. Да, действительно, полярность оценок бывает неизбежной в анархической, никем не руководимой музыкальной среде. Но ведь музыкальное творчество в СССР развивается под руководством большевистской партии, дающей нам четкие, высокопринципиальные эстетические критерии. Это значит, что антагонистических, взаимоисключающих оценок музыкальных явлений у нас быть не может. Мало быть единодушными в общих эстетических положениях. Этого было бы достаточно для чисто теоретического руководства. А мы ждем от Секретариата и Правления ССК СССР повседневного практического руководства творчеством, точных и справедливых оценок наших произведений, оценок, исходящих из принципиальной и единой эстетической основы.

Бесконечного цитирования известных положений из Постановления ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба» и из речи товарища Жданова уже недостаточно. Надо показывать пример правильного применения этих замечательных и мудрых указаний на живой практике. Пора более четко установить «границы возможного и допустимого» в области музыкального языка. Говорят, что здесь неизбежно разнообразие мнений. Но где? В массе рядовых композиторов, в секциях и комиссиях союза? Да, бесспорно. Но не в Секретариате ССК! Пять секретарей союза могут и обязаны договориться между собой о том, что же именно следует считать музыкальным стилем советской эпохи, каковы его конкретные признаки и приметы. Без этого будет путаница, а не руководство.

В свое время Стасов, Балакирев и их соратники по «Могучей кучке» нашли общий язык не только в отношении основных эстетических принципов, но и е отношении всех элементов музыкального языка — мелоса, гармонии, полифонии и т. д. Это был их генеральный критерий профессиональной оценки музыки. Судя же по злополучной истории с моим концертом, этот генеральный критерий в Секретариате ССК не найден. А не имея такого критерия, трудно руководить процессом формирования нового музыкального языка социалистической эпохи.

Первое заключение по поводу моего концерта не находило в его музыкальном стиле чего-либо недопустимого или запретного. И наоборот, второе заключение гласило, что моя манера обращения с народными песнями чужда их природе, а гармонический стиль является «жестким, острым и неприятным». При этом мне не было профессионально-убедительно, на конкретном нотном материале доказано, в чем же мои заблуждения. Пробовал я сравнивать гармонический стиль своего концерта с некоторыми произведениями, поднятыми на щит Секретариатом ССК и композиторской общественностью. Скажем, в музыке балета «Лейли и Меджнун» Баласаняна или в разработке первой части виолончельной сонаты Мясковского есть гармонические эпизоды, которые с гораздо большим правом можно было бы обвинить в близости к модернизму. Почему же этот музыкальный язык считается годным, а мой, более простой, — негодным? Вспоминается древнеримская пословица: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Почему это дозволено Баласаняну, но противопоказано композитору периферии? Ведь язык эпохи создают не только крупные, ведущие, маститые деятели, но и вся творческая масса. Глядишь, и у малоизвестного автора появится ценный штрих, удачная находка.

Не все у нас благополучно в последнее время именно в области музыкального языка. Поя-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Антонина Васильевна Нежданова

ТРИБУНА

Волнующие вопросы

Содержание