нет: все говорят одним и тем же музыкальным языком, и социальный конфликт, намеченный в либретто, не получает у композитора развития. Нельзя отрицать, что у белорусских композиторов есть стремление использовать интонации народно-песенного языка. Но композиторы подходят к этому пассивно и потому не добиваются успеха в воплощении современной тематики.

Недостатки, свойственные белорусской организации, имеются, правда в значительно меньшей степени, и в других организациях. В Казахстанском ССК до последнего времени творческая дискуссия не была в почете. Сейчас происходит перестройка, но темпы ее слишком медленны и эта неторопливость, инертность в работе замедляют творческие успехи. В Узбекистане нет настоящей консолидации композиторской массы. В Таджикской организации также не все благополучно: деятельностью отдельных композиторов руководят не идейно-творческие, а эгоистические интересы. И даже в такой крупной и в целом здоровой организации, как армянская, нет атмосферы настоящего взаимного доверия, даже внутри самого Правления. Имеются факты неправильного руководства композиторской молодежью.

Когда организационная форма приходит в соответствие с творческими задачами, тогда, как правило, мы имеем значительные достижения. Примером может служить Украина. Это не значит, что в работе украинской организации нет недостатков. Но надо увидеть главное, что Правление ССК Украины ведет композиторов по правильному, реалистическому пути. Целый ряд украинских произведений можно расценивать в масштабе всего советского музыкального искусства. Очень радостно отметить появление новых композиторских имен: А. Кос-Анатольский, В. Владимиров, И. Шамо, С. Крапива.

В украинской музыке происходит важный творческий процесс. Различные интонационные, ладовые, ритмические и прочие особенности народной музыки, развивавшиеся по-разному вследствие многовековой разъединенности отдельных частей украинского народа, сейчас, после его воссоединения, сочетаются в новом качестве.

А. Новиков (Новосибирск) в своем выступлении коснулся исполнявшихся на пленуме произведений уральских композиторов. Квартет Хлопкова, при прослушивании в Свердловске, произвел хорошее впечатление, но здесь он был исполнен плохо и не мог быть по-настоящему воспринят слушателями. Исполнявший его несыгранный, несработавшийся коллектив не по праву носит имя Танеева. Не удовлетворила и исполнительница уральских песен. Кстати, исполнявшиеся песни вряд ли можно назвать обработками народных песен: это просто приписанное к мелодии фортепианное сопровождение. Самый отбор мелодий мог бы быть лучше. Общим грехом сибирских и уральских композиторов является, что они не всегда умеют отобрать для обработки наиболее интересные народные и самобытные песни.

А. Новиков говорит далее, что уральские композиторы замкнулись в собственном кругу. На концертах в Свердловске было мало слушателей, в обсуждении произведений они не участвовали. Композиторы только по аплодисментам могли судить, какое впечатление оставила их музыка. В этом отношении в Новосибирске дело обстоит иначе. Каждый слушатель концертов пленума получал анкету, содержавшую вопросы об исполнявшихся произведениях. На обсуждениях присутствовало много представителей широкой общественности, принявших участие в критическом разборе произведений.

М. Коваль (Москва). — Доклад украинской делегации не вскрыл всех трудностей и противоречий, наблюдающихся в творчестве композиторов Украины. Отсутствие тенденций формализма еще недостаточно для определения жизнеспособности того или другого сочинения. Нужно бороться против того консервативного, что проявляется подчас и в творчестве композиторов, выступающих под флагом реалистического направления.

Украинские композиторы много и плодотворно работают; радует их успешное овладение техникой, их внимание к народной музыке. Но в целом исполненные на пленуме произведения произвели однообразное впечатление. Украинские композиторы несколько примитивно поняли идею народности и, ограничившись обработкой народных мелодий, не поставили перед собой задачу отражения нашей действительности во всем ее многообразии. Народные мелодии танцевального и лирического характера имеют огромную притягательность, но, разрабатывая их, украинские товарищи ставили пред собой суженные задачи. A. А. Жданов говорил: «Музыкальное произведение тем выше, чем больше струн человеческой души оно приводит в ответное звучание». Приходится отметить, что исполненные здесь украинские симфонические произведения вызвали ответное звучание очень ограниченного числа душевных струн.

«Танцовальная поэма» Б. Лятошинского в первой своей части психологически перегружена. Появляющаяся дальше живая, яркая народная музыка не получает настоящего развития и, в конечном счете, у слушателя остается впечатление перегрузки звучаниями ударных и шумовыми эффектами. Убедительнее «Закарпатская сюита» B. Гомоляки, хотя по мастерству она значительно уступает произведению Б. Лятошинского. Но все дело в том, что известное мастерство, уже имеющееся у композитора, целиком направлено на выявление новых образов украинской советской действительности. В произведениях харьковских композиторов Д. Клебанова и В. Нахабина видны несомненные успехи в овладении колоритной оркестровкой, в умении развивать народные мелодии. Но и они лишены художественных черт, которые дали бы возможность говорить об их настоящей актуальности. Знакомство с протоколами харьковской организации, посвященными разбору произведений Д. Клебанова и В. Нахабина, показывает, что отношение к ним не было достаточно критическим. Львовский композитор М. Колесса в своей симфонии проявил положительные качества — стремление к выразительности и красоте мелодии, к яркости оркестровки, к программной образности. Но ей присущи и серьезные недостатки: рыхлость формы и, главное, статичность, любование звучностями, идущие не от реализма, а от импрессионизма.

Можно отметить некоторые сдвиги в работе Свердловской организации: оживились творческие дискуссии, работа по собиранию фольклора, появились отдельные удачные произведения. Но свердловские композиторы не завоевали авторитета у слушателей, что говорит о еще неизжитой замкнутости в их работе. Как и в Белоруссии, здесь не заметно стремления продвигать свою

музыку в массы, выступать с творческими отчетами перед рабочими и колхозниками и т. д.

Здесь была вскрыта неприглядная картина состояния белорусской композиторской организации. Следует согласиться с высказанным мнением о развале этой организации. В Минске есть все условия для полноценной творческой работы, но белорусские композиторы не сумели наладить эту работу. Они не видели того, что приезжающие московские товарищи гораздо больше, чем они сами, волнуются о Судьбах их творчества. Они не обращали внимания на неоднократные указания ЦК КП(б) Белоруссии на недостатки в их работе. Во время дискуссий каялись, давали заверения в желании работать по-новому, а дальше все шло так же и даже еще хуже. В создавшемся положении прежде всего виновата партийная организация ССК Белоруссии, в которую входят Н. Аладов, Е. Тикоцкий, В. Оловников, Д. Лукас и другие. В очень многом виноват А. Богатырев, который, будучи депутатом Верховного Совета БССР и членом Правления ССК, должен был быть первым строителем белорусской композиторской организации. Между тем он пренебрежительно отнесся к союзу в целом, проявив в этом свой индивидуализм. Вопрос об искоренении индивидуализма является одним из самых острых для всех наших композиторских организаций.

Ленин и Сталин учат нас, что критика и самокритика порождают огромную творческую энергию, ускоряют наше движение к коммунизму. Именно критика и самокритика, социалистическое соревнование принесут особенно ощутительные результаты в борьбе с индивидуализмом в среде композиторов. Социалистическое соревнование — основа и залог наших дальнейших успехов.

М. Чулаки (Москва) в своем выступлении коснулся ряда общих вопросов работы ССК. Сейчас многие организационные и организационно-творческие вопросы становятся центральными. Необходимо привести организационные вопросы в полное соответствие с творческими задачами, выдвигаемыми новым этапом в развитии советской музыкальной культуры.

Наша многонациональная композиторская организация развивается в полном единстве. Сейчас все (или почти все) музыкальные культуры СССР достигли на основе исторического Постановления ЦК ВКП(б) такой степени развития, при которой есть чем делиться с другими народами. Поэтому, как никогда раньше, взаимосвязь национальных культур, взаимное обогащение должны быть основой дальнейшего движения вперед.

Первая задача — консолидация всех творческих сил композиторов и музыковедов, чтобы поднять на новую ступень наше искусство. Вторая задача — улучшить связь между композиторскими организациями. Эта связь, имеющая до сих пор несколько самодеятельный характер, должна быть узаконена Секретариатом и Правлениями союзов на местах в четких формах, должна быть обеспечена организационно и материально.

Для нашей растущей хоровой культуры будет очень полезен творческий обмен опытом с Прибалтийскими республиками, Украиной, Грузией, где в последнее время достигнуты значительные успехи. С другой стороны, композиторы национальных республик могут воспринять опыт композиторов Российской Федерации в работе над массовой песней. Интересный опыт симфонизации народной музыки показали композиторы Азербайджана.

Следует всемерно развивать уже наметившуюся связь между Секретариатом ССК и всеми национальными республиками. В этой работе не должно быть ничего случайного.

Следующая задача — активизация критической мысли, которая должна пронизывать работу всех секций.

Основой нашего композиторского движения является общение с выросшими кадрами слушателей. Не может быть творчества и критики, оторванных от народа. Поэтому все пленумы и смотры должны проходить как отчеты перед широкими массами народа. Но и в промежутках между пленумами надо организовать общение с массами слушателей. К сожалению, мы еще не нашли действенных форм такого постоянного общения. Изредка устраиваются конференции слушателей, изредка бывают выезды на предприятия, и на этом дело заканчивается. Слушатели не приобретают привычки критиковать произведения советской музыки и мы не знаем по-настоящему их мнения. Следует учесть опыт передовых в этом отношении организаций, например — Ленинградской. Критика и самокритика должны опираться не на узкий круг специалистов, а на широкое общественное мнение.

Критику надо развертывать на примерах наиболее ярких, выдающихся произведений. Надо критиковать произведения, отмеченные Сталинскими премиями, произведения композиторов, руководящих творческим движением. Тогда критика станет более полноценной и поучительной, тогда не будет поводов для разговоров о том, что кто-то стоит вне критики, считает ниже своего достоинства показывать произведения в своей организации. К сожалению, до сих пор еще бывают случаи, когда некоторые композиторы избегают показывать свои произведения на местах и привозят их прямо в Москву.

Важнейшим участком является работа с молодыми композиторами. Прошедшие пленумы показали рост творческих кадров, освобожденных из-под влияния формализма. На Украине и в Свердловске мы являемся свидетелями успеха ряда молодых композиторов. Плохо обстоит дело в Белоруссии, где о выдвижении молодых композиторских кадров заботятся мало.

Союз советских композиторов должен оказывать влияние на все области музыкальной жизни: заниматься вопросами пропаганды, издания, исполнительства, образования и т. д. Надо оценивать работу периферийных союзов и по тому, как они помогают развитию местной музыкальной жизни. Без их активного вмешательства она не будет развиваться успешно. И, наоборот, трудно представить себе успешную работу композиторской организации, если музыкальная жизнь города протекает вяло.

Надо поставить вопрос об ответственности членов Правления, в частности — об их недостаточной дисциплинированности, которая проявилась и на этом пленуме. Ряд членов Правления (в том числе — и московских) отсутствует на заседаниях пленума.

В заключение М. Чулаки остановился на работе отчитывавшихся организаций. Белорусские композиторы, — говорит он, — могли бы создавать хорошие произведения. Вместо этого они занимаются групповыми раздорами. Какие принци-