Выпуск № 7 (140) | 1950 - страница 15

Ведь в сказе Бажова никакой романической линии между Хозяйкой и Данилой нет. И нет нужды ее вносить в угоду примитивно понимаемой «оперной традиции». В результате в 4-й картине либретто получается, что испытанию подвергается не Данила, а... Хозяйка Медной горы. Постановщики, очевидно, считают, что главное, чего добивается Хозяйка, это любовь Данилы, того, чтобы он остался с ней, в ее чертогах. Это — недопустимое снижение образа. Исправить это необходимо, благо эта привнесенная в оперу линия не нашла своего отражения в музыкальной характеристике Хозяйки¹.

Русская сказочно-фантастическая опера накопила огромное богатство специфических образов, средств и приемов, и мы вправе требовать от советского композитора, продолжающего в новых условиях эту линию русской оперы, отнюдь не меньшего богатства выразительных средств. Вспомним «Руслана», «Садко», «Кащея». С какой щедростью красок и изобразительных приемов мы встречаемся в этих операх! Тут и симфонические эпизоды, и пляски, и волшебные хоры! Как много обыгрывается в них всевозможных чудесных, волшебных деталей! Уральские сказы Бажова дают современному композитору большой простор для не менее яркого раскрытия фантастического элемента в оперной музыке. Молчанов не использовал в полной мере этих богатых возможностей. И дело здесь не только в недостатке красочных декоративно-изобразительных средств. От автора советской сказочной оперы требуется несколько иной подход к воплощению фантастического элемента по сравнению с оперой прошлого. Традиционно «колдовские» образы, сцены заклинаний и волшебных заговоров в наше время кажутся наивными, устаревшими. Место этих образов должна была занять романтика, возникающая из самого философского подтекста сказов Бажова — смелая борьба человека-мастера и созидателя за овладение тайнами природы и подчинение себе ее несметных богатств.

Несколько противоречивым предстает в опере образ самого Данилы. Как уже было указано, композитор дал его прежде всего художником-мечтателем, темпераментным и пылким борцом-романтиком. Это — хорошо. Однако хотелось бы также, чтобы Данила был раскрыт и как художник-мастер, напрягающий все усилия для воплощения своих эстетических идеалов в произведениях искусства. Данила не показан непосредственно в процессе труда, не раскрыта та радость, которую дает человеку художественный труд. А ведь этот мотив очень характерен для сказов Бажова. Жаль, что в музыке оперы не оказалось симфонического эпизода или арии, непосредственно выражающих трудовой порыв Данилы-мастера. Может быть, следовало провести через всю оперу систему образов, связанных с творческим трудом, рисующих увлечения, разочарования, подъемы радости, искания художника. Отсутствие этого в опере обедняет образ народного мастера.

В музыкально-сценической харатеристике Данилы есть и прямые противоречия.

Вторая картина открывается пейзажем Уральских гор. Данила — среди любимой природы, в общении с которой он мечтает постигнуть правду искусства. Он — наедине с собой и со своими мыслями поет песню:

Ой, ты, Русь, ты мать-земля заветная!
Широка, как море, широка...

Нельзя не отметить, что либреттист прибегнул здесь к очень стертой лексике условно-народной поэзии. Для выражения патриотических чувств Данилы хотелось бы особых, новых слов и образов. Песне о Родине, введенной в современную оперу, нужен был бы более свежий, высокохудожественный поэтический текст. С музыкальной же стороны песня эта, во-первых, недостаточно оригинальна, во-вторых, ее мелос идет не от классики, а от тех бледных отзвуков русской классической музыки, которые были характерны для некоторых второстепенных композиторов конца XIX века. Это — не живой русский мелос, а его салонная стилизация. И в этом — противоречие

_________

¹ Редакция не согласна с мыслью т. Лебединского, утверждающего недопустимость «романической линии» в сцене Хозяйки Медной горы с Данилой. Оперный композитор имел полное право дополнить сюжетное развитие оперы ярко-эмоциональными моментами, придающими сказочному образу Хозяйки черты реальной человечности. Классическим примером такого очеловечивания является хотя бы образ Волховы в опере «Садко» Римского-Корсакова, нисколько не пострадавший от привнесения любовно-лирического элемента.

данной песни с общим характером музыки оперы.

Вторая песня исполняется в последней картине. Она звучит за сценой. Ее поет Данила, возвращающийся к людям после трехгодичного пребывания в горах. Композитор задумал ее, как бодрую мажорную песню победителя, — это законно и естественно. Однако вряд ли здесь уместна типично-молодецкая лихая удаль. В характере ли это Данилы? Уместнее была бы здесь песня в честь природы и народа, песня такого типа, как, скажем, «Уж ты поле, поле», с ее широким распевом и восторженным устремлением ввысь (имею ввиду песню из балакиревского сборника, ту, что использована Римским-Корсаковым в «Псковитянке»).

Речь Данилы в некоторых эпизодах либретто также противоречит его образу.

— Данила, здравствуй! Ты что молчишь? Аль струсил? — спрашивает его внезапно появившаяся Хозяйка при первой встрече с героем в горах. В ответ на эти слова Данила, нисколько не растерявшись, произносит хвастливые фразы: «Я сроду ни перед кем не трусил». И затем: «Меня не припугнешь, не из таких я».

Подобных «шапкозакидательских» реплик имеется несколько. Такие фразы, бесспорно, не в характере Данилы. Несравненно лучше было бы, если бы из самого действия явствовало, что Данила смел и упрям. Данила художник, у него должен быть достаточно высокий и тонкий интеллект, хвастовство и кичливость для него никак не типичны.

Несколько слов о сцене, в которой Данила штурмует скалу с волшебными богатствами. Этот эпизод драматической борьбы художника с препятствиями, стоящими на его пути, подсказывал композитору создание большого симфонического фрагмента с глубоким драматическим замыслом. Жаль, что такой фрагмент отсутствует.

Не очень выразительны в опере речитативы. После богатства речитативов Мусоргского никак нельзя довольствоваться тем, чем в данном случае удовольствовался композитор: его речитативы холодноваты и формальны, в них не находит выражения богатство бажовской речи с ее народным лукавством, ухмылками и прибаутками.

Хоры в опере музыкально-яркие, колоритные, интересные по материалу. Однако они недостаточно развиты. В сущности, в опере нет ни одного большого развернутого хора. А ведь «Каменный цветок» — народный сказ, и о народе прежде всего думает Данила и когда идет правду искать, и когда борется с жестоким приказчиком Северьяном.

Вообще ответственнейшая проблема народности — в том высоком и благородном значении этого понятия, которое выдвигается эстетикой социалистического реализма, — не решена в опере так глубоко, как это требовалось. Композитору не всегда удается преодолеть условности внешне эффектной традиционной «оперности» и достичь той правдивости и национальной самобытности народно-музыкального стиля, которая особенно требовалась в работе над сказом Бажова. Думается, что предстоящая дискуссия по поводу оперы должна развернуться в первую очередь вокруг этой центральной для данного произведения эстетической проблемы.

«Каменный цветок» при всех своих недочетах — произведение бесспорно талантливое. Эта опера крайне нужна советскому оперному театру. Нужна она также и советскому слушателю, — он будет благодарен за нее. В опере хороша ее основа; многое из того, что сделали композитор и драматург,— ярко, талантливо, профессионально, правильно по существу. Однако и в драматургии оперы, и в характеристике образов многое нужно и можно усовершенствовать. Молодость, энергия, хорошая композиторская школа К. Молчанова, а главное, его одаренность — служат порукой тому, что он не прекратит работу над оперой и доведет ее до успешного завершения.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание