Выпуск № 1 (134) | 1950 - страница 5

рам, — она может служить только невропатической, какофонической, извращенно-больной формалистической музыке. Советские композиторы в своих лучших произведениях овладевают новым, реалистическим художественным мастерством. Они отвергают формалистическую умозрительную музыку, отвергают идеалистическую теорию имманентного развития формальных музыкальных приемов, отвергают реакционные «новаторские» искания космополитов, провозглашающих «специфику» музыкального искусства, отрывая его от идейности и партийности, от народности и жизненных классических традиций, от советской действительности. Советская музыка решительно вступила на путь реализма.

Ярким свидетельством этого являются успешно прошедшие в 1949 году смотры музыкального творчества в республиках и Третий пленум Правления Союза советских композиторов СССР.

В резолюции пленума констатируется решительный перелом в творческих устремлениях советских композиторов: советская действительность стала главенствующей темой новых произведений, композиторские замыслы все больше и больше вдохновляются великими идеями и событиями социалистической действительности. Композиторы все глубже воспринимают призывы партии создавать произведения, достойные советского народа, достойные великой сталинской эпохи.

1949 год дал немало ярких и талантливых произведений во многих жанрах музыкального искусства. В большом потоке нового реалистического творчества необходимо глубоко разобраться и установить, что является сейчас самым передовым в нашем реалистическом музыкальном искусстве. Несомненно, самыми передовыми произведениями нужно считать те, в которых высокая идея и мастерство сочетаются с подлинной народностью и доступностью музыкальных средств. Показателен в этом отношении успех, который имела у слушателей кантата «Славься, отчизна!» украинского композитора Е. Жуковского. Благотворные истоки украинской старой и новой народной песни были глубоко и чутко восприняты композитором, развиты им и возвращены народу в новом, обогащенном виде. Композитор пошел по пути максимального выявления мелодических музыкальных образов, увлекая слушателей красотой музыки и не стараясь заглушить мелодии громом барабанов и треском медных духовых инструментов.

К сожалению, шум и крикливость все еще являются помехой для художественного совершенства многих музыкальных произведений. Композиторы часто еще пренебрегают естественной и ярко рельефной мелодией, как главным средством музыкального выражения.

Грандиозная оратория Ш. Мшвелидзе «Кавкасиони» («Кавказ») содержит в себе много прекрасных творческих мыслей, идущих от глубокого восприятия нашей действительности. Однако мастерским это произведение назвать нельзя: в нем нарушены эстетические нормы вследствие обилия громоподобных, неистовых кульминаций, крикливости. В целом оно утомляет слушателей.

В некоторых других исполнявшихся на пленуме произведениях обилие фанфар, тарелок и барабанов, очевидно, было призвано скрыть бедность музыкального развития, недостаточную яркость и образность мелодий.

Композиторам следует почаще вспоминать знаменитый завет Глинки, который стал законом для русской реалистической музыки: «Инструментовка, точно так же, как контрапункт и вообще гармоническая отделка, должна дополнять, дорисовывать мелодическую мысль»¹.

В яркости, отчетливой ясности и живости мелодий — залог успеха музыкального произведения.

Перед композиторами открыты неисчислимые народно-песенные богатства. В нашей стране зазвучали новые песни, рожденные эпохой социализма. Народное творчество живет и развивается, отражая новую, строящуюся жизнь. Советские композиторы-песенники, исходя из народных основ мелодии, влияют и на развитие нашего народного творчества. Ко всем интонационным изменениям современного народного мелоса ухо композитора должно быть исключительно острым и чутким. Успех каждого крупного музыкального произведения сейчас зависит от таланта композитора, его чутко-

_________

¹ М. И. Глинка, Заметки по инструментовке. Музгиз, 1937.

сти к отбору нужных и действенных мелодических средств, — прежде всего в них должны выразиться высокая идея и образная впечатляемость произведения.

Пусть в 1950 году будет побольше создано впечатляющих, эмоционально сильных мелодий!

Центральным вопросом и в музыкально-творческой практике, и в музыкальной теории стал вопрос о программности в музыке. Это естественно. Программность — это конкретное отражение в искусстве нашей замечательной советской действительности. Реальные события нашей действительности вдохновляются великими идеями партии Ленина — Сталина. Следовательно, чем ярче и определеннее образы советской действительности зазвучат в музыкальных образах, выраженных в рельефной эмоциональной мелодике, тем ярче будут выражены в музыке и великие идеи партии Ленина — Сталина.

Чем более жизненно-конкретной и образно-выразительной будет симфоническая и инструментальная музыка, тем ближе она найдет путь к сердцу народному, к духовным запросам масс.

Симфонические программные поэмы, исполненные на пленуме, — «Щорс» А. Свечникова, «За отчизну» Р. Лагидзе и «Александр Матросов» В. Нерсесова — это только начало нового, более зрелого этапа работы советских композиторов в области программной симфонической и инструментальной музыки. Произведения эти сильны своей эмоциональностью и зрительной образностью, но еще далеки от подлинного совершенства, и в них нередко шумовые эффекты и нерассчитанные кульминации ослабляют силу художественного воздействия, снижают их творческое своеобразие.

«Рабочие и крестьяне, без шума и треска строящие заводы и фабрики, шахты и железные дороги, колхозы и совхозы, создающие все блага жизни, кормящие и одевающие весь мир, — вот кто настоящие герои и творцы новой жизни», — говорит товарищ Сталин. И музыка, воспевающая великие дела героических советских людей, должна быть так же правдива, мелодически одухотворена в своей духовной чистоте и лишена излишних шумовых эффектов. Тогда она действительно будет утверждать красоту и величие советского человека, высоту его коммунистического мировоззрения, расцвет всех его творческих сил.

В этом нераздельном единстве и гармонии зиждятся основы новой советской музыкальной классики, которую ждет от своих композиторов советский народ. Идейно-неполноценные, далекие от действительности произведения не нужны советскому народу. Не радуют нашего слушателя и посредственные, серые, штампованные сочинения. К сожалению, в 1949 году таких было особенно много в области песни. Некоторые композиторы стряпают свои песенки, гоняясь за их количеством, совершенно не думая об их творческой судьбе. Музыкальная критика должна объявить беспощадную борьбу убогости и стандартности в песенном творчестве, особенно жестоко борясь с проявлениями дурного вкуса. «Кабацкая меланхолия» некоторых песен Н. Богословского, осужденная в Постановлении ЦК ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь», имеет место и теперь в изрядном количестве новых песен. Элементы ее даже проникают и в романсовое творчество. Нет-нет, да и промелькнут надрывные интонации, находящиеся в вопиющем противоречии с образами советских людей и более пригодные для характеристики обывателей, пошляков и мещан. Музыкальный язык наших песен должен развиваться, исходя из их лучших образов, завоевавших всенародное признание и любовь; любимые песни народа, при увлекательности и ясности их мелодий, соответствуют самым высоким идейно-эстетическим требованиям.

1949 год при некоторых отдельных творческих удачах в области песни оказался все же не очень урожайным.

В 1950 году нашему народу предстоит решать новые гигантские задачи и совершать новые славные подвиги. Этот год ставит перед нашими композиторами-песенниками неуклонное требование — поднять уровень их идейно-художественного мастерства. Для успешного создания программных симфонических и инструментальных произведений, для поднятия уровня песенного творчества необходимо более тесное общение композиторов с народом, более глубокое познание жизни

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание