Выпуск № 1 (134) | 1950 - страница 13

сти крепить мощь нашей страны, укреплять нашу обороноспособность. В этом, а не в жалких сетованиях на ужасы войны, к которым склонны буржуазные пацифисты, видим мы свою политическую задачу.

Советский художник, поднявший тему столь значительного идейного содержания, не должен был упускать из виду и мысль о могучей силе и вооруженной готовности нашей страны. Но у Маневича эту силу народного сопротивления ощущаешь лишь в самом конце кантаты, в призывах к борьбе за мир. Здесь же, в кульминационной, третьей, части, эта тема не нашла достаточно ярких красок для своего выражения. Так, например, важный эпизод «Мы стоим стальной стеной», как верно указывали некоторые критики, дан в поспешном, суетливом движении и не раскрывает достаточно ярко и полно образ нашей стойкости, силы и военной мощи.

Значительно полнокровнее и сильнее в музыкальном отношении новая лирическая тема; это страстный монолог матери, протестующей против несправедливой войны. Особенно выразительно эта тема звучит в монологе контральто, завершающем третью часть:

Пример

Четвертая часть по характеру образов перекликается с вступлением. После начального быстрого эпизода возникает лирическая песня о великом вдохновителе борьбы за мир — товарище Сталине:

Пример

Эта тема преобразуется в марш, в героически-подъемную песню о Сталине («Страны Советской народы за Сталиным идут, в борьбе за мир и свободу ряды друзей растут…»). Финал, как бы суммируя все образное содержание кантаты, представляет собой трехчастный марш-гимн, открывающийся мужественным вступлением хора:

Пример

В боевом запеве хора прославляются непобедимые силы единого фронта борьбы за мир. Запев хора сменяется выступлением квинтета солистов, звучащим очень ярко, плакатно, как митинговый ораторский призыв:

Этот центральный образ кантаты («Народы, народы, под знаменем свободы добудем мы всеобщий мир») представляет собой основную идею произведения, торжествующую в финале. Образ этот ярко захватывает, раскрывая суть всей кантаты, ее основную идейную направленность. Здесь невольно возникают ассоциации с приемами идейно-художественной выразительности, свойственными некоторым ярко демократическим произведениям Бетховена. Вспоминаются образы его Девятой симфонии.

Думается, что приход автора к традициям демократически-передового классического симфонизма, до сих пор не потерявшего силы своего идейно-художественного звучания, вполне закономерен.

В кантате Маневича проявились и мелодическая щедрость автора, и свободная техника, и, бесспорно, искренняя увлеченность большой идеей. Показательно, что ранее, до кантаты «За мир», Маневич не мог найти своей значительной темы, раскрыть во всей полноте свои творческие возможности. Лишь работа над передовой, идейно-содержательной темой, волнующей миллионные массы людей, привела его к творческой удаче.

О недостатках этого следует сказать особо.

Здесь есть, как мне кажется, и недостатки деталей, имеющие принципиальное значение, и недостатки более широкого концепционного характера. Наиболее существенный идейный недочет состоит в том, что Маневич изображает сопротивление народов военной опасности лишь в словесных призывах к борьбе за мир; эти призывы звучат значительно и ораторски убедительно, но недостаточно подчеркивают идею сопротивления войне, необходимость быть готовыми к ней, недостаточно раскрывают в музыкальных образах мощь демократических сил, противостоящих поджигателям новой войны.

Неубедительно, внешне парадно звучит кода с ее застывшими до-мажорными аккордами, грохотанием ударных и официально-торжественными репликами хора. Это особенно жаль, так как все напряжение финала должно было бы повести к более развернутому и глубокому завершению произведения.

И, наконец, самое существенное: автор не сумел создать равноценное во всех его частях произведение. Вся кантата по качеству своему, по яркости мелодического материала, по цельности формы как бы делится на две неравноценные части.

Финальные части — четвертая и пятая — по своему музыкальному содержанию и монументальности идей резко выделяются своим художественным качеством и, по существу, определяют успех всего произведения. В первой и, в особенности, во второй и третьей частях есть эпизоды, уступающие по мелодической яркости финальным частям (эпизод реквиема из второй части, эпизод «Нам грозят войной» из третьей части и др.).

Музыкальный язык произведения не является стилистически оригинальным, не выявляет какой-либо неповторимой, индивидуальной манеры данного композитора. Здесь мы слышим и интонационные отклики, идущие от Чайковского и Мусоргского, и гимнообразные ораторские призывы, и мелодический материал, исходящий из русского песенного фольклора.

Подобное многообразие интонационных истоков, образующих музыкальный стиль Маневича, однако, не говорит об эклектизме, так как автор очень уверенно, во всеоружии мастерства и композиторского умения, направляет все средства музыкальной выразительности на воплощение передовой новаторской идеи, которой и подчиняет свою музыку. Это дает нам право говорить о новом стилистическом качестве, заключенном в этом произведении, в ораторски-митинговом характере его, особенно ярко проявившемся в гимнообразном финале.

Кантата «За мир» написана на большую идейно-значительную тему. Маневич внес этим произведением свой вклад в общее движение советской музыки, в ее борьбу за идейное демократическое искусство, искусство партийное, агитирующее.

Хотя это произведение и нельзя признать равноценным во всех его частях и эпизодах, оно убеждает нас, ибо раскрывает свою идею, идею борьбы за мир, мелодически разнообразным, ярким по оркестровому колориту и мужественной волевой ритмике музыкальным языком. Это основное достижение и существо удачи композитора.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример

Пример

Пример

Содержание