Выпуск № 12 (133) | 1949 - страница 29

При, всей технической сложности это производит большое непосредственное воздействие на аудиторию внутренним темпераментом и целеустремленностью. Г. Попов новым произведением показывает, что он сумел глубоко перестроить свое мышление и направить свое творчество по пути реализма.

Латышский композитор Я. Иванов, 5-ю симфонию которого музыкальная общественность справедливо критиковала за ее формалистическую направленность, показал на пленуме новую, программную, 6-ю симфонию, посвященную прошлому и настоящему латышского народа. Музыка симфонии является убедительным доказательством того, что автор успешно преодолевает свои прошлые заблуждения, связанные с влиянием западной модернистической музыки.

Тематически 6-я симфония крепко связана с народной латышской музыкой. В основе произведения лежит реалистический замысел. К сожалению, автору не удалось добиться равноценности всех частей симфонического цикла. Наибольшее впечатление производят вторая и третья части, цельные по настроению и по внутреннему симфоническому развитию. Значительно слабее других частей финал симфонии, не оправдывающий своего значения идейно-художественной кульминации произведения. Музыкальный материал финала недостаточно организован, хаотичен, лишен цельности и логичности развития.

6-я симфония Я. Иванова, несомненно, имеет большое принципиальное значение в творчестве этого талантливого композитора. Критика слабых сторон этого произведения должна помочь Иванову углубить свою работу над достижением подлинного единства идейного замысла и его художественного воплощения в дальнейших его сочинениях.

Очень радостно приветствовать непрекращающуюся творческую активность старейшего русского композитора С. Василенко, показавшего на пленуме свою новую работу: концерт для арфы с оркестром, в котором есть много привлекательных лирических страниц.

Крупное произведение — программную 3-ю симфонию, посвященную героической борьбе белорусского народа в Великой Отечественной войне, показал белорусский композитор Е. Тикоцкий. Первая часть симфонии произвела хорошее впечатление народным колоритом музыкального языка, стройностью развития музыкального материала. Выразительна по темам вторая часть симфоини. К сожалению, третья и четвертая (финальная) части симфонии создают впечатление, что автор не сумел организовать тематический материал этих частей, музыка их оказалась хаотичной и неубедительной. Хочется посоветовать автору переработать эти части.

Симфоническая поэма украинского композитора А. Свечникова «Щорс» — произведение очень образное, темпераментное, мелодически яркое и народное по характеру — может быть расценено, как одна из удач в области программной музыки. Жалко, что в заключительной части произведения музыка несколько обща и многословна и теряет свою конкретную выразительность.

Симфоническая поэма с хором «На смерть героя» грузинского композитора А. Мачавариани, написанная в суровом эпическом характере, привлекает благородством своей музыки и цельностью образов.

В светлых лирических тонах, с правдивым ощущением современных песенных интонаций, написана хоровая сюита ленинградца В. Сорокина «Сады цветут». Следует высоко оценить ряд симфонических произведений менее крупного масштаба, также радующих своей реалистической направленностью, близостью к истокам национальной народной музыки.

К таким произведениям относятся мугам «Раст» азербайджанского композитора Ниязи, произведший отличное впечатление тонкостью и мастерством симфонической обработки одного из образцов народного творчества; красочная, написанная с большой теплотой и мягким лиризмом оркестровая сюита татарского композитора Н. Жиганова; две части из симфонии осетинского композитора Т. Кокойти, являющейся отрадным признаком зарождения симфонического творчества в Осетинской автономной республике; сюита «Картинки русской природы» И. Иванова-Радкевича, проникнутая русским мелосом, оркестрованная с большим мастерством, но несколько однообразно и созерцательно раскрывающая образы русской природы. Хорошее впечатление оставила

туркменская сюита Вели Мухатова, демонстрирующая первые успехи молодой симфонической культуры Туркмении.

Красочно прозвучала симфоническая сюита М. Ашрафи, проникнутая народным узбекским колоритом, однако неравноценная во всех своих частях.

Две части из симфонии карело-финского композитора Г. Синисало свидетельствуют о его даровании, хорошем ощущении национального стиля, естественности его мелодического языка.

В концертах пленума была исполнена «Молдавская рапсодия» М. Вайнберга. Уязвимой стороной этого темпераментного и мастерски инструментованного произведения является несколько внешний характер трактовки молдавских народных тем; малоубедительной и недостаточно развитой оказалась вступительная, медленная часть рапсодии.

У нас есть все основания сделать выводы об общем прогрессивном движении советской музыки, о том, что композиторы, руководствуясь указаниями партии, ставят перед собой значительные и жизненные идейно-художественные задачи и во многом успешно их разрешают. Стремление композиторов к программному симфонизму, их активная работа в области ораториальной и кантатной музыки, реалистическая направленность творчества подавляющего большинства наших композиторов подтверждают высказанную мною мысль о происшедшем решительном переломе в советской музыке.

Однако, у нас нет никаких оснований успокаиваться на достигнутом. Даже, в ряде лучших произведений, исполненных на пленуме, есть немало недостатков и противоречий, не дающих возможности еще признать их полноценным выражением нашей действительности.

В некоторых произведениях эти недостатки и противоречия выражены еще нагляднее. На пленуме была исполнена «Приветственная кантата» композитора А. Локшина — произведение холодное и ложное по своим музыкальным образам, крайне сумбурное, шумное и беспомощное. Автор не отнесся с должной ответственностью к теме своего сочинения, не произвел предварительной глубокой работы над отбором музыкальных средств, над определением стиля сочинения, над организацией материала.

Неизжитые еще формалистические тенденции ясно проявились в «Сюите на русские темы» Н. Пейко. Вместо того, чтобы поставить перед собой задачу раскрытия художественного содержания народно-песенных тем и их естественного симфонического развития, Пейко пошел по линии формальных экспериментов, исказив подлинную природу песен. Сюита воспринимается, как серия крайне изощренных экспрессионистских картинок. Прекрасные народные мелодии потонули в потоке сложных гармонических и оркестровых ухищрений. Мы должны со всей решительностью указать. Пейко на порочность его метода, заключающего в себе большую опасность для дальнейшего его творческого развития.

Очень бедными по замыслу и примитивными по выполнению оказались «Вариации для скрипки с оркестром» композитора Р. Пергамента, который представил на пленум сочинение, явно ниже своих творческих возможностей.

Это же следует сказать о симфонической поэме «Майский карнавал» Л. Ходжа-Эйнатова — поверхностном и невыразительном произведении, и о двух частях концерта для фортепиано с оркестром А. Кереселидзе.

На пленуме исполнялись некоторые произведения, разбор которых может иметь проблемное значение для дальнейшей работы композиторов. Такова, например, кантата Ю. Левитина «Гори». В связи с этим произведением возникает очень важный творческий вопрос: об обращении наших композиторов к народно-музыкальным богатствам братских народов и о методах их использования. Стремясь насытить свое произведение национальным колоритом, Левитин побывал в Гори. Однако музыка большей части кантаты написана так называемым условным «восточным» языком. В наше время блестящего расцвета братских музыкальных культур всякое обращение к ним должно сопровождаться глубоким их изучением, подлинным проникновением в их сущность. Здесь недопустимы никакие легкие экскурсии в область национальных музыкальных культур. Результаты такого рода поспешности обязательно обнаружат себя в музыкальных образах, лишенных конкретной выразительности и правдивости. Очень печально, что подобный подход становится своего рода

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание